Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6454 ( № 11 2014)

• Название: Литературная Газета 6454 ( № 11 2014)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Но – к постановке.

Сначала всё напоминает школьный спектакль, который затеяли ставить с учениками, чтобы продемонстрировать, что Пушкин – это не занудно, а смешно и интересно. Школьный спектакль или викторину на знание текста, где каждый произносит по строчке. Малыми средствами, в игре, они обозначают происходящее: вот Руслан поехал, вот старец встретил Наину; кто-то читает текст весело, кто-то – бубня. Балуются, поднимая картонки-указатели: вот финн, вот Руслан, вот на куске искусственного меха – надпись «борода».

Иногда «школьники» забываются, начинают петь песни или, перебивая друг друга, второпях, своими словами рассказывают о встрече Руслана и головы.

Напоминает, да. Но потом из актёров постепенно уходит инфантилизм, они взрослеют на глазах и, миновав все задуманные классиком препоны, к кульминации – крик, давящая музыка в какой-то невыносимой тональности.

И – проекция текста главы из поэмы на белую стену, и – хор девичьих голосов с истомляющей народной песней, и так это, не побоюсь громких слов, прекрасно и пронзительно, что поднимает спектакль на совершенно неожиданную высоту.

Теги: Проект «Открытая сцена»

«Край света»

По рассказам В. Набокова и И. Бунина

Театр ОКОЛО дома Станиславского, постановка Михаила Палатника, в ролях: С. Каплунов, А. Хардиков, И. Окс, Т. Токарева, А. Толстошева, Л. Загорская, А. Сидоров, Э. Касьяник, Н. Логинов.

Геометрия - наука, требующая пространственного воображения. Оно дано не всем, но некоторые счастливцы, скажем, мой сосед по даче им в совершенстве обладает. Допустим, надо вычислить объём некой ямы, чтобы понять, влезет туда цистерна воды или нет; используя формулы и число [?], он способен мгновенно подсчитать: не влезет, надо углубить на полметра.

Это пример бытового приложения геометрических познаний, но им есть место и в иных областях, требующих воображения, в искусстве, в частности в театре, с включением в дополнение к пространственному ещё и временно"го фактора.

Умеющий обращаться с числом π стремится сочетать многое, не только такие трудносочетаемые субстанции, как яма и вода. Властью, данной ему этой величиной, можно соединить и события, совпадающие по времени и тональности. В заглавной постановке обе её части несут признаки такого геометрического понятия, как симметрия, два рассказа Ultima Thule и "Холодная осень" формально похожи, в чём-то конгруэнтны; тут муж скорбит об умершей жене – там жена, симметрично, о муже; тут герой в метаниях тоски пытается выяснить у сумасшедшего, в чём смысл жизни, – там героиня, мучаясь воспоминаниями, тонет в бессмысленных вопросах к судьбе. И тут и там – соразмерно монотонная, безынтонационная речь, акцентированная порой вскриками и музыкальным оформлением. Подчёркнутая бесстрастность даёт точную проекцию отчаяния и ностальгической печали на плоскость сцены.

Пришлось, правда, расцветить торжество математической строгости в угоду публике: она ведь пришла в театр развлечься, а в одиночестве и скорби развлечения мало. Но готовность к потехе сработала. Признаки помешательства у бывшего преподавателя вызывали смех в зале: крики, мочеиспускание, неприятно-натуралистично описанные у Набокова, стали поводом для веселья.

Режиссёр увидел, в каких сценах можно сместить вектор общего настроя, повысить окраску, и хотя мне такая интерпретация показалась несколько нарочитой, не тождественной трагичности повествования, некоторые эпизоды, например с чайником, действительно получились смешными.

За премьерой последуют показы, во время которых, уверена, будет точнее определена геометрия взаимодействия артистов и зрителей, и поклонники Набокова и Бунина воздадут постановке должное.

Теги: Театр ОКОЛО дома Станиславского

Гений отчаяния

175 лет назад родился Модест Мусоргский

Талант попадает в цель, которую видят все, гений - в цель, которую видит он один. Это раздражает и озлобляет современников, но восхищает потомков. Всё вышесказанное абсолютно применимо к Модесту Петровичу Мусоргскому – русскому композитору, на десятилетия опередившему своё время. Пожалуй, только Бах опережает его по степени "музыкальной проскопии", но он – особый случай, в его полифонических звукосочетаниях вообще закодирована, по сути, вся музыка человечества. Но это – тема особого разговора, поэтому вернёмся к Мусоргскому.

