Виктор Карпенко - Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк»

• Название: Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк»
• Автор: Виктор Карпенко
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6540

В этот невероятный сюжет трудно поверить, но всё это – не художественный вымысел, а чистая правда. Подлинная история превращения простой монахини в атаманшу Степана Разина, в «русскую Жанну д’Арк».

Она отказалась от иноческого пострига ради любви к «вольному молодцу» – не простому разбойнику, а «русскому робин гуду», восставшему против неправедной власти. Она бежала из монастыря, сменив монашеские четки на казачью саблю, и стала атаманом большого повстанческого отряда, подчинив «бабьей воле» буйную разбойничью вольницу. Она пронесла свою любовь через чистилище народной войны и, не дрогнув, взошла на костер ради страсти, свободы и правды…

---

– А чего не водить, – согласился князь. – Ратному делу обучен. Сам меня учил.

– Знамо дело, учен. Помню, еще батюшка твой…

– Не до времени моего батюшку тревожить, – перебил сотника князь Щеличев. – Сполняй, что велел!

Сотник рванул поводья, поворачивая коня. Тот закрутился на месте, затанцевал, но, направленный тяжелой рукой хозяина, рванулся к сгрудившимся всадникам.

4

Конные спешились. Их было трое: молодые, удалые, удачливые.

– Вон они, – раздвинув ветви зарослей орешника, показал один из них, и три пары глаз вонзились в зеленую стену леса, окружавшую венцом залитую солнцем поляну.

Меж стволов деревьев мелькали серо-голубые доспехи рейтаров, ведших в поводу коней, красные стрелецкие кафтаны, поблескивали карабины, пищали, сабли, пики.

– Гли, сколь идет краснополых по наши головы. Сотни две, а то и поболе будет, а? Как ты, Илья, скажешь?

– А мне все едино, хоч и тысяча, – отозвался белокурый, сероглазый юноша, отводя рукой непослушную прядь вьющихся волос. – Ты лучше вон куда посмотри.

На лесную дорогу из чащи леса вышли двое. Отряхиваясь от паутины и насыпавшейся за ворот еловой хвои, они тихо разговаривали:

– Ты, Илюшка, знак какой подай, чтоб вместе ударить.

– Я князюшко-батюшко, сычом закричу.

– Дубина, – протянул князь. – Кой веки сыч днем кричал? Птица-то ночная.

– А может, кукушкой? – забегая наперед князя, спросил Илюшка.

– Пустое. Вдруг истая кукушка икать зачнет, тогда что? Нет. Сделаешь так: пальнешь из пистоля, что я тебе дал, мы и поднимемся на гулящих.

– Все сполню, как велишь, князюшко-батюшко, – закивал головой Илюшка.

– Да пистоль-то не оброни где, взыщу, – строго наказал князь.

Рейтары, выйдя на дорогу, садились на коней, доставали из приседельных сум пистоли, карабины, готовились к бою. По тому, как они это делали, видно было бывалых воинов, не единожды сходившихся с врагом в сечах.

Да и стрельцы как-то подобрались: выходя из лесной чащи, они оправляли одежду, оружие, строились по двое и делали все это степенно, основательно.

Гулящие, наблюдая из зарослей орешника за приготовлениями стрельцов и рейтаров, посмеивались:

– Гли, как тот, бородатый, влезает на лошадь, – толкнул в бок Аслана Илья, – что те баба через плетень лезет.

– А эти, эти-то, – перебил его Роман, показывая в сторону стрельцов, – что куры с нашеста слетемши, прихорашиваются. Сюда бы Федора, он бы их мигом приголубил.

– Пора, – вздохнул Илья, – последние стрельцы уж на дорогу вышли.

– Да, пора за дело приниматься. Жаль вот только с Илюшкой-гнидой не посчитаемся, – заскрежетал зубами Роман.

– Зачем говоришь так? Моя все сделает, – ткнул пальцем себя в грудь Аслан. – Моя батька Федор любит, моя за него отомстит.

Черные глаза его горели, ноздри нервно подрагивали.

– Добро, Аслан. Сполняй. И прошу тебя, бережись, – обнял товарища за плечи Роман. – Привык я к тебе, жаль будет, коли загинешь.

– Зачем загинешь? Моя жить хочет. Илюшка батька Федор продал, Илюшка загинет. Лук есть, стрела есть, Асланка знает, что делать, – и он заулыбался, ослепительно сверкнув зубами. – Конь быстрый, Асланка быстрый, а эти, – показал он на рейтаров, – не быстрый. Железо тяжело. Асланка ускачет.

– Дай-то Бог. Ну тогда, братья мои, приступим. На коней! – предложил Роман.

Гулящие вскочили в седла. Аслан, прячась в зарослях кустарника, осторожно поехал навстречу уже двинувшимся рейтарам и стрельцам. Вот он остановился, спешился и скользнул к дороге, снимая на ходу лук.

Тонко пропела стрела, и захрипел Илюшка, хватаясь за пронзенное горло. Захрипел и повалился из седла на сторону. Лошадь под ним испуганно дернулась, заржала и, будто предчувствуя смерть седока, понесла, ударяя зацепившееся за стремя поникшее тело о стволы деревьев.

Еще дважды пропела стрела песню смерти, и два рейтара повалились под копыта лошадей.

– Воры! Воры! – пронеслось над войском. – Гулящие!

– Вон они! Вон! – закричали впередиидущие, указывая на выскочившего на дорогу из кустов Аслана.

– Еще двое…

Рейтары схватились за пистоли.

– Не стрелять! – раздался голос князя. – Сполох поднимете. Дозор то шарпальщиков, – и, выхватив саблю, крикнул: – Вперед! Поспешай!

Лес наполнился топотом копыт.

Аслан, пригнувшись к конской гриве и отпустив поводья, давая коню волю, быстро нагнал товарищей. Те не спешили укрыться от погони. Оставаясь на виду у рейтаров, они дразнили их своими беззащитными спинами.

Лесная дорога сузилась и перешла в тропинку. Аслан знал эти места и понял, куда вели рейтаров его товарищи. Справа и слева за зарослями кустарника расстилалось болото, и только эта тропинка, ведущая к нему, держала человека и лошадь. Заканчивалась она маленьким островком среди простирающейся на пять-шесть сотен шагов непроходимой топи. Было еще не поздно, бросив коня, спрятаться в зарослях кустарника и остаться жить, но Аслан только еще сильнее пришпорил своего верного Барара, не раз спасавшего его от смерти, отгоняя предательскую мысль.

Глава 3 Арзамас

1

Арзамас появился как-то неожиданно: только что был лес – ели широкими лапами закрывали дорогу – и вдруг – много солнца, синяя полоса реки и город, возвышающийся крепостными башнями и куполами соборов на высоком мысу, образованном рекой Тешей и оврагом, по которому весело перекатывалась речушка Сорока. Возле крепостных стен, перегороженная плотинами, она поблескивала зеркальными чашами прудов.

Возникшая в царствование царя Василия III, крепость Арзамас встала грозным стражем на пути нагайцев и казанцев, астраханских и крымских татар. Обнесенная двойными дубовыми стенами с внутренней земляной засыпкой, некогда грозная своими одиннадцатью шестигранными башнями, ощетинившимися тридцатью пятью железными и медными пушками, она стояла теперь какая-то обветшалая, с заросшим, ранее заполненным водой рвом, вырытым между речками Тешей и Сорокой, с распахнутыми настежь воротами. И служба в крепости правилась нехотя, считаясь трудом ненужным и праздным. Караульные стрельцы, воротные сторожа заваливались спать на ночь в башнях, а то уходили под теплый бок к женам в Стрелецкую слободу да в деревеньку Пушкарку, что прилепилась к слободе Выездной.

Слева от Настасьиной башни высился воеводский терем, окруженный высоким тыном, поодаль – съезжая изба, а рядом с ней – двор губного старосты. Вокруг площади, начинающейся сразу же за каналом, стоят Дворцовый приказ, Духовное правление, торговые ряды.

За крепостной стеной возвышается куполами Спасский мужской монастырь. Его соборная церковь Преображения голубела пятью куполами, а рядом, вознесясь золочеными крестами в небесную синь, ярусами поднималась соборная колокольня.

Когда на праздники великие звонили малиновым звоном колокола соборные, откликались им бойким перезвоном колокола Николаевского женского монастыря, монастыря Алексеевского, что стоял за северной стеной крепости и построен был по указу царя Алексея Михайловича, да монастырей Введенского и Троицкого Особного.

Держал воевода народ арзамасский в строгости, запрещал корчмы тайные питейные, игру в зернь и прелюбодейство. А кого уличали в чем, секли плетьми нещадно, при честном народе, на площади.

Долго стоял Поляк на опушке леса, издали всматриваясь в крепость. Он впервые был под ее стенами и, обозревая множество куполов церковных, дивился набожности арзамасцев:

– Настроили церквей да соборов на свою голову, а теперь чернопузые давят соки из мужиков. Что не чернец, то и морда что у хряка годовалого. – Обернувшись к стоявшим позади него товарищам, он спросил: – Кривой, так верно, что Федор со товарищами в Арзамасе?

– В крепости они, не сумлевайся, – заверил тот. – Увезти их Щеличев не мог, за нами гонямшись, а Леонтий Шайсупов горазд бы отправить в Нижний Новгород, а то в саму Москву в Разбойный приказ брата Федора, за собой его выдамши, да не посмеет, убоявшись соседа своего темниковского. Так что надо идти в Арзамас.

– Можно бы и в Арзамас двинуть, навалиться на стрельцов воротных, ворваться в крепость, а вот дале-то как? Где Федора искать? Может, он в остроге, а может, в Губной избе иль в Дворцовом приказе, а может, и в Пытошной.

– Пусти, Поляк, разузнаю, где братов наших держат, – вызвался Селиван.

– Погоди малость, – остановил его Поляк. – Ты посмотри, что деется. Никак почуяли что.

В проемах бойниц, на воротных башнях замелькали красные стрелецкие кафтаны. Вот четверо стрельцов, навалившись на окованные железом створки крепостных ворот, силились их запереть. Те надрывно скрипели навесами, медленно смыкаясь. На Покровской ударил сполошный колокол.

– Опоздали мы… – вздохнул Поляк. – Видно, про нас колокола бьют. Ну что ж, к Арзамасу пришли, без Федора не уйдем. Так ли? – обратился он к гулящим.