Рафаэль Сабатини - Искатель. 1993. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1993. Выпуск №1
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Издательство: М.: Молодая гвардия, 1993 г
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1993
• ISBN: Issn 0130 6634

ПРИЛОЖЕНИЕ К ЖУРНАЛУ ВОКРУГ СВЕТА   ИЗДАЕТСЯ С 1961 ГОДА   Выходит 6 раз в год. Распространяется только в розницу.   Содержание:     Любовь Лукина, Евгений Лукин СТАЛЬ РАЗЯЩАЯ Повесть   Рафаэль Сабатини ЛЮБОВЬ И ОРУЖИЕ Роман      

---

— Вы печальны, моя госпожа, — ласково проворковал он.

— Что вам до моих дум?

— Похоже, они грустны, моя госпожа, и я был бы плохим другом, если б не попытался отвлечь вас от них.

— Правда, Гонзага? — не поворачиваясь к нему, спросила Валентина. — Вы — мой друг?

Он склонился еще ниже.

— Ваш друг? Больше, чем друг, моя госпожа. Считайте меня вашим рабом.

Теперь она посмотрела на него и в выражении лица отметила ту же страстность, что звучала в его голосе. Отодвинулась, и он уже подумал, что его ждет суровый выговор за проявленную дерзость. Но Валентина указала на скамью рядом с собой.

— Присядьте, Гонзага.

Он повиновался, еще не веря свалившемуся на него счастью, опустился на скамью, засмеялся, возможно, чтобы скрыть робость, снял украшенную драгоценной пряжкой шляпу, положил ногу на ногу, поставил лютню на колено. Его пальцы вновь прошлись по струнам.

— Я написал новую песню, — объявил он с явно наигранной веселостью. — В подражании бессмертному Никколо Корреджо, сочиненную в честь той, чью красоту невозможно описать словами.

— Однако вы поете о ней?

— Песня моя лишь признание бессилия человеческого языка. — Он пропел несколько слов своим сочным баритоном, но Валентина остановила его, коснувшись руки.

— Не сейчас, Гонзага. Я не в настроении и не смогу по достоинству оценить вашу песню. Не сомневаюсь, она очень хорошая.

Тень разочарования и уязвленного тщеславия промелькнула на его лице. Обычно женщины жадно вслушивались в слагаемые им песни, наслаждаясь как изяществом его слога, так и сладкозвучностью голоса.

— О, ну что вы так насупились, — Валентина даже улыбнулась. — Сегодня мне не до песен, но все еще переменится. Простите меня, милый Гонзага. — Разумеется, перед нежностью ее речей не мог устоять ни один мужчина.

А потом с ее губ сорвался вздох. Валентина всхлипнула, сжала пальцами руку Гонзаги.

— Друг мой, у меня разрывается сердце. Лучше бы вы оставили меня в монастыре святой Софьи.

Гонзага повернулся к ней — взгляд его был полон сострадания — и спросил, кто же обидел ее.

— Меня заставляют выйти замуж за этого человека из Баббьяно. Я сказала Гвидобальдо, что не пойду за герцога. Но с тем же успехом я могла бы убеждать судьбу, что никогда не умру. От меня отмахнулись, как от назойливой мухи.

Гонзага глубоко вздохнул, изображая сочувствие, но промолчал. В горе этом он помочь не мог, его вмешательство ничего бы не изменило. Валентина резко отвернулась от него.

Если бы не Гонзага, она бы, может, и смирилась со своей судьбой. В худшем случае ушла бы в монастырь — других возможностей нарушить дядины планы она не видела. Но когда Гонзага столь смело вызвался сделать все, что в его силах, в душе ее зародилась мысль о сопротивлении.

Робкая надежда блеснула в прекрасных карих глазах, когда Валентина вновь повернулась к своему собеседнику.

— А есть ли путь к спасению, Гонзага? — спросила она после паузы.

Пауза эта пришлась очень кстати. Гонзага лихорадочно искал выход. Поэт, он обладал быстрым умом и ярким воображением. И, его осенило. Дельная мысль потянула за собой вторую, третью, и через несколько секунд был придуман план, исполнение которого ставило крест на готовящемся союзе Баббьяно и Урбино.

— Думаю, — говорил он, уставившись в землю, — я знаю, как нам поступить.

У Валентины загорелись глаза, дрогнули губы. Она придвинулась к Гонзаге.

— Скажите мне, — голос ее дрожал от нетерпения.

Гонзага положил лютню на скамью рядом с собой, подозрительно огляделся.

— Не здесь. Во дворце Урбино слишком много ушей. Не соблаговолите ли прогуляться со мной по саду? Там я вам все и скажу.

Поднялись они одновременно — Валентину снедало нетерпение. Переглянулись. И бок о бок спустились с террасы в сад по мраморным ступеням. Долго шагали молча средь удлинившихся теней: день уже клонился к закату. Гонзага подбирал нужные слова. Валентина ждала. Но не выдержала и первой нарушила молчание, вновь спросив, что же он придумал.

