Эрик Валлен - Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера

• Название: Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера
• Автор: Эрик Валлен
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9955-051

«Ragnar?k» («Гибель богов») – под таким заглавием мемуары Эрика Валлена увидели свет сразу после войны, а вскоре были переизданы уже как «Endkampf um Berlin» («Последние бои в Берлине») и под псевдонимом Викинг Йерк. Его судьбе и впрямь позавидовал бы любой из предков-берсерков, некогда наводивших ужас на всю Европу, – вступив в шведскую фашистскую партию Svensk Socialistisk Samling в 17 лет, Валлен добровольцем отправился на Зимнюю войну против СССР, а затем, дезертировав из армии нейтральной Швеции, воевал в Waffen-SS – в 5-й танковой дивизии СС «Викинг» и 11-й панцер-гренадерской дивизии СС «Нордланд», с которой прошел от Хорватии до Курляндского «котла» и от Померании до Берлина, был тяжело ранен в последних боях, но бежал из советского плена. И умер он полвека спустя не в домашней постели, а на слете ветеранов-эсэсовцев – чем не пропуск в нацистскую Валгаллу?..

До самого конца этот гитлеровский «викинг» ни в чем не раскаялся и ничего не понял, оставшись заклятым врагом не только СССР, но и русского народа, а его патологическая русофобия и бешеная ненависть к «славянским недочеловекам» – лучшая вакцина от «коричневой чумы». Такие книги надо не запрещать, а прописывать всем доморощенным фашистам и отпетым либерастам – полюбуйтесь на звериный оскал европейских «освободителей от сталинского ига», задумайтесь, что было бы с Россией в случае их победы, осознайте, какого страшного врага разгромила и загнала обратно в кровавую Валгаллу наша Красная Армия!

Перевод: Александр Больных

---

Сумерки опустились на изуродованное поле боя. Вскоре совсем стемнело. Стало холодно, и мои зубы невольно застучали, но я сидел у своего пулемета в пугающем мраке. Картины прошлого проносились в моем воспаленном воображении, изуродованные тела мертвых товарищей, бледное лицо умирающего Гебауэра. Но в то же самое время я отчетливо слышал, как шумно движутся русские ночные дозоры. Всю ночь они бродили поблизости, что-то разнюхивая и о чем-то переговариваясь громким шепотом.

Ближе к рассвету пришла смена. Рота немецкой армейской дивизии заняла наши позиции. Мы двинулись к своим автомобилям, чтобы отправиться на отдых – жалкие остатки того, что всего пару дней назад было полностью укомплектованной и прекрасно оснащенной ротой панцер-гренадеров СС.

Целую неделю после боя у Массова мои руки тряслись так сильно, что я даже не мог зажечь сигарету. А что случилось с ротой, которая сменила нас? Через несколько дней от нее не осталось ни одного человека!

Несколько благословенных дней мы отдыхали от боев, проверяли свое оружие и технику, полугусеничные транспортеры, пулеметы и писали письма. Вскоре в эту плодородную часть Померании должна была прийти весна. Каждый день в голубом небе ярко сияло солнце. Свежая зеленая трава уже начала пробиваться наружу. Здесь и там виднелись цветастые пятна анемонов и других цветов, ласточки метались вверх и вниз с радостными весенними песнями. Так чудесно было валяться на спине на молодой травке, закрыв глаза, и подставлять лицо солнышку, размышляя о чем угодно, кроме войны. Тепло уже давно растопило лед на прудах и маленьких озерцах, поэтому мы уже в конце февраля могли принимать ежедневные ванны в небольшом озере поблизости. Наши израненные и измученные тела снова стали сильными и налились энергией.

Однако волна с востока поднималась все выше и выше, она неотвратимо надвигалась. Ее мчали вперед десятки тысяч американских грузовиков, русские солдаты получали миллионы тонн американских продуктов. Она уже сокрушила передовой бастион западной цивилизации, воздвигнутый против угрозы с востока, уничтожила первые памятники культуры. Плоды трудов германских и нордических колонистов, созданные тысячелетиями упорного труда, после жестокой борьбы были растоптаны дикими азиатскими ордами, сеявшими опустошение.

Но мы все еще верили! Будет ли наша часть мира превращена в руины только потому, что временно ослепли несколько сильных? Всей своей ненавистью, всей своей мощью они помогали сокрушить барьер, который преграждал путь потоку варварства и звериной дикости, который в безумном гневе бился о нашу защитную стену. Мы видели множество проявлений юношеской смелости, энтузиазма и духа самопожертвования среди наших солдат, а потому не могли поверить в мрачное предсказание Освальда Шпенглера о падении западной цивилизации.

Единственным, что нарушало наш безмятежный отдых, были налеты американских и русских истребителей, которые неожиданно возникали в небе и пикировали, обстреливая дороги. Их пулеметы превращали всех, кто там двигался, в окровавленные клочья. Но ведь они атаковали не только солдат, но и фермеров в полях, их жен и детей, даже маленьких детей, идущих в школы. Это приводило нас в бешенство.

Вскоре мы смогли слышать глухой гул, долетавший с востока. Раскаты постепенно приближались. Нам не было нужды идти на фронт, он сам пришел к нам! Местные жители начали укладывать ценные и самые важные пожитки на телеги и повозки, чтобы попытаться бежать от нового монгольского нашествия. Женщины плакали и заламывали руки, старые фермеры с печальным достоинством смотрели на них и лишь поджимали губы.

