Вячеслав Бондаренко - Герои Первой мировой

• Название: Герои Первой мировой
• Автор: Вячеслав Бондаренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03657-4

Нет в нашей стране более замалчиваемой, более оболганной, более проклятой и забытой войны, чем Первая мировая (1914—1918). Горька судьба ее героев. В силу исторических обстоятельств они не дождались ни юбилейных медалей, ни пенсий, ни музеев, ни вечных огней, ни цветов в день Победы…

Эта книга — скромная дань уважения тем, кто не вернулся с кровавых полей Галиции, Волыни, Польши, Литвы, Латвии, Белоруссии, над кем навсегда сомкнулись холодные воды Балтики или Черного моря.

Вниманию читателя представлены двенадцать очерков — кратких биографий людей, которые навсегда вписали свои имена в историю Первой мировой войны. Это выдающийся полководец и командир боевого корабля, сын великого князя и простой донской казак, первый в России летчик-истребитель и сестра милосердия, военный священник и лихой гусарский офицер… Жизнеописание каждого героя прослеживается в тесной взаимосвязи с судьбой России, отчего по прочтении складывается целостное представление о великой и трагичной эпохе.

Книга снабжена приложениями, из которых читатель узнает много полезного об организации и структуре Русской Императорской армии, воинских званиях и наградах.

---

Опять пошли собственноручные телеграммы стратегического характера, распоряжения, директивы, обоснование которых иногда не было понятно мне и генерал-квартирмейстеру (Юзефович). Много раз втроем (я, Юзефович, Марков) мы обсуждали этот вопрос; экспансивный Юзефович волновался и нервно просил назначения на дивизию: “Не могу я быть писарем. Зачем Ставке квартирмейстер, когда любой писарь может перепечатывать директивы”…

И я, и он стали поговаривать об уходе. Марков заявил, что без нас не останется ни одного дня. Наконец, я решил поговорить откровенно с Михаилом Васильевичем. Оба взволновались, расстались друзьями, но вопроса не разрешили.

— Разве я не предоставляю вам самого широкого участия в работе; что вы, Антон Иванович, — совершенно искренно удивился Алексеев, в течение всей войны привыкший к определенному служебному режиму, казавшемуся ему совершенно нормальным.

Опять “конференция” втроем. После долгих дебатов решили, что общий план кампании 17-го года разработан давно, и подготовка ее находится уже в такой стадии, что существенные перемены невозможны, что детали сосредоточивания и развертывания войск, при современном состоянии их, — вопрос спорный и трудно учитываемый; что некоторые изменения плана нам удастся провести; наконец, что наш уход… мог бы повредить делу и пошатнуть, и без того непрочное, положение Верховного. И поэтому решили потерпеть».

Первые приметы новой власти — два огромных красных флага на здании Ставки. Первые последствия «демократии» — армейские митинги… Впервые Алексееву довелось выступить на таком еще 4 марта, на могилёвской базарной площади. «Вид у генерал-адъютанта после непосредственного контакта с освобожденными солдатами был менее самоуверенный, чем утром», — вспоминал К.Д. Нилов. Возможно, именно тогда, при виде ревущей от восторга солдатской толпы, Михаил Васильевич впервые задумался о том, какие последствия могут быть у той самой «свободы», во имя которой он предал своего государя. Во всяком случае, известно, что Алексеев решительно протестовал против воплощения в жизнь печально знаменитого Приказа № 1 Петроградского совета — первого документа новой власти, касавшегося армии.

Создавался приказ, согласно мемуарам одного из членов Петросовета, следующим образом: «За письменным столом сидел Н.Д. Соколов и писал. Его со всех сторон облепили сидевшие, стоявшие и навалившиеся на стол солдаты и не то диктовали, не то подсказывали Соколову то, что он писал… Оказалось, что это работает комиссия, избранная Советом для составления солдатского “Приказа”. Никакого порядка и никакого обсуждения не было, говорили все».

Текст этого документа, сочиненного таким трогательно демократическим способом, гласил следующее:

«Приказ № 1.

1 марта 1917 г.

По гарнизону Петроградского округа всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения, а рабочим Петрограда для сведения.

Совет рабочих и солдатских депутатов постановил:

1) Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.

2) Во всех воинских частях, которые еще не выбрали своих представителей в Совет рабочих депутатов, избрать по одному представителю от рот, которым и явиться с письменными удостоверениями в здание Государственной думы к 10 часам утра 2 сего марта.

3) Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам.

4) Приказы военной комиссии Государственной думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов.

5) Всякого рода оружие, как то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее должны находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам даже по их требованиям.

