Вячеслав Бондаренко - Герои Первой мировой

• Название: Герои Первой мировой
• Автор: Вячеслав Бондаренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03657-4

Нет в нашей стране более замалчиваемой, более оболганной, более проклятой и забытой войны, чем Первая мировая (1914—1918). Горька судьба ее героев. В силу исторических обстоятельств они не дождались ни юбилейных медалей, ни пенсий, ни музеев, ни вечных огней, ни цветов в день Победы…

Эта книга — скромная дань уважения тем, кто не вернулся с кровавых полей Галиции, Волыни, Польши, Литвы, Латвии, Белоруссии, над кем навсегда сомкнулись холодные воды Балтики или Черного моря.

Вниманию читателя представлены двенадцать очерков — кратких биографий людей, которые навсегда вписали свои имена в историю Первой мировой войны. Это выдающийся полководец и командир боевого корабля, сын великого князя и простой донской казак, первый в России летчик-истребитель и сестра милосердия, военный священник и лихой гусарский офицер… Жизнеописание каждого героя прослеживается в тесной взаимосвязи с судьбой России, отчего по прочтении складывается целостное представление о великой и трагичной эпохе.

Книга снабжена приложениями, из которых читатель узнает много полезного об организации и структуре Русской Императорской армии, воинских званиях и наградах.

---

Между тем 6 августа в 11 часов утра в Рижском заливе появились германские силы — линкоры «Позен» (на нем держал флаг вице-адмирал Э. Шмидт) и «Нассау», крейсера «Пиллау», «Бремен», «Грауденц» и «Аугсбург», эсминцы и тральщики. Через полтора часа этот отряд разделился — немецкие линкоры, крейсера и эсминцы «разбрелись» почти по всему Рижскому заливу, разведывая обстановку. Одновременно в Усть-Двинск дошли наконец официальные приказы командующего Балтийским флотом вице-адмирала В.А. Канина и начальника Минной дивизии капитана 1-го ранга П.Л. Трухачева: «Сивучу» и «Корейцу» немедленно уходить в Моонзунд. В сложившейся оперативной обстановке это было равносильно самоубийству. Можно только предположить, какие чувства испытывали Петр Нилович Черкасов и Иван Константинович Федяевский перед тем, как вывести свои корабли в Рижский залив. Надеяться можно было разве что на Божью помощь и на морское везение. Черкасову в тот день нездоровилось, и отдать прощальный визит коменданту крепости Усть-Двинск генерал-лейтенанту И.А. Миончинскому Федяевский отправился в одиночестве. Узнав о том, что канлодки идут на прорыв, Миончинский удивился:

— Но ведь неприятель уже в заливе, вы можете встретить сильнейшего врага и погибнуть совсем напрасно.

— Мы это знаем, Ваше Превосходительство, — ответил Федяевский.

— Сколько же шансов за то, что вы дойдете до Моонзунда?

— Один из ста…

Последнее совещание командиров «Сивуча» и «Корейца» было недолгим. Офицеры решили следующее: «1) В случае гибели от подводной лодки другому кораблю людей не снимать; 2) В случае встречи с более сильным и многочисленным противником не держаться соединенно». Такая тактика в случае необходимости неравного боя позволила бы уцелеть хотя бы одному кораблю из двух. Она была подсказана трагедией, случившейся 22 сентября 1914 года, — тогда германская подводная лодка U-9 пустила ко дну подряд английские крейсера «Абукир», «Хоуг» и «Кресси», которые снимали экипажи с тонущих собратьев…

В 13 часов 25 минут две канлодки согласно приказу покинули Усть-Двинск и взяли курс на Моонзунд. Головным шел «Сивуч». По приказу Черкасова на корабле заранее пробили боевую тревогу. Рижский залив был тих, русские канлодки шли курсом на норд со скоростью 10 узлов в пасмурной сырой мгле, иногда проходя сквозь полосы сплошного тумана.

Между тем из радиорубки одно за другим поступали тревожные сообщения: «15.15. Германские крейсера и эсминцы обнаружены у острова Эзель», «17.00. Германский крейсер прошел у нордовой вехи банки Кюногрунд», «17.30. Германский крейсер и два эсминца прошли мимо острова Кюно курсом на ост-норд-ост»… Стало окончательно ясно, что восточная часть Рижского залива контролируется немцами и проскочить к Моонзунду незамеченными вряд ли удастся. В 19 часов Черкасов получил телеграмму от командующего Балтийским флотом вице-адмирала В.А. Канина: «“Сивучу” и “Корейцу” идти на Ost под берег, где ждать темноты, с темнотою идти в Моонзунд». Час спустя корабли застопорили машины и легли в дрейф, дожидаясь ночи.

Шли минуты. Смеркалось, сигнальщики до боли в глазах вглядывались в темнеющее на глазах море, но пока все было спокойно. Владевшее всеми напряжение начало понемногу спадать, появилась надежда, что немцы тоже решили заночевать где-нибудь у берегов близлежащего острова Кюно (ныне — остров Кихну, Эстония) и с наступлением полной темноты удастся уйти.

И в этот момент сигнальщик Василий Кантонистов, находившийся на мостике «Сивуча» рядом с командиром, негромко произнес:

— Ваше Высокоблагородие, по правому борту с зюйд-веста дымы…

Черкасов поднес к глазам бинокль. Действительно, на горизонте тянулись к вечернему небу едва различимые столбы дыма. А сигнальщик уже уточнял информацию:

— Вижу силуэты трех кораблей, головным крейсер типа «Кольберг».

