Ричард Докинз - Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви

• Название: Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви
• Автор: Ричард Докинз
• Жанр: Прочая научная литература

Джульетте — по случаю ее восемнадцатилетия

---

внутри кристалла заполнено пустотой. Диаметр моей головы — восемнадцать дюймов. Если бы она была атомом на пропорционально увеличенном кристаллическом параде, мои ближайшие соседи стояли бы на расстоянии более километра от меня. Неудивительно, что крошечные частицы (еще меньше электронов), которые называют нейтрино, проходят сквозь Землю и выходят с обратной стороны, не замечая преград.

Но если твердые предметы в основном состоят из пустоты, то почему они не выглядят для нас как пустота? Почему алмаз на ощупь твердый и жесткий, а не рассыпчатый и дырявый? Ответ на этот вопрос связан с нашей эволюцией. Наши органы чувств, как и все части нашего тела, сформированы естественным отбором за бессчетное число поколений. Вы, возможно, думаете, что наши органы чувств были сформированы так, чтобы давать нам “истинную” картину мира, как он есть “на самом деле”. Но вернее будет полагать, что они были сформированы так, чтобы давать нам полезную картину мира, чтобы помогать выжить. Наши органы чувств занимаются в некотором роде тем, что помогают нашему мозгу строить полезную модель окружающего мира, и именно в этой модели мы и живем. Это своего рода “виртуальная реальность”, моделирующая реальный мир. Нейтрино могут пролетать скалу насквозь, а мы не можем. Если мы попытаемся, то больно ударимся. Поэтому, строя свою модель скалы, наш мозг представляет ее твердой и жесткой. Наши органы чувств как будто говорят нам: “Сквозь такие предметы пройти нельзя”. Вот что значит “твердый”. Вот почему мы воспринимаем их как “твердые”.

Точно так же оказывается, что мы с трудом понимаем многое из того, что открывает в нашей Вселенной наука. Теория относительности Эйнштейна, квантовый принцип неопределенности, черные дыры, Большой взрыв, расширение Вселенной, безгранично медленный ход геологического времени — все это трудно постичь. Не удивительно, что некоторых наука пугает. Но наука может даже объяснить, почему эти вещи сложно понять и почему нас пугает эта задача. Мы обезьяны-выскочки, и наш мозг был рассчитан лишь на то, чтобы понимать приземленные вещи, связанные с выживанием в африканской саванне каменного века.

Это глубокие вопросы, и короткая статья не место, чтобы в них погружаться. Я буду считать, что добился своей цели, если мне удалось убедить вас, что научный подход к кристаллам яснее, радостнее, а также удивительнее, чем могут себе представить эзотерические гуру и проповедники сверхъестественного в своих самых смелых мечтах. Простая истина состоит в том, что мечты и видения гуру и проповедников не так уж и смелы. По научным меркам, конечно.

Разоблачение постмодернизма Рецензия на книгу Алана Сокала и Жана Брикмона “Интеллектуальные уловки”[52]

Представьте, что вы самозваный интеллектуал, которому нечего сказать, но который изо всех сил стремится стать известным ученым, собрать вокруг себя благодарных учеников и добиться того, чтобы студенты по всему миру почтительно мазали желтым маркером страницы его трудов. Какой литературный стиль вы бы выбрали? Не простой и ясный, конечно, потому что ясность разоблачила бы бессодержательность. Скорее всего, вы писали бы как-нибудь так:

Здесь хорошо видно, что нет никакого двояко-однозначного соответствия между линейными значащими связями, или архиписьмом, в зависимости от автора, и этим многоиндексным, многомерным машинным катализом. Масштабная симметрия, трансверсальность, недискурсивный маниакальный характер их экспансии: все эти измерения заставляют нас выйти из логики исключенного среднего и подталкивают нас к тому, чтобы отказаться от онтологического бинаризма, который мы уже критиковали.