На самом деле его настоящая фамилия – Мусирский, так он записан в метрической книге. Однако ещё в молодости озорник Модест поменял фамилию на более благозвучную, оправдывая это родством с прямым потомком Рюриков по прозвищу Мусорга (по-гречески – «музыкант»). Неизвестно, насколько это соответствует действительности, но то, что мать композитора находилась в родстве с фельдмаршалом Кутузовым, – это точно. Вообще же следует отметить, что жизнь и творчество Мусоргского изобилуют удивительными мистическими событиями и совпадениями.

Начиналось это ещё до его рождения – его старший брат, названный Алексеем, умер во младенчестве. Второго снова назвали Алексеем, и он тоже умер. Тогда третьего назвали Филаретом, а дома звали Евгением – и он благополучно пережил своего младшего – Модеста. С детства маленький Модя проявлял явную музыкальную одарённость – легко обучился игре на фортепиано под руководством матери и достиг в этом немалых успехов – в 9 лет играл перед гостями непростой концерт Фильда. Но дворянским детям, при всей любви родителей к музыке, не пристало заниматься какой-либо службой, кроме военной, и братьев Мусирских определяют в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров – ту самую, в которой в своё время учился Лермонтов. Но с музыкой Модест не расстаётся – с ним с удовольствием занимается Антон Августович Герке – блестящий пианист, ученик Фильда, Мошелеса и Фердинанда Риса. И вновь мистическая связь – Рис пять лет брал уроки у Бетховена, поэтому Мусоргского отчасти можно считать учеником Бетховенской школы. Мальчика раздражали придирки учителя, но только до тех пор, пока он не услышал, как играет Герке, – с тех пор его авторитет стал непререкаем. Любопытна следующая история. Перед поступлением в юнкерскую школу Модест сочинил польку, которую решили издать и подарить дочери начальника школы – Студгофа. Герке попросили помочь в издании, он согласился, а заодно решил подредактировать сочинение. Когда же полька, получившая название «Подпрапорщик», вышла в издательстве Бернарда, юный автор не узнал своё детище – осталась только мелодия, да и та «приглаженная и облагороженная», со множеством модуляций и украшений. И вроде всё было правильно, но композитор чувствовал – что-то пропало. Пропал дух лёгкой неуклюжести, искренности, придававшей ей такое очарование, когда Модест играл её сам. И что удивительно, отец сказал ему – «а мне, когда ты без нот играл, – больше нравилось». С тех пор так и пошло у Мусоргского – его постоянно, часто из лучших побуждений редактировали и облагораживали, иногда теряя то главное, что было так дорого композитору.

Но Мусорянин, так называл его Стасов, как правило, не спорил, часто соглашаясь на переделки. Отчасти этому могла способствовать его неуверенность в себе – ведь, строго говоря, Мусоргский был музыкантом-любителем. Дело в том, что в то время в России теоретические музыкальные дисциплины изучать было негде (первая консерватория откроется только в 1862 году). Выкручивались, как могли. Кто-то, как Глинка, ехал учиться за границу. А кто-то, как Балакирев, изучал музыкальную литературу прошлого и настоящего, анализируя проигранное и услышанное. Благодаря исключительному таланту из анализа самостоятельно выводились законы гармонии, контрапункта, оркестровки. Именно так занимался Балакирев с Мусоргским. Последний благодаря блестящей пианистической технике (его нередко сравнивали с Рубинштейном) и прекрасной читке с листа был не только способным учеником, но и незаменимым партнёром во всех музыкальных начинаниях. Однако титанически мощная индивидуальность и собственное понимание музыкальных задач уводили Мусоргского всё дальше от общепринятых эстетических норм. Так, например, его перу принадлежит опера «Женитьба», где впервые музыка писалась прямо на прозаический текст. Это было расценено, в том числе и самим автором, как забавный творческий эксперимент, не более. А через много десятилетий это станет основной формой оперной музыки – опера-речитатив. Или его новации в области острых гармонических сопоставлений – не зря импрессионисты считают своим предтечей больше Мусоргского, чем Римского-Корсакова. Ну и, наконец, его удивительное умение отразить в мелодии, в интонации особенности разговорной речи и характера не только взрослых, но и детей, что гораздо труднее. Неслучайно у старика Листа дрожали пальцы от волнения, когда он проигрывал цикл «Детская». Потрясённый маэстро посвятил Мусоргскому фортепианную миниатюру. Однако даже у единомышленников композитор находит всё меньше понимания – растут раздражение и отчуждённость: Модест Петрович становится «гадким утёнком» среди балакиревцев. Ещё один странный и мистический факт – незадолго до смерти Репин пишет портрет композитора. Как выяснилось позже, многие, кто позировал Репину, вскоре умирали – Писемский, Пирогов, Тютчев и многие другие. Мусоргский не оказался исключением.