Ольга Приходченко - Одесситки

• Название: Одесситки
• Автор: Ольга Приходченко
• Издательство: Человек
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-904885-01-4

Первая книга Ольги Приходченко рассказывает о военной и послевоенной Одессе, ее замечательных людях, о грустном и смешном. Книга пронизана любовью к Одессе и одесситам. И самое главное — она написана сердцем…

---

Сегодня Дорку вызвал директор и предупредил: «Завтра не приходи, будет проверка, а ты не в штате, понимаешь? Когда закончится, я за тобой пришлю. Хорошо?» Дорка не находила себе места, все выглядывала в окно, однако никто не объявлялся. Так, в ожидании, минуло еще пару дней. Екатерина Ивановна не выдержала и пошла гулять с Вовчиком мимо магазина. На двери было приклеено объявление — «Закрыто на учет». Сколько это продолжится, никто не знал. Хотелось кушать, и старушки с Вовчиком поутру отправлялись на «охоту». Свою добычу они съедали за ширмочкой, оставляя небольшие ломтики хлеба для Дорки. Ей в магазине подарили два отреза на платье, но она так их и не пошила. Вот теперь пригодятся, нужно продать.

На базар двинули втроем. Екатерина Ивановна не доверяла такое серьезное дело Дорке.

— Ой, да ты такая доверчивая, обдерут, как липку, еще во что-нибудь вляпаешься, и видишь плохо, обсчитают, — причитала она, торопясь по Торговой на Новый рынок.

Старушка так ловко пробиралась сквозь толпу, что Дорка с сыном все время ее теряли из вида. Екатерина Ивановна запретила ей вынимать товар из сумки, пока не подаст знак. Она прикидывалась, что ищет отрезы, узнав цену, покачивала головой. Игра Дорке довольно быстро надоедала, и Вовчик устал. Наконец Екатерина Ивановна махнула ей. Она достала материал, перекинула его через руку, и здесь же Екатерина Ивановна громким театральным голосом заорала на весь рынок: «Ой, какая прелесть! Мадамочка, я ваш покупатель. Все-все... Я первая». Она делала вид, что вырывает ткань из рук опешившей Дорки, та от неожиданности ничего не могла понять. Моментально вокруг образовалась толпа, перекрикивая друг друга, люди прицеливались. Дорка просила сумму, которую заранее согласовала с Екатериной Ивановной, — и ни рубля меньше. Старушка принялась с ней азартно торговаться, злилась, ругалась. Дорка ни в какую не уступала. И вдруг одна молоденькая женщина сунула ей деньги и выхватила ситец.

Дорка спрятала деньги в лифчик, подхватила сынишку на руки — и ходу «Ах ты, вонючая торговка, — с наигранной свирепостью на лице кричала ей в спину старушка. Екатерина Ивановна догнана их в конце продуктовых рядов. Счастливые, они тащили с базара две полные сумки, Вовчик тоже был счастлив — в его котомке лежали любимые разноцветные леденцы...

Следующим утром Екатерина Ивановна пробежалась к магазину — он работал. Она покрутились перед витриной, заглянула вовнутрь. Никто ее не окликнул, сотрудники были новенькие и не обращали на нее никакого внимания. «Странно, — подумала Екатерина Ивановна, — не буду пока ничего говорить Дорке, вечером еще раз прогуляюсь с Вовчиком. Неужели все чужие, а где же Семен Осипович?»

Они подошли как раз к закрытию. Усталые продавщицы, перебрасываясь редкими фразами, расходились по домам. Лицо одной из них показалось вроде бы знакомым. Екатерина Ивановна с мальчишкой поспешили за ней и догнали только на соседней улице:

— Ой, это вы, Наденька? Здрасьте, Вовчик, смотри, твоя любимая тетя Надя.

Надежда вздрогнула, жалостливо посмотрела на старушку с мальчиком.

— Где вы живете? Идемте!

Екатерину Ивановну предчувствие не подвело. Тут что-то не так, но лучше самая горькая правда, чем вот такая неизвестность.

— Дорочка, встречай, Надюша к нам в гости заглянула. Пойду-ка я чаек организую.

— Здравствуй, Дорочка, вот как вы живете. Это кто? — Надежда кивнула на стенку.

— Мой муж, а рядом свекровь. А на этой фотографии мы с Витенькой. Снялись незадолго до войны.

— Это правда ты? Никогда бы не подумала.

И вдруг осеклась, поняла, что неудачно выпалила.

— Да ничего, Надюша, я сама себя не узнаю.

Вовчика старушки с боем увели на улицу; чтобы не мешал. Надежда рассказана, что во время учета обнаружилась недостача, пересортица. Дорке ни о чем это не говорило. Она только поняла, что Семен Осипович зачислил в магазин свою жену, ее брата, они в нем никогда не работали, только деньги получали. Директора арестовали, заместителя тоже, и еще двух продавщиц, остальных перевели в другие магазины. «Осталась лишь я, — продолжала Надя, — у меня все было в порядке, и Наташка из хозяйственного. О тебе, Дора, никто не говорил, ты ведь в штате не числилась. Теперь у нас новый директор, демобилизованный. Ты загляни, может, тебя возьмет. Сейчас, правда, работает одна, выпивоха, от нее все время пахнет, целый день грязной тряпкой трет пол, больше ничего, не то что ты! Таскала, на рынок бегала, и за чистотой следила, и нам помогала».

