Лоуренс Райт - Аль-Каида

• Название: Аль-Каида
• Автор: Лоуренс Райт
• Издательство: Гелеос, Кэпитал Трейд Компани
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-412-00113-5

Монументальное публицистическое исследование.

Сенсационные подробности из жизни лидеров «Аль-Каиды» и история возникновения группировки. Невероятный рассказ о людях, противостоящих религиозным фанатикам, — специальном агенте ФБР Джоне О'Нейле и ведущих сотрудниках ЦРУ. Интересные и малоизвестные факты из биографии Усамы бен Ладена, хронология событий, планы террористов. Причины провала западных спецслужб, которым не удалось предотвратить сокрушительный удар по Америке.

• Бестселлер в 25 странах мира

• Американская национальная книжная премия

• Пулитцеровская премия

• Лучшая книга года по оценкам Time, Newsweek, The Washington Post, Chicago Tribune, The New York Times Book Review

---

Это было молчаливое осознание, что Бог перешел на сторону евреев. До Второй мировой войны в исламском мире антисемитизм практически не встречался. Евреи жили благополучно под управлением мусульман в течение двенадцати столетий, пока в 30-е годы XX века не зазвучала на коротких волнах нацистская пропаганда на арабском языке. Она соединилась с нападками со стороны христианских миссионеров, заразив этот регион старыми западными предрассудками. После войны Каир стал «святым местом» для нацистов. Возрождение исламистского движения совпало с падением фашизма.

Основание государства Израиль, его фантастическое возвышение и установление военного господства над регионом растревожило арабское самосознание. Арабы оказались в таком незавидном положении, что вспоминали то счастливое время, когда пророк Мохаммед поработил евреев Медины. Они вспоминали о великой волне мусульманской экспансии и свое славное военное прошлое, ибо в настоящем они были сильно унижены. Голос в мечети говорил, что арабы пренебрегли тем самым оружием, которое давало им реальное могущество, — верой. Нужно восстановить ревностное отношение к религии и ее чистоту, ведь она сделала арабов великими, и Аллах еще раз окажется на стороне мусульман.

Первым делом следовало свергнуть светский режим Насера. Для сторонников джихада приоритет заключался в разгроме, как они говорили, «ближайшего врага», то есть нечистого мусульманского общества. «Отдаленный враг» — Запад — мог и подождать. Для Завахири и его сподвижников это означало введение исламских законов в Египте.

Завахири также стремился восстановить халифат, правление исламских клерикалов, упраздненное в 1924 году после распада Османской империи, которое на самом деле не играло настоящей роли начиная с XIII столетия. Как только халифат будет восстановлен, Египет станет центром притяжения остальной части исламского мира в деле начала джихада против Запада. «Тогда история сделала бы новый поворот, угодный Аллаху, — писал позже Завахири, — от империи Соединенных Штатов и всемирного еврейского правительства».

Насер умер от внезапного сердечного приступа в 1970 году. Его преемником стал Анвар аль-Садат. Он отчаянно добивался признания политической легитимности правящего режима и немедленно приступил к переговорам с исламистами. Называя себя «верующим президентом» и «первым человеком ислама», Садат предложил «братьям-мусульманам» компромисс: он позволил им проповедовать и пропагандировать их взгляды при условии отказа от насильственных методов и поддержки своего режима против фанатичных сторонников Насера и левых. Садат освободил из тюрьмы исламистов, не осознав той опасности, которую они представляли. Благодаря посланиям Саида Кутуба молодое поколение «братьев-мусульман» было решительно настроено против правительства.

В октябре 1973 года, в течение месяца Рамадана, Египет и Сирия ошеломили Израиль одновременным ударом через Суэцкий канал по оккупированному Синайскому полуострову и Голанским высотам[18]. Хотя сирийцы были скоро отброшены, а египетская Третья Армия — спасена от поражения только благодаря вмешательству сил ООН, эта кампания была преподнесена в Египте как достойный реванш, придававший Садату необходимый политический авторитет.

Подпольная ячейка Завахири начала расти, к 1974 году в ней было уже сорок человек. Айман стал высоким и стройным молодым человеком с усиками над прямыми губами, носил большие черные очки. Он был студентом медицинского факультета Каирского университета, где училось немало исламских активистов. Внешность Завахири не выдавала его религиозных убеждений. Он обычно носил западную одежду: костюм и галстук, и о его политической активности не знали даже в семье. В личных беседах Завахири критически высказывался против революции, которая неминуемо привела бы к кровопролитию, и предпочитал ей внезапный военный заговор, способный неожиданно отобрать бразды правления у режима Садата.

Айман не особенно скрывал свои политические взгляды. В Египте политическое положение традиционно было предметом для шуток. В то время в семье Завахири рассказывали анекдот про бедную женщину, которая принесла своего пухлого маленького сына — в разговорном египетском арабском языке — своего го’алоса, — чтобы увидеть короля, проходящего со своей пышной свитой. «Я хочу, чтобы Бог дал и тебе увидеть такую красоту!» — молилась женщина о своем сыне. Ее слова подслушал офицер. «Что вы сказали?» — спросил он. «А разве вы не хотели бы снова увидеть это?» — переспросила женщина. Двадцать лет спустя тот же самый военный стоит в оцеплении и охраняет Садата, который шествует в великолепной процессии, словно король. «О, го’алос — это все из-за тебя!» — воскликнул офицер.

На последнем курсе медицинского факультета Завахири провел экскурсию по кампусу американскому журналисту Абдалле Шлейферу, позже ставшему преподавателем теории СМИ в Американском университете Каира. Шлейфер стал ключевой фигурой в жизни Завахири. Неуклюжий двухметровый человек с растрепанными волосами и козлиной бородкой напоминал битников 50-х годов. Он был поразительно похож на поэта Эзру Паунда[19]. Шлейфер происходил из еврейской семьи Лонг-Айленда, не соблюдавшей иудейских обрядов. После увлечения марксизмом, знакомства с «Черными пантерами» и Че Геварой, он во время поездки в Марокко в 1962 году изучил суфийскую традицию ислама. Его потрясло само значение слова «ислам» — покорность, и именно это случилось со Шлейфером. Он покорился исламу, изменил имя с Марка на Абдаллу и проводил большую часть своей профессиональной жизни на Ближнем Востоке. В 1974 году, когда Шлейфер приехал в Каир как руководитель новостей NBC, дядя Завахири Махфуз Азам стал его покровителем. Американский новообращенный еврей был редкостью, и Шлейфер, со своей стороны, принял покровительство Махфуза. Абдалла чувствовал, что находится под защитой всего уважаемого семейства Азамов.

Шлейфер быстро ощутил сдвиг в египетском студенческом движении. Молодые исламские активисты появлялись в кампусах, сначала в южной части страны, а затем и в Каире. Они назвали себя «Аль-Гама’а Аль-Исламийя» («Исламская группа»). Поощряемая уступчивым правительством Садата, «Исламская группа» взбудоражила большинство университетов Египта. Она была организована по принципу «Общества братьев-мусульман»: в виде маленьких ячеек, названных анкуд — гроздь винограда. В течение четырех лет «Исламская группа» установила полный контроль над студенческими городками. Большинство египтян с удивлением взирали на юношей, отрастивших декоративные бороды, и девушек, закутавшихся в большие платки.

Шлейферу нужен был наставник, который объяснил бы ему происходящее. Благодаря Махфузу Абдалла познакомился с Айманом Завахири, согласившимся провести его по кампусу без записи на камеру. «Он был худ, и его очки выступали вперед, — вспоминал Шлейфер, которому Завахири напомнил радикалов, известных по Соединенным Штатам. — Создавалось впечатление, что кинохронику отмотали на три десятка лет назад и передо мной стоит левый интеллектуал из городского колледжа». Шлейфер наблюдал студентов, рисовавших лозунги для демонстраций, и молодых студенток, шивших себе покрывала, которые носят набожные мусульманские женщины. Позже Завахири и Шлейфер прогуливались по бульвару вдоль Каирского зоопарка и направились к Университетскому мосту. Когда они стояли над широким медленным Нилом, Завахири похвастался, что фундаменталистское движение нашло наибольшее количество адептов на элитных факультетах университета: медицинском и техническом. «Разве вы не потрясены этим?» — спросил он.

Шлейфер свысока заметил, что в шестидесятые те же самые факультеты были цитаделями марксистской молодежи. Исламистское движение, по его мнению, явилось лишь последней модой студенческого бунтарского движения. «Послушайте, Айман, я — бывший марксист. Но вы говорите так, что я чувствую, будто вернулся назад в партию. Я не ощущаю себя традиционным мусульманином рядом с вами». Завахири вежливо выслушал, но был совершенно озадачен критикой Шлейфера.

Абдалла вскоре снова столкнулся с Завахири. Это был Эйд аль-Фитр, ежегодный праздник окончания поста, самый радостный день года. Под открытым небом в красивом саду мечети Фарука в Маади совершалась праздничная молитва. Когда Шлейфер пришел в сад, он заметил там Завахири с одним из «братьев». Они были очень возбуждены: вынули синтетические молитвенные коврики и установили микрофон. Как и ожидалось, задумчивое чтение Корана превратилось в неравное соревнование между общиной и «братьями» Завахири с микрофоном. «Я понял, что они произносили салафистские[20] молитвы, которые не признают никаких исламских традиций после времени Пророка, — вспоминал об этом Шлейфер. — Это убило всякую поэзию. Это было нечто хаотическое».