Леонид Смирнов - Демон «Кеплера»

• Название: Демон «Кеплера»
• Автор: Леонид Смирнов
• Издательство: Борей
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7187-0037-0

Двадцать лет назад доблестные физики впервые смогли расширить «кротовую нору» и протащить перископ в параллельное пространство. С этого началось планомерное научное изучение бесконечного множества миров и размещение научных станций в других измерениях. После катастрофы «Иоганна Кеплера» решили не забрасывать людей в иные миры…

---

«Я, Ивко Мурый, механик пластформера, тридцати шести лет, Назвавшийся третий раз, свидетельствую. Пришел я на площадь еще засветло — одним из первых. Народу было до того мало, что я на миг испугался: неужто струсили? Отступники — не редкость. Страх смерти хоть простить и нельзя, но понять нетрудно… И тут же я успокоился: еще не время. Чего это людям часами торчать здесь в такой промозглый ветер? Толпа постепенно прибывала, и, когда условленное время приблизилось, я понял: на сей раз людей пришло даже больше, чем в прошлый. На душе у меня просветлело, и я даже замурлыкал себе под нос. Слова этой песенки надолго застряли у меня в голове, потому, наверное, что это было последнее из того, что я запомнил. Затем была черная вспышка, и я потерял сознание. Когда очнулся, на площади копошились санитары, ворочали трупы. Я застонал, и ко мне подбежали с носилками. Я снова потерял сознание. Больше ничего сообщить не могу».

«Я, Григ Груз, гимназист, шестнадцати лет, господом всемогущим клянусь говорить правду и ничего, кроме правды. Я давно хотел поглядеть на этих сумасшедших. Так называет их мой отец, а у меня нет оснований ему не верить. Я еще утром залез на башню, потеплее оделся, захватил с собой книжку, шерстяное одеяло и бутерброды. Я заложил щеколдой дверь, выходящую на птичью площадку, чтобы ко мне не мог подняться служитель, и устроился поудобней. Когда начало темнеть, мне пришлось отложить книгу. Я стал смотреть на площадь. Готовящиеся Назваться с высоты напоминали муравьев: собирались в кучки, переползали от одной к другой, копошились. Это была какая-то нелепая демонстрация, вызов всему остальному — трезвому — миру. Так говорит мой отец, и я с ним полностью согласен. И вдруг на площадь как будто упала чья-то гигантская тень. Ведь не может же ночь обрушиться на город за доли секунды. Там все замерло. Словно время остановилось. А меня наполнил жуткий страх. Не знаю, чего я боялся. Что-то непонятное, возникнув из ничего, давило на меня, не давало дышать. Грудь была сдавлена так, будто я попал под обвал. Потом я почувствовал, что уже не дышу. Больше ничего не помню. Когда солдаты, выломав дверь, сняли меня с башни, я увидел, что вся площадь усеяна телами. Я спрашивал солдат, что это было, но никто не ответил мне. Потом в госпиталь пришел отец и забрал меня домой. Это все».

«Я, Стракан Шро, капитан, сорока двух лет, Назвавшийся двадцать раз, свидетельствую. Охрана площади Называния всегда входила в мои обязанности. Никакого дополнительного приказа я на сей раз не получал. Твердо зная, что нападение обязательно будет совершено, я принял необходимые меры предосторожности. Уже за сутки до Называния я распорядился выставить посты на дальних подступах к площади. Затем был проведен тщательнейший обыск окрестных домов. Ничего. Потом был проведен магнитный поиск оружия. Нулевой результат. Затем было установлено кольцо детекторов, охватывающее площадь. Попыток пронести сквозь него оружие так и не отмечено. Это на моей памяти — в первый раз. Факт, подозрительный сам по себе. В момент нападения я находился в штабе, говорил по прямому проводу с претором. Сообщение о нападении получил по рации незадолго до полуночи. Несколько солдат в пикетах вокруг площади почувствовали себя плохо, но только один из сержантов радировал. Остальные, очевидно, посчитали это наркотическим похмельем и побоялись сообщить. На коптере я немедленно прибыл на место. Площадь была завалена трупами. Солдаты уже начали искать раненых. Вскоре прибыли и медики. Я тщательно осмотрел площадь и соседние улицы. Никаких следов применения какого бы то ни было оружия. Потом приказал перетряхнуть все ближайшее жилье. Результат тот же. Кроме одного пробравшегося на башню мальчишки, посторонних лиц не обнаружено. Местные жители, находившиеся в момент нападения у себя дома, получили поражения нервной системы: начиная от легкого недомогания и кончая тяжелейшими обмороками с помутнением рассудка. Потом прибыл претор, и меня временно (на период следствия) отстранили от дел. Очевидно, я не использовал все возможности для обеспечения охраны Называвшихся. Готов понести любое наказание».

Потом принесли тоник. Бумаги постепенно подошли к концу. Заключения патологоанатомов были единодушны: остановка сердца в результате психического паралича.

