Наталья Петрова - Скопин-Шуйский

• Название: Скопин-Шуйский
• Автор: Наталья Петрова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03328-3

В череде злодейств и предательств, которыми так богата история Смутного времени начала XVII века, князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский (1586–1610) являет собой один из немногих образцов доблести и чести. Замечательный полководец и умелый дипломат, он сумел очистить Московское государство от сторонников Тушинского вора, и в марте 1610 года — за два с половиной года до подвига Минина и Пожарского! — Москва с ликованием встречала его как своего избавителя. Князь пользовался всеобщей любовью, и кто знает, как повернулась бы история России и скольких бед и несчастий можно было бы избежать, если бы молодой и полный сил воевода, которому не исполнилось и двадцати четырех лет, не умер бы от загадочной и страшной болезни, по слухам отравленный завистниками, своими родичами, не желавшими делиться с ним властью… Автор книги, предлагаемой вниманию читателю, с нескрываемой любовью пишет о своем герое, воссоздавая историю его жизни на фоне драматических и трагических событий, происходивших тогда в России и за ее пределами.

---

Отряд, выехавший с воеводой Скопиным, насчитывал всего 200 конных и 200 пеших, набранных в костромской волости. Вооружены ратники были плохо: луки со стрелами, рогатины, редко у кого самопалы и сабли. Пехота выглядела и того хуже — «крестьяне оборванные, в лаптях, даже не имели жалкого топора, кроме палок с гвоздем на конце». Таким увидел воинов Скопина поляк С. Немоевский, возвращавшийся той же дорогой на родину. Встретились они 11 (21) августа в Переславле, откуда Скопин, по словам Немоевского, направлялся «к Новгороду Великому, защищать его от воров»[341]. Видимо, слухи об истинной цели поездки Скопина в Новгород до поляков еще не дошли, иначе живо интересующийся всем происходящим в России Немоевский знал бы о ней. Вооружение и внешний вид отряда, приданного Скопину, красноречиво свидетельствовали о плачевном состоянии войска Василия Шуйского в тот момент.

Вместе со Скопиным ехал опытный дипломат, дворцовый дьяк Сыдавной Васильев, с которым Скопин был знаком еще с Ходынского сражения: царь поручил дьяку вести переговоры со шведами. Сопровождал Скопина также его шурин — Семен Васильевич Головин. В то время стольник и воевода, он был старшим из двух сыновей боярина Василия Петровича Головина от брака с Ульяной Сабуровой. По всему видно, между ним и Скопиным сложились доверительные и дружеские отношения, что особенно проявится в заботе Скопина о своем шурине в Новгороде. Остальных воевод — из тех, на кого можно было положиться, — выбирал уже шурин Михаила: дворян Корнилу Чеглокова, Семена Коробьина, Якова Дашкова и других[342]. Семену Головину также предстояло из Новгорода ехать в Швецию для переговоров о найме людей в войско.

Первым воеводой в Новгороде был престарелый боярин Андрей Петрович Куракин, отправленный на воеводство еще при царе Федоре Ивановиче, вторым воеводой — присланный Василием Шуйским в ноябре 1606 года Михаил Игнатьевич Татищев. Дьяками при них состояли Ефим Телепнев и Иван Тимофеев[343].

Скопины были хорошо знакомы с семейством Татищевых: когда Василий Скопин-Шуйский был первым воеводой в Новгороде, Игнатий Татищев вел переговоры с Делагарди на устье Плюсы, позже оба участвовали в Шведском походе 1590 года, в 1591 году вместе воеводствовали в Новгороде, а в 1593 году судили во Владимирском Судном приказе. Род Татищевых принадлежал к числу «честных», но не «больших». Игнатий Петрович Татищев выдвинулся из рядовых детей боярских при Годунове, получив назначение быть казначеем большой государевой казны. Поднимался в чинах и его сын Михаил, к которому Годунов выказывал особое расположение. В 1591 году Михаил сопровождал отца в Польшу в качестве дворянина посольства, в 1596-м получил чин ясельничего, а в 1598-м поставил свою подпись в грамоте об избрании на царство Бориса Годунова[344]. Человеком он был, по отзывам людей его хорошо знавших, неглупым, начитанным или, как тогда говорили, «книжным». С собой всегда возил Псалтирь, читал Шестоднев, даже редко по тем временам у кого бывшую Космографию[345], — его любовь к чтению уже заранее расположила к нему Скопина. К тому же Скопин был наслышан о важных дипломатических поручениях, которые выполнял Татищев. В 1599 году он, уже думный дворянин и наместник Можайский, отправился послом в Польшу с извещением о кончине царя Федора и воцарении Бориса. В 1599 и 1602 годах Годунов поручал ему встречать женихов своей дочери Ксении — шведского принца Густава и датского Иоанна. Видимо, в знак особого расположения в том же 1602 году он был пожалован бывшей вотчиной опального князя Михаила Воротынского в Московском уезде (150 четвертей)[346]. В 1604 году царь отправил думного дворянина Михаила Татищева с миссией на далекий Кавказ к царю Кахетии Александру. Послу предстояло нелегкое дело: не оказывая военной помощи Кахетии против мусульман, добиться, чтобы Александр по-прежнему признавал себя слугой московского государя. И не вина Татищева, что Александр неожиданно был убит родным сыном, принявшим ислам, — с дипломатическим поручением Татищев вполне справился[347]. Там же, в Грузии, Татищев узнал о смерти Годунова и воцарении Лжедмитрия. Михаил Татищев был любимцем царя Бориса, поэтому никакого расположения к самозванцу он не испытывал.