— Моя госпожа, — ответил Гонзага, — я предлагаю открытое сопротивление.

— Я сразу выбрала этот путь. Но куда он меня приведет?

— Я говорю не о словах. Одними протестами, топаньем ножкой, заявлениями, что замуж за Джана Марию вы не пойдете, делу не поможешь. Слушайте, моя госпожа! Вам принадлежит замок Роккалеоне. Едва ли во всей Италии найдется более неприступная крепость. Если запастись в достатке провизией, небольшой гарнизон выдержит в нем и годичную осаду.

Валентина повернулась к Гонзаге, глаза ее светились изумлением. Идея ей понравилась. От нее так и веяло романтикой, не зря же зародилась она в мозгу поэта. Опасная, но очень уж привлекательная идея.

— Это осуществимо?

— Конечно. — Судя по тону, Гонзага не знал сомнений. — Укройтесь в Роккалеоне и оттуда объявите о своей независимости от Баббьяно и Урбино. Обороняйтесь до тех пор, пока они не примут ваши условия — разрешат вам самой выбрать себе мужа.

— И вы мне в этом поможете? — Эта безумная затея все более привлекала девушку.

— Я весь в вашем распоряжении, — галантно ответил Гонзага. — Позабочусь о доставке съестных припасов, чтобы их хватило на год, если замок подвергнут осаде, найму солдат — двух десятков нам вполне хватит, ибо главное наше оружие — местоположение Роккалеоне.

— Но солдатам нужен капитан.

Гонзага низко поклонился.

— Если вы удостоите меня такой чести, моя госпожа, я буду верно служить вам до самой могилы.

Легкая улыбка на секунду-другую тронула ее губы, но тут же исчезла, стоило придворному выпрямиться после поклона, ибо не хотелось Валентине ранить его сердце. Но ее не прельщала и перспектива иметь в капитанах этого надушенного, расфуфыренного красавца, ибо едва ли он умел командовать грубыми наемниками и вряд ли смог бы разумно организовать защиту замка. Однако, ответь она в тот момент отказом, Гонзага скорее всего оскорбился бы и отказался от воплощения их замыслов в жизнь. Подумала она и о том, что стоит ему подвести ее в решающий миг, и ей хватит мужества взять командование на себя. Поэтому Валентина ответила согласием, и Гонзага отблагодарил ее еще одним поклоном. Но тут же возникло новое осложнение.

— Послушайте, Гонзага, но для закупки провианта и оплаты наемников нужны деньги.

— Если вы позволите доказать свою верность еще и в этом…

Но Валентина остановила его, найдя более удачное решение:

— Нет, нет!

Лицо Гонзаги вытянулось. Он-то рассчитывал как можно надежнее поймать Валентину в расставленные им силки, а тут вдруг осечка.

А Валентина тем временем торопливо снимала с головы золотую сетку для волос, столь густо усыпанную жемчугом, что стоила она целое состояние.

— Вот, возьмите! — Она протянула сеточку Гонзаге. — Продайте ее, мой друг, и я думаю, что вырученных дукатов хватит на все.

Потом Валентина засомневалась, а сможет ли она находиться в замке одна в компании солдат. Но Гонзага не замедлил с ответом, ибо загодя нашел способ обойти и это препятствие.

— Почему одна? Когда придет час отъезда, возьмите с собой трех-четырех дам, которым доверяете, а также священника, пажа, может, даже двоих, и нескольких слуг.

Вот так в садовых кущах и родился план бегства Валентины из ненавистных ей объятий герцога Баббьяно. Но план этот преследовал и другую цель, о которой девушка и не догадывалась. Если бы он осуществился, она могла бы стать женой мессера Ромео Гонзаги.

Он происходил из знатного мантуанского рода, давшего Италии много мерзавцев и одного святого. Из Мантуи его изгнали, но заботливая мать в избытке ссудила его деньгами, так что оп, доводясь родственником монне Элизабетте, неплохо устроился в Урбино при дворе Гвидобальдо. А когда деньги начали иссякать, ему пришлось изыскивать средства их добывания. Гонзага никогда не слыл храбрецом, не слишком ловко обращался с оружием, не отличался воинственностью, поэтому не искал карьеры, избираемой многими авантюристами его возраста. Но сердцем он принадлежал к их числу, а так как служение Марсу было ему не по нутру, Гонзага нашел себе другого покровителя — Куиндэна. Гвидобальдо, из уважения к монне Элизабетте, весьма благоволил мессеру Гонзаге, и последний лелеял надежду породниться с герцогом Урбино, у которого подрастали две племянницы. И очень обрадовался, когда Гвидобальдо поручил ему привезти очаровательную Валентину делла Ровере из монастыря святой Софьи. Но надежды эти обратились в прах, когда Гонзага узнал, кому прочат Валентину в жены. Теперь же, благодаря упрямому характеру девушки, он мог смотреть в будущее с надеждой.