Владислав Зубок - Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева

• Название: Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева
• Автор: Владислав Зубок
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-8242-1543-1

Книга профессора истории Университета Темпл (США) Владислава Зубока посвящена изучению мотивов и интересов Советского Союза в холодной войне. На ее написание повлияли новые источники и методологические находки: автор использовал большой массив ранее не доступных архивных документов — от записей, сделанных на заседаниях Политбюро, шифротелеграмм, которыми обменивались руководители компартий, до мемуаров бывших коммунистических лидеров и интервью с их помощниками, дипломатами, разведчиками и военными.

Книга предназначена историкам, политологам, преподавателям и студентам, всем интересующимся историей международных отношений СССР.

---

4 октября 1957 г. Советский Союз осуществил запуск первой в мире межконтинентальной ракеты, которая вывела на околоземную орбиту алюминиевый шар размером чуть больше футбольного мяча — «искусственный спутник Земли». Траектория его полета проходила над территорией Северной Америки{498}. Сам спутник являлся безобидным аппаратом с радиоустройством. Однако в США прекрасно понимали, что с таким же успехом советская ракета может доставить в любую точку Земли и мощную ядерную боеголовку. Американская пресса и политики заговорили о «ракетном отставании», которое в перспективе дает Советскому Союзу возможность нанести внезапный обезоруживающий удар по американским силам стратегического назначения. Спутник пробудил в американском обществе память о нападении японцев на Пирл-Харбор в декабре 1941 г. и гибели американского Тихоокеанского флота. Америка, защищенная двумя океанами, вдруг ощутила себя уязвимой. Многие американцы начали строить индивидуальные бомбоубежища на случай ядерной атаки. В американских школах ввели обязательные и регулярные уроки гражданской обороны, во время которых дети по команде «атомная атака» прятались под партами, закрывая голову руками. Один из моих друзей, выросший рядом с Нью-Йорком в 1950-е гг., рассказывал мне, что всякий раз после такого упражнения он смотрел в окно на силуэт Манхэттена, чтобы убедиться, стоят ли там еще небоскребы{499}.

На самом деле у жителей СССР было больше резонов бояться атомной войны. Баланс стратегических сил с огромным перевесом складывался в пользу Соединенных Штатов. Администрация Эйзенхауэра придерживалась доктрины первого атомного удара в случае войны с СССР. Как пишет американский военный историк Стивен Залога, советская система противовоздушной обороны была «чрезвычайно дорогостоящей, ненадежной и устаревала на глазах». У Советского Союза долгое время не было возможности нанести ответный удар. Американцы строили военные базы для стратегических бомбардировщиков и ракет не только на своей территории, но и на территории стран-союзниц — Великобритании, Западной Германии, Италии и Турции. В военных планах США, правда, значилось, что ядерное оружие будет применяться лишь в том случае, если советские войска вторгнутся в страны Западной Европы{500}. Но те в Советском Союзе, кто знал, что на них нацелено американское оружие, мало верил в его оборонительный характер.

До недавнего времени историки могли только гадать о том, что думали советские политики и военные о термоядерной войне и гонке ядерных вооружений. Американские аналитики предполагали, что угроза ядерной войны оказывала на советское руководство сдерживающее влияние, побуждала его вести себя осторожнее{501}. В действительности, как показывают рассекреченные советские документы, все было наоборот. Американская «доктрина сдерживания», построенная на стратегическом превосходстве США, была воспринята советскими лидерами как вызов. В Кремле видели лишь два сценария — пойти на уступки или дать асимметричный отпор{502}. Никита Сергеевич Хрущев, по характеру человек азартный и решительный, не колебался в выборе. Его ответом на американское стратегическое превосходство стал ядерный блеф, балансирование на грани войны. Ракетно-ядерное оружие стало для Хрущева последним аргументом в переговорах с «империалистами». А единственно возможной обстановкой для таких переговоров Хрущев считал нажим и нагнетание международной напряженности. Действия Хрущева на международной арене в 1958-1963 гг. граничили с авантюризмом и по степени риска превзошли действия Сталина и других советских лидеров за все годы холодной войны. 

Бомба и догма

Сталин умер на заре термоядерной революции. К началу 1953 г. советский военно-промышленный комплекс произвел несколько типов советских атомных бомб, испытал ракеты средней дальности и крылатую ракету и построил вокруг Москвы и в Прибалтике систему противовоздушной обороны (ПВО). Шло строительство атомных подводных лодок, подготавливалась к испытанию первая водородная бомба. Но это было лишь начало. Как вспоминал потом ветеран советской ядерной программы Виктор Борисович Адамский, последующие десять лет, с 1953-го по 1962-й, станут «самыми продуктивными в развитии термоядерных вооружений»{503}.