Дорка придвинула ей чай. Надя с удовольствием выпила. «Ох, какой ароматный, с чем он?» — «С листиками, тут и шиповник, вишня, сморода, старушки с Вовчиком насобирали».

— Директор солдафон полный, — грея руки о стакан, говорила Надежда, — но так вроде справедливый и честный. Только ни черта в торговле не соображает, зато командует, психует, если что не так, и, как попка, повторяет: партия послала его поднимать советскую торговлю на высокий уровень.

— Нет, раз военный — не пойду, с одним уже имела дело.

Дорка с содроганием вспомнила, как еле унесла ноги от фабричного кадровика.

— Дор, а что, бабки у тебя живут?

— Да, — неохотно ответила Дорка. — Соседи вернулись из эвакуации, им некуда деваться. Они хорошие, одинокие, мне с ними лучше, за Вовчиком есть кому приглядеть.

— Ладно, мне пора, если что узнаю, обязательно сообщу.

Екатерина Ивановна нашла все-таки Дорке подработку; по соседству с домом открылась новая парикмахерская, вечером там нужно было прибираться. Ее опять взяли без оформления документов, зато каждый вечер живая копейка, так называла Екатерина Ивановна Доркины заработки.

А поутру Дорку ждали несколько клиенток. Одна из них была ранней пташкой, с ней нужно было ходить на Привоз. Хозяйка выбирала все самое лучшее, дорогое. В обеих кошелках уже не было места, а она не унималась. Неподъемные сумки тащить тяжело, ныли руки, болела спина, но все равно Дорка больше любила у нее работать, эта все покупала сама и к ней не имела никаких претензий.

А вот вторая клиентка просыпалась лишь к полудню и еще долго не открывала дверь. Дорке вручались деньги и список. Она сама решала, что брать, торговалась, чтобы подешевле, а еще нужно было записать, сколько чего и по какой цене приобретено, и отчитаться за каждую копейку. Вокруг шмыгали воришки, особенно Дорка побаивалась подростков-босяков, того и гляди, сумку упрут или что-нибудь из нее выхватят. После рынка она торопилась в лавку за керосином, а напоследок мыча полы. Домой прибегала, запыхавшись, и почти туг же спешила во вторую смену в свою перукарню. Надюша стала в обеденный перерыв заглядывать к ним. Старушки поили чайком эту одинокую, потерявшую семью и детей женщину, укладывали на диван, пусть полежит, ноги отдохнут — стоять целый день за прилавком с такими венами...

Екатерина Ивановна с сестрой и Вовчиком с утра в бывшем имении графа Потоцкого собирали травки, сушили, перетирали, коммуналка пропахла настоями. Весь двор бегал к ним со своими хворобами. Сестры никому не отказывали, лечили, как умели. Здесь уже Елизавета Ивановна была непререкаемым авторитетом, могла лучше врача диагноз поставить, любую мазь изготовить. Все-таки почти полсотни лет помощником фармацевта в аптеке Гаевского отработала.

Елизавета Ивановна, едва Надюша объявлялась, делала ей примочки на ноги, а Вовчик перед ней выступал: то стишок, заученный с вечера, прочитает наизусть, то споет. Она никогда не забывала принести ему гостинцы, целовала и прижимала к себе так крепко, что он даже начинал сопротивляться. У этих добрых людей Надежда отдыхала душой, оттаивала сердцем и немного забывалась; с бабулями у нее появились секреты, Дорка не вникала в них, только удивлялась: то вдруг туфли ей купили, то кофту. От нее утаивали, что Надежда приносит из магазина разный дефицит — босоножки, отрез или еще какое-нибудь барахло, а Екатерина Ивановна тут же несется на базар и перепродает. Но все равно денег катастрофически не хватало. На Доркино пальто страшно было смотреть, оно просто расползаюсь от старости по швам, выгоревшие плечи и грудь, а воротник... Старая, еще Нины Андреевны, куница полностью облезла и смахивала на лишайную кошку. Дорка не обращала на это внимания, однако старушки не могли смириться. По улицам ходили разодетые с толкучки дамочки с чернобурками на плечах, в шляпках с перышками, а на их Дорочку страшно смотреть. Только Вовчик, благодаря Надюше, выглядел прилично. Екатерину Ивановну, когда она появлялась с ним, принимали за бедную няню, выгуливавшую богатенького барчука.

Время летело незаметно. Сегодня Дорка пришла из парикмахерской позже обычного, в комнате было темно, старушки всегда при ее появлении суетились, старались помочь ей раздеться, умыться, чтобы их бедная девочка поскорее покушала.

— Что вы сидите в темноте?

— Тише, Вовчика разбудишь.