Марина Чечнева - «Ласточки» над фронтом

• Название: «Ласточки» над фронтом
• Автор: Марина Чечнева
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: О войне
• Год: 1984

Книга очерков Героя Советского Союза, командира эскадрильи 46-го гвардейского Таманского авиаполка посвящена женщинам-летчицам этой прославленной части, двадцать три из которых удостоены высшего звания — Героя Советского Союза. Автор рассказывает также о женщинах-техниках и вооруженцах, об их героическом служении Родине в годы великой Отечественной войны, послевоенной учебе, работе и жизни.

---

Осень и зима прошли в напряженной боевой работе. Как только позволяла погода, полк поднимался з воздух. В октябре Люся Клопкова и Тоня Павлова каждую ночь выполняли по нескольку полетов, чаще всего в район поселков Маяк и Аджимушкай.

1 ноября полк получил ответственное задание: массированными ударами с воздуха поддержать высадку десанта в район Керчи. В эту ночь Люся летала с Женей Рудневой.

В 2.15 нанесли первый бомбовый удар по врагу. Вернулись на аэродром. Вооруженцы молниеносно снарядили машину к следующему вылету. В третьем полета самолет цепко ухватили прожекторы. С большим трудом вырвались из вражеских клещей. Скольжением и пикированием Люся увела машину в сторону Азовского моря.

— Ты так пикировала нынче, — сказала на обратном пути Женя, — что я команды с трудом давала…

— Но я тебя отлично слышала, Женечка!

— А знаешь, мне кажется, мы сегодня причастны к большой истории. Высадка десанта — это такое событие! Вот увидишь… Скорее бы утро — узнать, как дела у десантников…

Первый эшелон десантников внезапным ударом ворвался в поселок Эльтиген и закрепился в нем. Но дальнейшее десантирование задержал разыгравшийся шторм. Небольшие подразделения моряков и армейцев оказались на вражеском берегу в тяжелом положении.

Тщетно противник пытался сбросить отчаянных парней в море.

У десантников кончались продукты и боеприпасы, медикаменты. Осколками снарядов разбило рацию и прекратилась связь со своими. А шторм не утихал катера с людьми, с оружием и боеприпасами вновь и вновь вынуждены были возвращаться к своим причалам.

Погода стояла отвратительная. День за днем метеосводка заканчивалась одними и теми же словами: «Погода нелетная». Но когда к нам обратились со словами: «Гвардейцы! Поможем героям-морякам! Кто хочет добровольно лететь на Эльтиген, шаг вперед!» — летчицы и штурманы, как один человек, сомкнутым строем шагнули вперед.

Утром 8 ноября командующий Отдельной Приморской армией генерал И. Е. Петров подписал приказ: «Женскому гвардейскому авиаполку ночных бомбардировщиков пробиться к десантникам и доставить им продовольствие, боеприпасы, медикаменты».

Двадцать шесть ночей летали мы к десантникам. Мы знали, что каждый рейс, выполненный нами, нес смельчакам на Эльтигене необходимую помощь, укреплял уверенность в победе. В числе экипажей, летавших на Эльтиген, были Клопкова с Павловой. Эти трудные полеты остались навсегда в памяти. Эльтигенский десант стал частицей нашей жизни…

Незаметно подошел новый, 1944 год. В праздничную ночь все экипажи выполнили по три боевых вылета. Незадолго до двенадцати часов вернулись на аэродром и Клопкова с Павловой. За накрытыми столами уже сидели гости несколько незнакомых морских офицеров во главе с контр-адмиралом. В комнате сильно пахло хвоей.

Зазвучали первые тосты, музыка. Потом появились ряженые. Но у Люси разболелась голова, и верные ее штурманы повели домой… Сказалась давно копившаяся усталость. С каждым днем полеты для Люси становились все труднее и труднее — постоянные боли, раньше донимавшие ее в воздухе, теперь не проходили и на земле.

Но летчик Клопкова продолжала выполнять боевую работу наравне с другими. Уже в следующую после новогодней ночь нам пришлось работать с двойной нагрузкой. Противник вдруг предпринял несколько контратак. Вот мы и летали на бомбежку его войск и огневых точек на передовой. В темноте по вспышкам выстрелов без труда можно было определять местонахождение вражеских орудий и пулеметов. Прицельное бомбометание с малой высоты было эффективным и действовало на гитлеровцев угнетающе. Дошло до того, что, как только в воздухе раздавался гул наших самолетов, противник тотчас прекращал обстрел. Что бы заставить его молчать, нашим экипажам пришлось действовать с минимальными интервалами. Давалось это, конечно, огромным напряжением сил и физических, и духовных.

Люсе было очень трудно. Болезнь отбирала силы, ослабляла волю. Но Люся не хотела сдаваться. Помогала ей дружба с Тоней Павловой. Верная подруга, знавшая о тяжелом Люсином недуге, старалась поддержать свою летчицу, помочь ей. Люся Клопкова летала в составе полка почти до самого конца войны. 1944-й был очень напряженным. Вот как сама Люся вспоминает одну из его декабрьских ночей.

