Николай Долгополов - Главный противник. Тайная война за СССР

• Название: Главный противник. Тайная война за СССР
• Автор: Николай Долгополов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-6994-8882-7

Книга журналиста и писателя Николая Долгополова «Абель-Фишер» стала недавно бестселлером. Лауреат литературной премии Службы внешней разведки, рассказывая о советских разведчиках, обнародует секреты операций могущественнейшей из служб. Это не выдуманные истории, вычитанные из современной прессы, а информация от первых лиц, с которыми довелось встречаться автору. Из этой книги читатель узнает подробности о связниках полковника Абеля, об агентах Маркуса Вольфа и многом другом, что еще недавно находилось под грифом «секретно».

---

— Боялись пускать?

— Таких агентов было немного. Их не светили никогда. Могли сфотографировать человека, входящего в здание и конец работе. Первая встреча около памятника первопечатнику Федорову. Потом на конспиративных квартирах, в Парке культуры, в саду имени Баумана. Дали ему жилье на улице Карла Маркса, дом 20 — это Старая Басманная. Квартира была напичкана разной техникой. Все интересующие Лубянку разговоры записывались.

Ловля на живца

— Наверное, сразу отправили новобранца на учебу?

— Какое там. Его поселили под именем Рудольфа Вильгельмовича Шмидта, немца по национальности, 1912 года рождения. На самом деле Кузнецов родился в 1911-м. Выдавал себя за инженера-испытателя Ильюшинского завода и появлялся в форме старшего лейтенанта ВВС Красной Армии.

— Но почему именно старшего лейтенанта?

— Кузнецов сообразил, что его возраст 29–30 лет — как раз для лейтенанта. Легенда, которая притягивала чужих: работает в Филях, на заводе, где выпускают самолеты.

— Удивительно, что на лейтенанта Шмидта так клюнули.

— Удачно придумано — Рудольф Шмидт, то бишь, в переводе на русский, Кузнецов. Говорит по-немецки, родился в Германии. А что если попытаться использовать, разработать? На такую заманчивую приманку сложно не клюнуть любой разведке. К тому же командир Красной Армии по виду — истинный ариец. И какая выправка. Теперь часто публикуют фото Николая Кузнецова тех времен: он в летном костюме. Но вот что интересно, или даже характерно. Той летной формы ему никто не выдавал. Он рассказывал Райхману, что сам ее достал, придумал легенду и по ней действовал. Ни в какой армии никогда не служил и воинского звания не имел. Но как по-немецки подтянут, по-европейски элегантен. Но мы-то теперь знаем: в собственной стране Кузнецов находился на нелегальном положении.

— Где же он работал или хотя бы к чему был приписан?

— В Москве состоял негласно в штате, получал жалованье непосредственно в германском отделении. У Николая Кузнецова даже должность была неимоверная, единственная в советской спецслужбе: особо засекреченный спецагент НКВД с окладом содержания по ставке кадрового оперуполномоченного центрального аппарата. И окладом довольно большим. У него не было ни звания, ни удостоверения. Все видели, что он активно общается иностранцами. Было столько доносов.

— Вы сейчас показали — будто двухтомник.

— Томами не мерил — куча доносов. Читал я их. Ну, скажу я вам, и писали. Самый активный — сосед по его еще коммунальной квартире: иностранцев водит и вообще.

— Хотя, догадываюсь, доносы попадали в одно и то же место.

— Должны были бы, по идее. Но из-за некоторой неразберихи взяла Кузнецова в разработку и наша контрразведка, установила за ним слежку. Даже клички ему давали — одна «Атлет» за мускулистую фигуру, другая — «Франт» за элегантность в одежде. Могли его рано или поздно взять.

— Разве люди из разведки не предупреждали о Кузнецове своих более простых в привычных действиях коллег?

— Никогда. Это было бы для него еще опаснее. Разведчик не имел права назвать свои связи даже соседу по кабинету. Кузнецов был кошкой, которая гуляла сама по себе. Иначе — опасно. Могли, вполне могли и прихватить. Так известного в определенных сферах Ковальского, который завербовал в Париже генерала Скоблина свои же и расстреляли. Хотя и говорил им, кто он. Было это на Украине, а его искал Центр, утративший с ним связь. Кузнецов же из-под наблюдений уходил. Делал свое дело. Вербовал немцев. Добывал секретные документы. Его задача в контрразведке была в том, чтобы на него клюнули иностранцы, в первую очередь агенты немецкой разведки. И генерал Райхман подтверждал: «Мы его ничему не учили». А Кузнецов купил фотоаппарат, и быстренько переснимал передаваемые ему агентами документы — сам научился. И вождение машины тоже освоил сам. Тут было не до учебы в какой-нибудь разведшколе: к тому времени Кузнецова дважды исключали из комсомола. Сначала за то, что отец якобы, кулак, да еще из бывших. Вранье. Была у Кузнецова и судимость. А потом, скажу я вам, еще через несколько лет, когда уже трудился в органах, новый арест. Не до высшего образования — не дали Николаю даже техникум закончить.

— Про арест в органах давайте чуть позже. Но как он в свои молодые годы умудрился заработать судимость?

