Николай Смирнов - Джек Восьмеркин американец [3-е издание, 1934 г.]

• Название: Джек Восьмеркин американец [3-е издание, 1934 г.]
• Автор: Николай Смирнов
• Издательство: ДЕТГИЗ
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1934

Третье издание, 1934 г.

Книга эта написана давно, в годы первой пятилетки, в годы создания первых колхозов, когда наша деревня узнала первые тракторы, появившиеся на освобожденных от межей полях. Механизации тогда было еще мало, она еще только начинала менять вековой уклад старой деревни.

Книга рассказывала о социалистических преобразованиях, происшедших если не сегодня, то буквально вчера. Ее читали как сводку с колхозных фронтов. Сейчас она стала историей, но тем интереснее для нашего современника читать живой рассказ о том, как, при каких обстоятельствах происходила ломка старого и становление нового, небывалого.

Книга была любима еще и потому, что написана она с большим литературным мастерством.

Автор ее, Николай Григорьевич Смирнов, владел художественной формой в совершенстве. В литературу он вошел театральным драматургом.

Книги Смирнова имели большой успех у читателей. И прежде всего это относится к удивительной повести — «Джек Восьмеркин американец». Читатель был буквально пленен ею, а случилось так потому, что он нашел здесь все то, что обычно ищет, — занимательный и правдивый сюжет, стремительный разворот событий и революционную романтику строительства новой жизни, романтику освоения новой земли.

Все приключения, которые случаются с героями повести, происходят в деревне. Писателя интересовала деревня потому, что там в те годы, тридцатые, решался один из важнейших жизненных и государственных вопросов, там шла коллективизация: разрозненные мелкие крестьянские наделы сращивались, превращались в огромные, сплошные полевые массивы, где трактору обеспечена свобода маневра.

Н. Г. Смирнов недаром отправил своего Яшку Восьмеркина в Америку и вернул его на родину знающим сельскохозяйственную технику Джеком. Джек отлично владел машинами, трактором. Писатель заставил Джека, обладавшего русским размахом и американской деловитостью, преобразовывать на новый лад русскую деревню.

---

Он начал думать дальше, стараясь найти выход из положения. И вдруг почувствовал, что приходит к какому-то определенному решению, с которым он раньше не сталкивался. Он пробовал возражать себе, искал других возможностей, но все время возвращался к тому же. Начинал рассуждения снова — и снова приходил к прежнему выводу.

Чорт подери, каким же образом он действительно так промахнулся?

Он уже давно прошел Чижи, и теперь к нему приближались зеленые и красные огоньки станции. Но Джек не смотрел на них. Он разговаривая сам с собой, размахивал руками и шагал машинально. Только на платформе, перед почтовым ящиком, он понял, что пришел, куда надо. Он уже вынул письмо из кармана, как вдруг почувствовал, что письмо может и подождать. Что-то вроде нового плана окончательно родилось в нем.

Очевидно, новый план требовал каких-то решительных действии. Джек быстро сунул письмо в карман и побежал обратно в поле. Можно было подумать, что он забыл что-то в Починках. Или он решил остаться в СССР?

Он бежал быстро, лишь изредка замедляя шаги, чтобы передохнуть. И чем быстрее он бежал, тем яснее чувствовал, что бежит он к какой-то новой цели, и надежды в нем крепли. Вот наконец он миновал Чижи и начал спускаться к Починкам. Почти обессиленный, он прошел околицу и остановился у крайней избы, где жил его враг Николка Чурасов.

Без всякого раздумья Джек начал барабанить в темное окно.

— В чем дело? Кто? — спросил из избы злой и сонный голос Николки.

— Это я, отопри.

— Кто?

— Ну, Яков Восьмеркин, отопри, говорю.

— Я вот тебя сейчас дробью попотчую. С ума сошел, что ли?

— Нет, с ума не сходил. Отопри дверь, Николка. Пусти в избу. Предлагаю с завтрашнего дня коммуну строить.

— Коммуну? Сейчас.

В избе загорелся огонек.

Глава третья

Польза табака

Острый сигарный дым стоял в избе голубым облаком, как в каком-нибудь американском баре. Но курильщики собрались сюда не для того, чтобы выпить содовой и поговорить о пустяках. Обсуждался план работ коммуны «Новая Америка», устав которой был только что принят единогласно.

Впрочем, на обсуждение устава много времени не потратили. Был принят обычный, типовой устав. Долгое время лежал он у Капралова на печке в тряпке. Теперь Василий торжественно принес эту маленькую розовую книжку в избу Восьмеркиных.

— Дождалась-таки своего времени, — сказал он и положил книжку на стол.

Устав прочли и приняли, то есть в пустые места его, там, где стояли точки, вписали название коммуны, адрес и число членов.

Количество членов оказалось значительно больше, чем ребята вначале думали.

Когда в Починках узнали, что Яшка Восьмеркин неизвестно почему взбесился и пошел в коммунары, деревня дрогнула. Среди мужиков не было ни одного человека, который считал бы, что Яшка прогадал с табаком. Все знали, что на сигарах он заработал тысячу, и эта сумма казалась крестьянам невероятно большой, прямо чудовищной.

О величине этой суммы крестьяне судили хотя бы по тому что в хлеву у Восьмеркиных появилась хорошая серая корова, каких в деревне раньше не бывало. Сам Яшка ходил в непромокаемом пальто и спал на кровати с сеткой. А сестра его, Катька, однажды в небольшой дождь прошла через всю деревню под коричневым зонтиком. Разве все это не говорило за то, что табачок себя оправдал, а Яшка — умница, заработал большие деньги на пустяках?