Эта цитата из работы психоаналитика Феликса Гваттари — одного из модных французских “интеллектуалов”, разоблаченных Аланом Сокалом и Жаном Брикмоном в превосходной книге “Интеллектуальные уловки”, которая произвела сенсацию в прошлом году, когда она была опубликована на французском, а теперь выходит в полностью переработанном и исправленном английском издании. Гваттари может продолжать в том же ключе до бесконечности и дает нам, по мнению Сокала и Брикмона, “лучший пример произвольного смешения научных, псевдонаучных и философских слов, какие только можно найти”. Тесно сотрудничавший с Гваттари покойный Жиль Делез обладал сходным литературным талантом:

Во-первых, события-сингулярности соответствуют неоднородным рядам, которые организованы в систему, ни устойчивую, ни неустойчивую, а “метаустойчивую”, наделенную потенциальной энергией, в которой распределяются различия между рядами... Во-вторых, сингулярности характеризуются процессом автоунификации, который всегда подвижен и смещен настолько, что парадоксальный элемент пробегает ряды и заставляет их резонировать, сворачивая соответствующие сингулярные точки в одну случайную точку и все выбросы, все бросания костей в один результат.

Здесь мне вспоминается характеристика, которую дал в свое время Питер Медавар одной из разновидностей стиля французских интеллектуалов (отметьте, кстати, какой контраст дает собственная простая и изящная проза Медавара):

Стиль стал предметом первой необходимости, и какой стиль! По-моему, он напоминает самодовольную, надменную поступь, исполненную чванства — действительно высокий стиль, но похожий на балет с поминутными остановками в заученных позах как бы в ожидании взрыва аплодисментов. Он самым прискорбным образом сказался на качестве современной мысли...

Возвращаясь к тому же предмету, Медавар говорит:

Я мог бы привести свидетельства того, что началась целая кампания по дискредитации ясности изложения. Один из авторов, писавших о структурализме в "Таймс литерари сапплмент”, высказал идею, что мысли, сбивчивые и запутанные по причине их глубины, лучше всего выражать преднамеренно неясной прозой. Какой нелепый вздор! Мне вспоминается один уполномоченный по гражданской обороне в Оксфорде во время войны, который, когда яркая луна, казалось, сводила на нет все усилия по светомаскировке, уговаривал нас носить темные очки. Но он-то говорил это не всерьез.

Это отрывок из лекции Медавара “Наука и литература”, прочитанной в 1968 году и впоследствии напечатанной в книге “Республика Плутона”[53]. С тех времен кампания по дискредитации развернулась с новой силой.

Делез и Гваттари совместно и каждый сам по себе написали книги, которые знаменитый Мишель Фуко относил к “величайшим из великих”: “Возможно, когда-нибудь нынешний век будет известен как век Делеза”. Однако Сокал и Брикмон отмечают, что

в этих текстах можно найти горстку понятных предложений — иногда банальных, иногда ошибочных, — и некоторые из них мы прокомментировали в сносках. Что касается остального, то пусть читатели судят сами.

Это довольно жестоко по отношению к читателям. Несомненно, существуют мысли столь глубокие, что большинству из нас не понять языка, на котором они высказаны. Несомненно также, что существует язык, созданный специально для того, чтобы скрывать отсутствие ясной мысли. Но как отличить одно от другого? Что, если лишь наметанный глаз эксперта может определить, голый ли король? В частности, как узнать, действительно ли глубока модная французская “философия”, последователи и сторонники

которой уже заняли обширные области в американской университетской среде, или же это пустые разглагольствования жуликов и шарлатанов?

Сокал и Брикмон преподают физику в Нью-Йоркском университете и Левенском университете соответственно. Они ограничились критикой тех книг, в которых есть отсылки к концепциям физики и математики. Они знают, о чем говорят, и их вердикт однозначен. Это относится, например, к Жаку Лакану, которого чтут многие сотрудники гуманитарных отделений всех американских и британских университетов — несомненно, отчасти потому, что он прикидывается, что разбирается в математике:

Хотя Лакан использует много ключевых слов из математической теории компактности, он, произвольно смешивая их, менее всего озабочен их значением. Его "определение” компактности не просто неверно: оно вообще лишено всякого смысла.

Вслед за этим они цитируют следующий примечательный образец рассуждений Лакана:

Откуда вытекает следующая формула, если подсчитать это значение в используемой  нами алгебре:

S (означающее) / s (означаемое) = s (высказывание)

При S = (-1) мы имеем: s = √-1.

Не нужно даже быть математиком, чтобы понять: это смехотворно. Здесь вспоминается персонаж Олдоса Хаксли, который доказывал существование Бога, разделив некое число на ноль и получив бесконечность. В своих дальнейших рассуждениях, вполне типичных для этого жанра, Лакан приходит к выводу, что наш эректильный орган