— Может, это наш минзаг «Амур» для маскировки третью трубу себе поставил? — с надеждой предположил старший офицер «Сивуча» 26-летний лейтенант Петр Алексеевич Дьяков.

Черкасов машинально взглянул на часы. Стрелки на светящемся циферблате показывали 20.50. Командир снова поднес к глазам бинокль.

— Это «Аугсбург», — медленно проговорил он после паузы. — Вторым эсминец типа V-25, концевым идет V-100 — таких кораблей у немцев только два, и один из них потоплен…

— Может, еще не заметят? — спросил вахтенный офицер, два месяца как произведенный в мичманы 25-летний Борис Иванович Шредер. Но Черкасов только покачал головой в ответ.

Сравнение с противником по всем параметрам было не в пользу «Сивуча» и «Корейца». Русские канонерские лодки могли развить 12,5 узла, «Аугсбург» же выжимал 26,7 узла, а эсминцы были еще быстрее — 37 и 38 узлов. Двенадцати русским пушкам (по шести на каждой канонерке) противостояли девятнадцать немецких (семь на эсминцах и двенадцать на крейсере)… Но отступать, просить о пощаде, склонять славный Андреевский флаг перед противником?.. Никогда!..

На канлодках прозвучал сигнал «К бою!», комендоры «Сивуча» и «Корейца» бросились к орудиям. Надежда на то, что германцы не заметят две канлодки и пройдут стороной, не оправдалась: уже через десять минут немецкие корабли запросили опознавательные. Ответа они, конечно, не дождались. Тогда с «Аугсбурга» прозвучали первые пристрелочные выстрелы. Пять снарядов упали в море за кормой шедшего вторым «Корейца». Наши канонерские лодки развили предельную скорость курсом на норд-норд-вест, не подозревая, что движутся навстречу основным силам германского флота…

Началась погоня. Через двадцать минут «Аугсбург» и эсминцы (это были V-29 и V-100, тот самый, который уцелел после схватки с «Новиком») настигли «Сивуча» и «Корейца», осветили цели прожектором и с дистанции 22 кабельтова открыли огонь. В ответ заработали орудия левого борта наших кораблей.

Артиллерийская дуэль разгоралась с каждой минутой. Немцы стреляли метко, и вскоре кормовые орудия «Сивуча» были разбиты, но канлодка продолжала яростно отстреливаться из носовых пушек. Оба германских эсминца стремительно пошли на сближение с русскими кораблями, явно собираясь потопить их торпедами. V-29 направлялся к «Сивучу», а V-100 — к «Корейцу». В холодном свете осветительных ракет, которые немцы пускали через каждые четыре-пять залпов, было видно, как узкие тела торпед плюхнулись в воду и, взбивая за собой пенные дорожки, понеслись к целям…

— Право руля на борт! — скомандовал Черкасов. Резким поворотом вправо «Сивуч» лег на обратный курс,

и торпеда прошла мимо. Умелым маневром уклонился от торпедной атаки и «Кореец». Теперь «Аугсбург» сосредоточил огонь именно на нем, «Сивуч» же, в которого вцепились оба германских эсминца, следовал в двадцати кабельтовых за канлодкой Федяевского.

Внезапно на поле боя наступила темнота. Это меткий снаряд, выпущенный русским комендором, разнес носовой прожектор на «Аугсбурге». Крейсер начал поспешно разворачиваться, чтобы освещать море прожектором с кормы. Воспользовавшись этим, Черкасов крикнул Федяевскому (канлодки шли буквально борт к борту, и командиры переговаривались без рупора):

— Уходи в Моонзунд! Я прикрою!..

Петр Нилович решил принять весь огонь на себя и тем самым спасти товарища. Федяевский в последний раз вскинул ладонь к козырьку фуражки, отдавая Черкасову честь…

Воспользовавшись моментом, «Кореец» скользнул в темноту и прекратил огонь, надеясь в суматохе боя остаться незамеченным. Как ни удивительно, это ему удалось, и «Кореец» ушел на мелководье, где 12 минут спустя натолкнулся на мель. Разгоряченные боем немцы не заметили его ухода. Когда на  «Аугсбурге» снова вспыхнул прожектор, сноп света, чиркнув по верхушкам волн, выхватил из черноты только силуэт израненного «Сивуча». Теперь германский крейсер перенес огонь своих орудий на него…

Бой продолжался уже 40 минут. «Сивуч» получил многочисленные повреждения корпуса и надстроек, на корабле было множество убитых и раненых. Наконец произошло самое страшное, что может случиться с кораблем в ходе боя, — он потерял ход. Германские корабли со всех сторон приближались к беспомощно качавшейся на волнах канонерской лодке. На «Сивуче» горело все, что могло гореть, яркое пламя отражалось в темной воде залива. Внутри корабля время от времени раздавались взрывы, его борта раскалились докрасна и, соприкасаясь с ледяной водой, окутывались шипящими клубами пара…

«Аугсбург» и два эсминца хладнокровно расстреливали гибнущий корабль в упор. А пылающий «Сивуч»… продолжал отбиваться. Казалось невероятным, что на изрешеченном, объятом пламенем корабле, уже, по сути, превратившемся в искореженный кусок металла, кто-то еще остался в живых. Но эти моряки, стоя у единственной уцелевшей носовой пушки, продолжали сражаться. А капитан 2-го ранга Петр Нилович Черкасов по-прежнему стоял на мостике, руководя своим последним боем…