Ближе к вечеру мимо нас начали проезжать машины с ранеными. Обычно по вечерам мы спускались к дороге, чтобы выкурить сигарету на ночь, поболтать с местными, а может, и встретиться с девушкой. Но в этот вечер мы остались в лагере. Никто из нас не хотел видеть раненых и искалеченных солдат, их пропитанные кровью повязки, разорванные в клочья мундиры, искаженные болью лица. Зачем в последние часы покоя видеть напоминания о печальной судьбе, которая вскоре может ждать каждого из нас?

Мы прекрасно понимали, что вскоре нам предстоит отправиться на фронт, где нас ждет неизвестность. Там, где мы отдыхали, фронт казался не таким уж и плохим. Лихорадочное напряжение и постоянная смертельная опасность в траншеях смывали благодушное настроение. И самыми плохими были последние мучительные часы перед боем.

Отдаленные раскаты гремели всю ночь, и я не мог уснуть до самого рассвета и лежал, прислушиваясь. Мы лежали, курили, болтали шепотом о пустяках, пытаясь думать о чем угодно, кроме того, что нас ждало. Других, кому посчастливилось уснуть, мучили ужасные ночные кошмары, они стонали и вертелись во сне.

Глава 4 Фоссберг

Утром во взвод поступил приказ командира роты приготовиться к маршу. На коротком инструктаже нам обрисовали ситуацию, а потом мы двинулись. На обочинах шоссе мы столкнулись с гражданскими беженцами, которые катили тележки с домашними вещами. Они выглядели так, словно шли без отдыха всю ночь. Их одежду покрывала желто-серая пыль, они печально смотрели на нас красными воспаленными глазами. Однако они все еще приветливо махали нам, когда мы проезжали мимо на своих бронетранспортерах. Мы двигались очень медленно, потому что количество беженцев стремительно росло.

Через несколько километров мы столкнулись с колонной медицинских машин вермахта, которые везли около сотни стариков, женщин и детей. Незадолго до этого несколько американских истребителей устроили настоящее побоище. В канаве рядом с машиной сидела молодая женщина, держа на руках окровавленное тряпье. Кровь текла у нее по лицу из раны на лбу, заливая глаза. Она качала безжизненный сверток, постанывая, и монотонно повторяла: «Мой ребенок, мой ребенок!»

Колонна остановилась. Три мертвые лошади и перевернутые телеги преграждали путь, нам пришлось сбросить их с дороги. Стоны раненых и искалеченных беженцев резали слух. Мы пришли в ярость, когда увидели, какие зверства творит противник, пользуясь их беззащитностью.

Затем марш продолжился. Ужасная картина разом прекратила всю болтовню и мрачные шутки, столь обычные у нас перед боем. Колонна повернула на северо-восток, теперь мы, судя по всему, двигались вдоль линии фронта, так как выстрелы не становились ближе. Собрался весь разведывательный батальон. Длинной колонной мы катили дальше, держа большую дистанцию между машинами. Бомбардировщики и истребители нас не беспокоили. Затем последовала небольшая остановка, и движение продолжилось. Близился вечер, и похоже, сегодня боя ждать не следовало.

Колонна повернула на Померанскую равнину, проезжая мимо ухоженных ферм, прелестных сельских домиков, над которыми витал дух многовековых традиций. Мы проезжали мимо деревьев, которые росли ровными рядами, словно по линейке, и маленьких каменных церквей. Не затянут ли все это буквально на следующий день густые клубы порохового дыма? Темнело, и вечер перешел в ночь, справа от нас горизонт освещали мигающие красные вспышки. Это была линия фронта. Там были горящие дома, атаки и контратаки, моменты тишины и мучительная смерть. Грохот артиллерии медленно таял вдали, но теперь мы были так близко от фронта, что уже могли слышать автоматные и пулеметные очереди.

Рано утром 3 марта мы прибыли в большую деревню Фоссберг. Там мы простояли довольно долго, пока командир роты ходил на инструктаж к командиру батальона и получал приказы. Деревня выглядела тихой и мирной, спокойно было и все вокруг. Винтовочные и пулеметные выстрелы слышались в нескольких километрах отсюда, но это не слишком нас беспокоило.

Мы с удовольствием вылезли из бронетранспортеров, чтобы размяться. Жители уже покинули деревню. Вместе с обершарфюрером Кунце я зашел в большой дом. Рядом с кухней находилась спальня, но на кроватях лежали только матрасы. Хотя, с другой стороны, что бы мы делали с белыми простынями и пододеяльниками? Было просто чудесно немного подремать. Мы решили, что лучше не разуваться, ведь никогда не знаешь, что случится в следующий миг… Сон пришел моментально. Я едва успел услышать громкий храп Кунце, как тут же уснул сам.

Внезапно нас разбудил ужасный грохот. Я вылетел из кровати, словно пуля, бросился в кухню, на шаг опередив Кунце. Трррааах! Наши барабанные перепонки едва не лопнули от чудовищного грохота в комнате, откуда мы только что выскочили. Мы невольно оглянулись. На том самом месте, где только что лежал Кунце, вытянувшись во весь свой рост, валялись обломки кровати, обрывки матраса, обломки комода… и осколки и хвостовик мины. Кунце криво усмехнулся и зашелся нервным смехом:

– Ну вот, опять повезло!

Да! Это был отличный пример того везения, которое обязательно нужно иметь на фронте. Без него солдат так и не станет закаленным фронтовиком, ведь его фронтовая жизнь не затянется. Пригнувшись, мы выскочили на улицу. Солдаты метались туда и сюда, стараясь побыстрее занять места в машинах. Ко мне подскочил Эрих Линденау из моего взвода. Он прибежал, запыхавшись, что было необычно для ветерана, который всегда был холоден, словно огурец.