6) В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.

7) Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.

Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на “ты” воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов.

Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах.

Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов».

Этот приказ, в сущности, был отравленным кинжалом, направленным в спину русской армии. Обратим внимание на дату его публикации — 2 марта 1917 года, утренний выпуск газеты «Известия». То есть напечатан приказ был за полдня до отречения императора, а написан еще раньше, 1 марта. Монархия еще существовала, а новая власть, действуя по указке западных «союзников», уже торопилась внести хаос в жизнь русской армии, прекрасно понимая, что именно армия — становой хребет воюющей страны. И не случайно один из членов Петроградского совета меньшевик И. Гольденберг признался: «Приказ № 1 — не ошибка, а необходимость… В день, когда мы “сделали революцию”, мы поняли, что если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили — я смело утверждаю это — надлежащее средство».

Впоследствии глава Временного правительства А.Ф. Керенский всячески открещивался от Приказа № 1 — дескать, сочинили его не во Временном правительстве, а в Петросовете, к нему и претензии. Но мемуары В.Н. Львова ясно дают понять, каково было отношение Керенского к пресловутому приказу. «Быстрыми шагами к нашему столу подходит Н. Д Соколов и просит нас ознакомиться с содержанием принесенной им бумаги… — вспоминал Львов. — Это был знаменитый приказ номер первый… После его прочтения Гучков немедленно заявил, что приказ… немыслим, и вышел из комнаты. Милюков стал убеждать Соколова в совершенной невозможности опубликования этого приказа… Я вскочил со стула и со свойственной мне горячностью закричал Соколову, что эта бумага, принесенная им, есть преступление перед родиной… Керенский подбежал ко мне и закричал: “Владимир Николаевич, молчите, молчите!”, затем схватил Соколова за руку, увел его быстро в другую комнату и запер за собой дверь».

Такое поведение А.Ф. Керенского может вызывать удивление, если не знать, что именно он и был назначен западными «союзниками» на роль главного разрушителя России. С этой ролью Керенский блестяще справился…

Так или иначе, Приказ № 1, по определению одного из большевистских лидеров В.Г. Кнорина, «был той грамотой солдатских вольностей, которую ждала и прекрасно поняла и усвоила солдатская масса». Кстати, как именно солдатская масса «прекрасно поняла» Приказ № 1, следует из разъяснений, которые 24 марта был вынужден сделать военный министр: «Воинским чинам предоставлено право свободного посещения, наравне со всеми гражданами, всех общественных мест, театров, собраний, концертов и проч., а также и право проезда по железным дорогам в вагонах всех классов. Однако право свободы посещения этих мест отнюдь не означает права бесплатного пользования ими, как то, по-видимому, понято некоторыми солдатами». То есть солдатики вычитали из приказа то, что хотели вычитать. Свобода — и все тут.

Можно поинтересоваться: а какую власть Петроградский совет имел над действующей армией?.. Формально — никакой. Но такова была психология: раз уж столичный комитет что-то там постановил, значит, касается всей страны. Кроме того, 8 марта его продублировали уже специально для фронтов. От Приказа № 1 пришли в ужас и Алексеев, и новоиспеченный военный министр Гучков. Возмущались, негодовали, но… отменить не посмели, а всего лишь попытались ограничить его действие рамками Петроградского военного округа. Но зачем, в таком случае, было печатать приказ, рассчитанный на один округ, в количестве девяти миллионов (!) экземпляров?.. «Столичная идея» якобы случайно, по упущению, а на самом деле вполне намеренно проникла в армию и стремительно распространялась повсюду. Распространялась примерно так: некий солдат, возвращаясь в часть из госпиталя или отпуска, слышал краем уха о каком-то приказе, согласно которому офицеры теперь не имели в полку никакой власти, а должны были подчиняться комитету. И привозил радостную весть в свой полк, где ее принимали на ура. Так произошло, к примеру, в 61-м Сибирском стрелковом полку, солдат которого Лихолетов был на митинге в Смоленской губернии, в городе Красное, «где, как обязательное, приняли Приказ № 1». Вернувшись в полк, Лихолетов тут же применил полученные знания на практике: первым делом попытался арестовать собственного командира, георгиевского кавалера полковника К.А. Травникова. А к чему это привело, свидетельствует телеграмма Травникова в штаб дивизии: «Мне и офицерам остается только спасаться, т. к. приехал из Петрограда солдат 5-й роты, ленинец. В 16 часов будет митинг. Уже решено меня, Морозко и Егорова повесить. Офицеров разделить и разделаться… Много лучших солдат и офицеров уже бежало».