— Ну, как? — спросил Президент, увидев, что я отложил последний листок.

— Химическая атака? — осведомился я.

Джохор покачал головой.

— Экспертиза не обнаружила никаких следов известных науке отравляющих веществ, а также вирусов и бактерий. И еще одно… У всех Назвавшихся на несколько минут отстали часы. Странно, не правда ли?

— Значит, мне нужно выехать на место. Туда, где лучшие эксперты ничего не нашли, — заговорил я со странным ожесточением. — Какими силами я располагаю?

Джохор глянул исподлобья, лицо затвердело гипсовой маской.

— Возьмите с собой столичных светил, передвижную лабораторию Директората полиции и батальон спецвойск. Полетите на «толстобрюхих». Аэродрома в городе нет, так что вас сбросят прямо на цель. Через четыре часа должны быть на месте. Адъютант полетит с вами для обеспечения бесперебойной связи… Вам будет сейчас предоставлена возможность позвонить жене. Есть вопросы, генерал?

— Нет, мой Президент. Виноват, слегка расслабился… Все будет как положено. Я могу идти? — отчеканил бодро, пружинисто вскочил на ноги, словно демонстрируя, что еще чего-то стою.

— Ладно-ладно. — Президент чуть улыбнулся. — Не петушитесь, генерал. Это только сценарий действий. О сути дела пока не сказано ни слова.

Я сел. Джохор был прав. Действительно, о сути пока ничего.

— Неужели все-таки война? — неуверенно проговорил я, размышляя вслух. — Вряд ли… Думаю, старая песня. Мамука Догот все еще мечтает о престоле. Значит, черная тень от черных мыслей?..

— Становитесь поэтом, генерал? — с вялой усмешкой осведомился Президент. — Не поздновато ли? — Черты его лица от усталости померкли. Складки, морщины распространились повсюду. Джохор показался вдруг глубоким стариком. — А претендентов много. И опасней тот, о ком еще не знаем. Вот только откуда у них столь сильные козыри?

— Я не знаю такого оружия, мой Президент. Пока не знаю. Разберусь на месте…

* * *

«Толстобрюхие» были на подлете к городу. Я представил себе его тихие ночные улочки. Узкие улочки феодальной столицы с пяти-шестивековыми глинобитными и каменными домами без элементарных удобств. Я очень ясно представил глухую тишину пустынной круглой площади, чьи камни за столетия истерты ступнями едва ли не до зеркальности. И кривую тень заброшенной наблюдательной башни. И тусклые тени от редких фонарей, соединенных провисшим кабелем поспешной армейской проводки.

Нэтти спала, когда я позвонил. Она медленно соображает в постели и на сей раз несла какую-то чушь: бур-бур, милый, так жаль, не езди, бур-бур… Не очень-то она огорчилась, как видно. Сила привычки… Дай-то бог, чтоб так, а не иначе.

Карлуша Эдельфри по-детски причмокивал во сне. Очень не хотелось его будить, но ничего не поделаешь… Могучие моторы десантных барж рокотали действительно усыпляюще. Странно, что я не последовал примеру моего адъютанта. Перед началом операции каждая минута сна на вес золота. Мне ведь предстоит думать, много думать, а не скакать по буеракам, пуляя в живые мишени.

— Подъем, — тряхнул его за плечо. — Подъем!

Но Карлуша только морщился, отпихивался, будто в пантомиме, — так, что я на мгновение даже засомневался, не притворяется ли. С него ведь станется…

— Пожар!

Карлуша вскочил. Это было запретное слово. Зря я это, право, зря. Карлуша был встрепан, озирался испуганно. Огня не увидел и быстро успокоился. В свое время Эдельфри потерял в огне всю свою семью. Огнеметчики пресвятого Селяха подожгли офицерские общежития в столице. Сгорело всего два дома, но для Карлуши — весь мир.

— Приготовиться! Через пять минут десантирование! — объявил по трансляции командир «толстобрюхого».

Люди в отсеках зашевелились. Кто-то незлобно чертыхнулся, кто-то потягивался, разминал затекшие ноги. Карлуша оправил амуницию, натянул на лысину десантный шлем, и тот разительно изменил его лицо: оно стало маленьким (в обрамлении надутой кожи надбровников), остались одни глазки, дырки носа и пухлые губы. Какое-то поросячество. Карлуша подмигнул мне. Я тоже натянул шлем. Подошел капитан, старший по барже, отдал честь, доложил:

— Генерал, личный состав к высадке готов.

— Отлично. Дайте мне связь с другими баржами.

На других «толстобрюхих» тоже оказалось все в порядке. Иначе и не бывает в спецчастях.

— По кабинам! — гаркнул я (в первый раз за полет по-настоящему, по-генеральски).

Кабины были тесными и весьма ненадежными на вид. Но я — то знал, что они многое способны выдержать. Самое страшное, что можно получить при посадке, — это пару синяков.