«В ночь на 20 декабря готовился прорыв фронта в районе реки Нарев. Мы перелетали на аэродром подскока. Задача — сделать максимальное количество вылетов. Кроме бомбардировки передовой противника нам предложили обстреливать из пулеметов вражеские окопы вдоль реки. Перед бомбежкой и после нее мы с Тоней проходили вдоль окопов так низко, что хорошо видели перестрелку с одного берега реки на другой. По этим огневым вспышкам Тоня и стреляла. Нас никто не обстреливал — фашистам явно было не до нас. Они же представляли собой отличную мишень. Тоня только успевала командовать в полете:

— Левей! Доверни вправо! Еще правей!

И без устали поливала врага пулеметными очередями. В каждом из четырнадцати вылетов мой штурман успевала израсходовать весь боекомплект. К утру мы валились с ног от усталости. И, честно говоря, очень огорчились, когда узнали, что некоторые экипажи успели сделать по 17–18 вылетов, а мы отстали…

Днем все крепко спали от усталости, а я бродила по усадьбе, держась рукой за бок. Уснуть не могла от боли. Внутри все словно горит. В это время меня увидела Бершанская.

— Почему не спите?

— Не могу уснуть… болит в боку. Мне последнее время вообще тяжело летать…

— Нужно съездить во второй эшелон, посоветоваться с врачами, заботливо по-матерински сказала Евдокия Давыдовна.

Но поехать в тот раз не пришлось. После прорыва на Нареве фронт перешел в наступление…»

К Новому году подвели итоги. Люся с удовлетворением узнала, что ею выполнено 635 боевых вылетов.

В конце февраля врачебная комиссия написала в документах Клопковой: «Годна к летной службе только в авиации связи и транспорта с ограниченной нагрузкой». А в конце апреля пришел приказ о переводе летчика Людмилы Клопковой в полк Бордеева — до конца войны оставалось меньше месяца. Начальник штаба И. Ракобольская подвела итог боевой работы Клопковой: 648 боевых вылетов, 856 часов ночного налета, 736 часов налета днем.

Нелегко складывалась Люсина послевоенная судьба. Она сумела вернуться к летной работе в гражданской авиации. Летала успешно, хоть и было трудно. Но все-таки здоровье ухудшалось, пришлось спуститься на землю. Больно было расставаться с небом, с любимой работой…

Люся Клопкова, хотя и закончила свой боевой путь в другом полку, конечно, навсегда осталась нашей однополчанкой. Не каждый год, но, когда позволяют силы, она приезжает в Москву, на традиционную нашу встречу. Мы вспоминаем нашу юность, опаленную войной. Пережитое для нас — не история. Это — наше прошлое и наше настоящее, в нем боль наша и наше счастье.

Галка, Галочка, Галина…

По-разному входила война в жизнь каждого из нас. Студентку-третьекурсницу авиационного института Галю Корсун она застапа в Харькове. Институт должен был эвакуироваться в глубь страны…

Первые дни войны ошеломили Галю. Черным дымом пожаров затянуло вишневые сады родной Украины. Жестокие бомбежки Харькова, первые жертвы. На всю жизнь запомнила Галина убитую женщину, лежавшую на углу улицы Свердлова, а рядом с ней малыша, теребившего маму за платье в синий горошек, не понимавшего еще, какое страшное горе пришло к нему. «Нет, — решает Галя, — эвакуироваться с институтом не буду, ведь это еще два года учебы, а нужно сегодня, сейчас делать самое нужное, самое важное для Родины. Я должна быть на фронте!»

В военкомате ответили:

— Ждите! Вызовем.

Потянулись томительные дни, повестки нет и нет. Наконец дождалась: «Явиться к 6.00 с вещами…»

Гале было 20 лет. Работала воспитателем в детском доме и училась в институте. Кажется, взрослая. Но в душе еще столько детского, юного оставалось. Так обидно стало уходить на фронт, не надев ни разу первого нарядного, настоящего выходного платья, сшитого специально к концерту в филармонии, где пел Галин отец. Но концерт не состоялся — началась война. «Так пусть хоть военком посмотрит, какие у нас девчата», — по-детски думала Галя, надевая платье и лучшие туфельки. Смешная девчонка! Военком ничего не заметил, лишь тихо сказал, глядя на Галю:

— Жалко косы… — и уже по-другому, четко и громко приказал: Подойдите к столу.

На столе лежала карта.

— Здесь, здесь и здесь фашисты. Как вы пройдете в этот пункт?

На девушку требовательно смотрели еще два стоявших рядом офицера. Галя, волнуясь, вглядывалась в карту.

— Проселочными дорогами можно пройти. Вот сюда, дальше так и вот так.

— Молодец! Поручаем вам группу в двадцать два человека. Вы — старшая в команде. Нужно пройти сорок пять километров до сборного пункта. Ну, а дальше вас направят по вашей специальности… Вопросы есть?