Пока был жив Сталин, атомные разработки были засекречены настолько, что не обсуждались даже на Политбюро. Информация о ходе атомных разработок и испытаниях, проводимых в СССР, была доступна крайне узкому кругу лиц, куда входили сам Сталин, Берия, министр обороны Булганин и несколько высших военных чинов{504}. И вдруг в июле 1953 г., на пленуме ЦК КПСС, советская атомная программа оказалась в центре обсуждения в связи с «делом Берии». Члены ЦК узнали о предстоящем испытании «слойки», водородно-литиевой бомбы, созданной в атомной лаборатории «Арзамас-16» (Саров) по расчетам физиков Андрея Дмитриевича Сахарова и Виталия Лазаревича Гинзбурга. Маленков и один из руководителей советского ядерного проекта, Авраамий Завенягин, заявили делегатам пленума, что Берия якобы скрыл от правительства и Президиума ЦК подготовку к испытаниям. Вместе с тем Завенягин с гордостью рапортовал: «Американцы… по распоряжению Трумэна начали работу по водородной бомбе. Наш народ и наша страна не лыком шиты, мы тоже взялись за это дело, и мы думаем, что не отстали от американцев. Водородная бомба в десятки раз сильнее обычной атомной бомбы, и взрыв ее будет означать ликвидацию второй монополии американцев, т. е. будет важнейшим событием в мировой политике»{505}.

Успешное испытание первой советской водородной бомбы, проведенное 12 августа 1953 г., сильно повысило настроение советским руководителям. Они даже поверили — как скоро выяснится, напрасно — что Советский Союз захватил лидерство в ядерной гонке. Хрущев с воодушевлением вспоминал: «Никто, кроме нас — ни американцы, ни англичане, — не обладали такой бомбой. Эта мысль меня переполняла…» Физик Сахаров стал любимцем советских правителей. Постановлением Президиума Совета министров СССР от 20 ноября 1953 г. перед учеными и конструкторами ставилась задача довести мощность водородной бомбы до одной-двух мегатонн и создать под этот заряд огромную межконтинентальную баллистическую ракету. Разработка этой ракеты поручалась «фирме Королева» — гигантскому ракетостроительному комплексу, созданному при Сталине. Главный конструктор этого комплекса Сергей Павлович Королев обещал завершить испытания ракеты к концу 1957 г.{506}

Термоядерное оружие, т. е. оружие, на несколько порядков превосходящее по мощности первые атомные бомбы, сразу же стало предметом споров и борьбы в кремлевском руководстве. Обвинения в адрес Берии в том, что он держал в тайне испытание водородной бомбы, остались недоказанными. Но всем членам коллективного руководства было очевидно, что ядерная программа слишком важна для того, чтобы оставаться в исключительном ведении одного из членов «коллективного руководства». Сразу после ареста и смещения Берии было создано Министерство среднего машиностроения, которое вобрало в себя основные подразделения, отвечавшие за выполнение ядерной программы — Специальный комитет и Первое главное управление при Совете министров СССР. Возглавил это министерство Вячеслав Александрович Малышев, нарком танковой промышленности в годы войны. Малышев не был членом высшего руководства, хотя имел доверительные отношения с Маленковым{507}. Впрочем, на этом внутрипартийные разборки вокруг ядерного оружия не закончились.

Вскоре Соединенные Штаты развеяли иллюзии о том, что СССР достиг превосходства в разработке термоядерных исследований. В январе — феврале 1954 г. госсекретарь США Даллес выступил публично с доктриной «массированного возмездия» в случае войны с СССР, а 1 марта Соединенные Штаты начали серию ядерных испытаний невиданной мощности на атоллах Тихого океана. Одно из испытаний окончилось трагедией: мощность одного из взрывов составила 15 мегатонн (миллионов тонн) взрывчатки — в три раза превзойдя расчеты американских ученых. Радиоактивные осадки выпали на поверхность Тихого океана площадью в 7 тыс. квадратных миль. В результате смертельному облучению подверглись японские рыбаки с рыболовного траулера, попавшего в зону заражения. Это происшествие вызвало в Японии шквал протестов, многие политики и ученые выступали с требованием запретить дальнейшие испытания подобного рода. На прессконференции 10 марта президент Эйзенхауэр и глава Комиссии по атомной энергии США Льюис Страус были вынуждены подтвердить, что «супербомба», испытанная в Тихом океане, способна уничтожить город Нью-Йорк с пригородами и что термоядерная война будет означать конец всей цивилизации. Тремя месяцами ранее, 8 декабря 1953 г., президент США выступил на Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке с проектом «Атомы для мира» с целью развеять представление о Соединенных Штатах как о государстве, готовом развязать термоядерную войну. В своей речи в ООН Эйзенхауэр предлагал направить совместные усилия на изучение и применение атомной энергии в мирных целях и использовать эту энергию для помощи слаборазвитым странам. Но в марте на фоне колоссальных взрывов над Тихим океаном план «Атомы для мира» стал выглядеть фиговым листом, с помощью которого США маскировали свое ядерное превосходство{508}.