— Когда как «сына кулака» выгнали из комсомола, то и из техникума отчислили за семестр до окончания. До конца учебы оставалось всего — ничего, а ему всего лишь справка, что прослушал курсы. И 19-летний Кузнецов от греха подальше рванул по совету своего товарища в Коми-Пермяцкий округ. Куда уж дальше. Служил там лесничим, а кто-то из его прямого начальства проворовался. Кузнецов об этом сам и сообщил в милицию. А ему — за компанию — дали год условно и снова исключили из комсомола.

— Для будущего работника органов биография в те годы, да и по нынешним меркам, складывалась напряженно. Прав я или нет, на той первой судимости его органы и прихватили, завербовали?

— Так обычно и бывает. А с Николаем, к моему удивлению, история несколько иная. Однажды в Коми Кузнецов лихо отбился от напавших на него бандитов. И попал в поле зрения оперуполномоченного Овчинникова. Коми-пермяк по национальности, тот вдруг обнаружил, что недавно приехавший сюда молодой русский не только храбр и силен, но и говорит, причем свободно, на его родном. Да, это он завербовал Кузнецова, быстро поняв, что чисто случайно попал на самородка. А потом в Коми Михаил Иванович Журавлев нашел силы, оторвал такой талант от себя, отдал москвичам. А мог бы Николай до конца дней трудиться в своем далеке.

— Почему все же Кузнецов так и оставался именно самородком, которого и подучить чекистским премудростям не сумели?

— Райхман опасался, что вдруг при поступлении в чекистскую школу кадровики пошлют Кузнецова не на экзамены, а на посадку. А работать надо было сегодня. Ведь в пакт разведчики не верили. Райхман со товарищи даже написали об этом рапорт. Но Меркулов, их тогдашний шеф, бумагу разорвал с напутствием: «Наверху этого не любят, но работайте так, как вы все здесь мне это изложили». Москву наводнила немецкая агентура. Запустили очень хитрую комбинацию, и на Кузнецова вышли определенные круги. И поехало. Удалось перехватить двух дипкурьеров. Кузнецов сумел вскоре скомпрометировать и завербовать некоего Крно — дипломата, фактически замещавшего посланника Словакии. Тот провозил по дипломатическим каналам целые партии контрабандных часов, а часть выручки от их продажи шла вроде бы на плату агентуре. Кстати, с часами произошла забавная история. Их, разведкой конфискованные, разрешили покупать по себестоимости сотрудникам наших органов Госбезопасности.

А Кузнецов крепко жал на Крно, и информация от того, пропадавшего в немецком посольстве днями и ночами, пошла ценнейшая. Затем благодаря Кузнецову отыскали подходы к военно-морскому и военному атташе Германии. Да, он умел обаять людей. Ухитрился расположить к себе и камердинера немецкого посла, и его жену. Перед войной благодаря Кузнецову проникли в резиденцию посла в Теплом переулке. Вскрывались сейфы, снимались копии с документов, и немецкая агентурная сеть попала в руки сотрудников Лубянки. И в благодарность за все это камердинер немецкого посла, считавший Кузнецова настоящим арийцем, фашистом, подарил ему под последнее предвоенное Рождество значок наци, книгу «Майн Кампф» и пообещал после окончания войны оформить членство в нацистской партии.

— Методы для вербовки чекисты, в том числе и Кузнецов, использовали самые разные.

— Надвигалась война. И методы были всякие.

Разведен, детей нет

— Немало судачат о том, что Кузнецов часто использовал в своей работе прекрасных дам. Простите за грубость, будто бы подкладывал балерин и прочих художниц в постель к иностранцам. Называли даже имя одной народной артистки.

— Было, но, конечно, не в тех гипертрофированных размерах, о которых болтают. Кузнецов — человек красивый, успехом у женщин пользовался. В том числе и у тех, у которых кроме него были и богатенькие поклонники, не только советские. Зарплата у девушек — не очень, а иностранец и чулочки привезет, и тушь из Парижа, и еще что-то подкинет. Так что Кузнецов никому никого не подкладывал. Прекрасные дамы и без него свое дело знали. Да, среди балерин были и его источники, много чего Кузнецову рассказывавшие. Случился и серьезный роман с дамой-художницей. Было ей тогда под 30, и обитала она рядом с Петровским пассажем. Салон, богема — между прочим, в той квартире Кузнецов познакомился с актером Михаилом Жаровым. А Николай, по-моему, серьезно влюбился в эту светскую львицу с дворянской фамилией, назовем ее Ксаной О. Известен он ей был как Руди Шмидт. Начало 1940-х, и пакт — не пакт, отношение к немцам уже настороженное, могли за близкие связи по головке и не погладить. И Ксана свою любовь, говоря по-современному, взяла и кинула. Кузнецов же, при всем обилии связей, страдал. В партизанском отряде, об этом раньше совсем не писалось, просил Медведева: если погибну, обязательно расскажите обо мне правду Ксане. И Медведев, уже Герой Советского Союза, отыскал в центре Москвы эту самую Ксану О., выполнил волю другого Героя.