Все это не случайно вспомнил Скопин по дороге в Новгород. Богатый жизненный опыт Татищева и его познания дипломата вполне могли пригодиться в предстоящих непростых переговорах со шведами.

К концу августа, наконец, благополучно добрались до Новгорода. В то время население Новгорода насчитывало около тридцати тысяч человек. В основном это были ремесленники, служивые и торговые люди. Новгородцы встретили Скопина, как написал летописец, «с великою радостию и честию»[348]. Еще бы, Новгород был местом службы многих Шуйских, в городе хорошо помнили отца Михаила — знаменитого защитника Пскова, воеводу Василия Федоровича Скопина-Шуйского. Едва прибыли в Новгород, Скопин начал «рать строити»: не мешкая, он отправил гонцов с письмами к шведским комендантам Выборга и Нарвы и главнокомандующему шведских войск в Ливонии. Сохранилось одно из этих посланий Скопина, отправленное им 21 августа 1608 года к нарвскому коменданту Филиппу Шедингу.

Начинается оно напоминанием о прежних посланиях шведского короля к Василию Шуйскому: «Писал многожда к царскому величеству к великому государю нашему, царю и великому князю Василю Ивановичи) всеа Русии государь ваш Карлус король, оказуючи любов свою к нему великому государю и всему Московскому государству, а хотел помогати от польских и литовских людей и от воров от северских людей…»[349]Сейчас как раз настал такой момент, пишет Скопин, когда царь Василий «хочет быти с Карлусом королем в вечном миру и в соединенье и на всех недругов стояти за один». Для этого царь и прислал в Новгород его, боярина и воеводу, просить «Ругодивского державца Филиппа Скедина» как можно скорее «собрата ратных людей тысечю человек конных и прислати их тотчас ко мне в Великий Новгород».

От имени царя Скопин обещает обеспечить им «корм» по дороге из Нарвы в Новгород, а по окончании службы — «что месецов заслужат, и государь пожалует их великим своим жалованьем». Царский воевода подчеркивает: выполнив просьбу царя Василия, шведский король сможет тем «истинную и крепкую дружбу на век показата», о чем он, король, неоднократно писал в Россию. А царь, в свою очередь, берет на себя обязательство помочь шведскому королю «своими царскими ратьми, где будет надобно вам» на тех же условиях. По поручению царя Скопин также сообщает, что Россия готова и впредь соблюдать договор, подписанный со Швецией при царе Федоре Ивановиче в 1595 году в Тявзине. Заканчивается письмо припиской уже от лица самого Скопина, который настоятельно просит нарвского коменданта: «Единолично бы тебе собрата вскоре ратных людей и ко мне в Великий Новгород прислати». О деньгах и корме пусть не беспокоятся — «тотчас будет готов».

Письмо в Нарву интересно сразу по нескольким причинам: во-первых, перед нами один из немногих сохранившихся документов, написанных лично Скопиным, — точнее переводчиком под диктовку Скопина. В письме хорошо видно желание воеводы как можно скорее получить шведскую военную помощь, и думается, не только стремлением выполнить царское поручение можно объяснить настойчивый тон его послания. В Москве Михаил насмотрелся на «оскудевание» царского войска и отъезд служилых людей по домам, их очевидную неохоту воевать за царя Василия. К тому же как человек, уже имевший военный опыт, Скопин понимал, каким должно быть войско, способное разбить тушинцев.

Тысяча конных из Нарвы, да еще тысяча из Выборга, да пехотинцы, которых пришлет Карл, — это хорошая основа будущего войска, с которым можно начинать воевать против самозванца. Если удастся выиграть хотя бы один бой против отрядов «царика», будет легче собирать и своих служилых людей по городам, а там и на выручку осажденной Москвы можно будет идти.

Второй важный момент послания — это условия предоставляемой шведами помощи. Поскольку сохранился лишь текст окончательного договора, подписанного в 1609 году в Выборге, а условий предварительных соглашений нет, то письмо Скопина в Нарву дает возможность проследить некоторые эпизоды истории заключения договора. Итак, первоначальные условия договора явно выглядят как обоюдовыгодная сделка: у России и Швеции есть общий враг — это Речь Посполитая, с которой шведы воюют в Лифляндии с переменным успехом вот уже восемь лет. В Россию хитрые поляки, как писал шведский король, засылают одного самозванца за другим, надеясь подорвать основы государства изнутри, о чем шведский король не единожды «с любовью» предупреждал своего «брата» в России. Поэтому союз Швеции и России против Польши, по мнению шведов, взаимовыгоден и непременно должен быть заключен. Сегодня шведы оказывают помощь России — а завтра Россия, в случае необходимости, ответит тем же.