Вот почему в первый же день, как по деревне прошел слух о коммуне, пожелало записаться двадцать три двора. Правда, часть тут же отсеялась, когда коммунары заявили, что надо вносить пай лошадьми и коровами. Но четырнадцать мужиков, больше из молодых, все-таки остались, с женами — двадцать пять членов, а если считать с ребятами и стариками, то сорок человек. При них десять лошадей и пятнадцать коров; кур до сотни. Земли, вместе с огородами, восемьдесят гектаров; с покосами — вдвое. Таких результатов не ожидали коммунары. Вот почему теперь они курили Яшкины сигары и пускали дым, как настоящие победители.

Но председатель коммуны Яков Восьмеркин молчал и очень недовольно подсчитывал что-то на бумажке.

— Мало земли, товарищи, — наконец произнес он, — не с чем начинать.

— Как так мало? — закричал Капралов. — Ты с картофельного поля сколько табаку снял? А у нас земли в сто раз больше.

Но Джек разъяснил всем, что теперь расчет идет не на табак, а на пшеницу. «Вирджинию» будут сеять в последнюю очередь. Ведь если много табаку развести, совсем зарезаться можно. Надо засеять зерновых не меньше восьмидесяти гектаров. Потом коровам хороший корм нужен, а для этого тоже земля требуется. Да и работников много: чтоб всех занять, придется какую-нибудь огородную культуру развести. Одним словом, как ни вертись, пятидесяти гектаров нехватает. Без этой же добавки коммуна крестьянских дел не поправит и бедность останется прежняя.

— Да где же землю взять? — закричал Бутылкин. — Легко сказать — пятьдесят гектарчиков. Ведь их прежде найти надо. А где найдешь?

— Надо что-нибудь придумать, — сказал Джек. — Вот я здесь все рассчитал. Смотрите, если не верите.

Николка Чурасов взял лист, просмотрел его бегло и заявил:

— Ясное дело, без прирезки не обойдемся. Придется землю требовать.

— Где?

— Известно где: в городе. Раз мы теперь коммуна, нам отказа не будет.

И, обращаясь к Капралову, который был выбран секретарем, сказал:

— Пиши заявление.

Капралов под диктовку Николки и Джека написал от имени коммуны заявление в земельное управление о добавочной прирезке земли. Все грамотные коммунары подписались на бумаге. Потом составили список членов коммуны в прошение о регистрации. Все эти бумаги Джек аккуратно завернул в газету и спрятал в карман. А затем надел непромокаемое пальто и картуз.

— Куда ты? — спросил Капралов. — Нешто заседание кончилось?

— Кончилось. Больше говорить не о чем. Надо в город за землей итти. И тебе со мной придется.

Николка Чурасов Джека поддержал:

— Довольно языком болтали два года. Шагайте в город, ребятишки. Я сам еще записочку напишу одному знакомому парню, товарищу Бабушкину. Он в комсомоле работает и, может быть, помощь окажет.

И Николка тут же на куске бумаги написал записку, довольно нескладную, но разъясняющую суть дела: коммуне нужна земля, помоги.

— А что же нам-то теперь делать? — спросил Сережка Маршев, видимо недовольный, что общее собрание так быстро кончилось.

— До Чижей нас проводите, — ответил Капралов. — Подписи под уставом в сельсовете заверить надо.

Все высыпали на улицу. Но Джек вдруг задумался, вернулся в избу и забрал с собой сигары и табачные листья. Рассовал все это по карманам и присоединился к коммунарам.

Коммунары шли тесной группой, молча. Каждый понимал, что минута важная: провожают в город первых депутатов. Николка закричал, когда вышли в поле:

— Ну, двинулась деревня-матушка! Теперь уж назад не повернем.

И все заговорили о том, что Починки действительно тронулись с места и начинается новая жизнь.

В Чижах, в сельсовете, засвидетельствовали подписи. Пока секретарь дышал на печать и прикладывал ее к бумагам, откуда-то появился Павел Павлович Скороходов со связкой баранок на шее. Он начал расспрашивать, в чем дело, а когда узнал о коммуне, отозвал Джека и стал приглашать к себе в гости.

— Выпьем на радостях по маленькой, — шептал он Джеку на ухо, чтоб коммунары не услыхали.

Но Джек от приглашения отказался. Его теперь занимало другое дело. Да и не забыл он еще скороходовских клещей.

От Чижей коммунары домой не пошли, а проводили делегатов на станцию и даже посадили в поезд.

* * *

В городе Джек и Капралов без всякого труда зарегистрировали устав коммуны. Все документы у них были налицо и как нужно оформлены. Гораздо труднее оказалось добиться высылки в Починки землемера для сведения отдельных участков в общий клин, еще труднее — получить добавочную землю из запасного фонда.

Принимавший заявление об отводе земли секретарь посмеялся над ребятами, когда узнал, что коммуна только на-днях образовалась, а уже требует земли. Он разъяснил, что землю прирезать им могут, но не раньше будущего года, когда «Новая Америка» докажет свою жизнеспособность. До этого надеяться нечего.

Джек начал доказывать, что без прирезки земли коммуна пропадет в первый же год, а если уцелеет, то не сведет концы с концами. Секретарь ответил, что ничего не может сделать: что нужно сначала людей проверить на работе, а потом уж им землю давать.

Капралов тяжело вздохнул и посмотрел на Джека. А тот вытащил из кармана большую сигару, откусил кончик, закурил и задумчиво пустил дым в сторону секретаря. Секретарь понюхал воздух и усмехнулся: