Отто Скорцени - Неизвестная война

• Название: Неизвестная война
• Автор: Отто Скорцени
• Издательство: Попурри
• Жанр: О войне
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-15-1515-4.

Отто Скорцени, объявленный после 2-й мировой войны «самым опасным человеком в Европе», имя которого обросло мифами, подробно и захватывающе рассказывает о своей службе в частях СС особого назначения, раскрывает тайны проведения самых дерзких операций.

---

Стрелки-парашютисты генерала Штудента должны были арестовать адмиралов и генералов. Штудент должен был лично уведомить Его Королевское Величество, Виктора Эммануила III, что он арестован. В этом заключалась операция «Аларих», которую планировалось осуществить в случае предательства правительства Бадольо.

В Великом фашистском совете одним из самых больших противников вождя итальянского фашизма был Галеаццо Чиано, муж Эдды Муссолини, старшей дочери дуче, с которой у него было трое детей. Муссолини назначил Чиано министром иностранных дел. 5 февраля 1943 года он сам занял этот пост, а зятя назначил послом при Ватикане. После ареста дуче король принял Чиано и попросил его, чтобы он остался на своем посту. Однако же Бадольо приказал за ним следить, чтобы в случае необходимости выслать его на остров Понцо, о котором речь будет позже.

Эдда Чиано обратилась за помощью к Евгену Доллману,[182] личности особенной, с которым, впрочем, я позже познакомился.

Он давно проживал вместе с матерью в Риме, считаясь знатоком искусства. Его принимали в некоторых салонах, он вел себя по-рыцарски по отношению к женщинам, несмотря на то, что был, как говорили, не очень чувствительным к их прелестям. Это человек — ему присвоили звание в Общих СС — был фактически шпионом Гиммлера в «высшем свете» Рима.

Фюрер решил, что необходимо «спасти дочь и внуков Муссолини», а Чиано арестовать. Наш атташе по вопросам полиции в Риме, штурмбаннфюрер СС Капплер, организовал их «побег» с помощью хауптштурмфюрера Гребла, эксперта СД по итальянским делам, и хауптштурмфюрера СС Пребке, погибшего позже в боях с партизанами Тито.

Некоторые ошибочно утверждают, что 27 августа я принимал участие в этой операции. Впрочем, она была не очень трудной. Фельдмаршал Кессельринг предоставил в распоряжение беглецов «Юнкерс-52». Они приземлились целыми и невредимыми в Мюнхене. Позже я встретил Чиано и был свидетелем неприятной встречи Муссолини с зятем.

Чиано прихватил с собой личные документы, которые после войны были опубликованы только частично. Барон фон Штеенграхт, статс-секретарь в министерстве иностранных дел, позже сказал мне, что «Мемуары» зять лично просмотрел и исправил. Граф прибавлял или убирал целые фрагменты совершенно произвольно, приписав себе в конце роль борца на стороне антигитлеровской коалиции.

12 сентября 1943 года я послал четырех своих людей на пикапе из Фриденталя в Рокка делле Каминате. Там находились донна Ракела, жена дуче, и двое самых младших членов семьи Муссолини, Анна-Мария и Романо, которые были переправлены на самолете в Мюнхен, чтобы присоединиться к мужу и отцу. В следующей главе я еще расскажу о жене дуче, которая не любила своего зятя.

Могу только посочувствовать будущим историкам, которые будут корректировать «Мемуары» и другие воспоминания, изданные после второй мировой войны.

Операция «Аларих» не нравилась нам. Под моим командованием находилось 50 офицеров и солдат, из которых только 40 были солдатами из моего 502-го батальона стрелков («Охотничий батальон СС 502»). Десять остальных были гораздо выше меня по званию, это были офицеры разведки VI управления Шелленберга, которые должны были навести нас на след Муссолини. Однако как бы мы действовали в случае обнаружения места заключения дуче, ведь нам предстояло арестовать «с уважением к занимаемым им постам» более десяти политиков?

Целью операции было «предупреждение» предательства, которое фактически уже свершилось. Как сориентироваться в этой противоречивой политической ситуации, когда союзник, который уже им не является, несмотря на то, что все время притворяется другом, открыто предаст? Решение по этому вопросу должно было принять Верховное главнокомандование вермахта, но как, сидя в «Волчьем логове», можно определить момент, когда союзник станет врагом?

После обращения генерала Эйзенхауэра (29 июля 1943 года), призывающего итальянский народ к восстанию против немецкой армии и предлагающего помощь союзников в освобождении Италии, мы получили новый список подозрительных лиц, который содержал 70 фамилий. Список мне передал генерал Штудент с подтверждением штурмбаннфюрера Капплера, атташе посольства и «посланника» Шелленберга, и посла Ганса Георга фон Макензена, которого в скором времени заменил Рудольф Ран. Верительные грамоты последнего принял 8 сентября Виктор Эммануил III, решительно настроенный «продолжать войну вместе с Германией до победы». В 19.30 в этот же день Бадольо заявил в речи по радио, что монархическое правительство капитулировало 3 сентября в Сиракузах.

В то время Бадольо во время патетической беседы с послом Раном сказал: «Я не понимаю, почему рейх не доверяет мне. Я чувствую себя оскорбленным и сожалею об этом. Допускаете ли вы мысль, что такой старый солдат, как я, не знает цены слову чести, которое мы дали фюреру? Можете быть уверены, что мы от него никогда не откажемся!»

В тот же самый момент по его приказу начальник штаба генерал Кастеллано предавал союзника.

Истории не известны более яркие примеры двуличности. Итальянский народ презирал такое поведение. Позже в рабочих предместьях итальянских городов, оккупированных союзниками, дети громко пели о маршале Бадольо, окрашивая его в желтый цвет предательства:

«Badoglio,
Colore di olio…»[183]

Мне неизвестно, кто присвоил имя короля вестготов операции, придуманной Гиммлером. Аларих, угрожавший Константинополю после смерти Теодосия I Великого (395) и захвативший Рим в начале V века, безусловно, сделался символом в экзальтированном сознании. Эта операция казалась соблазнительной, если смотреть на нее из «Волчьего логова». Но на месте, во Фраскати и Риме, она была трудной для претворения в жизнь силами, которыми мы располагали. Мы вынуждены были решать политические проблемы, для распутывания которых не имели полномочий.

Король и его свита жили в Риме в вилле «Савойя» — огромном дворце, окруженном парками, охраняемом батальоном королевской стражи. Генерал Штудент планировал, что две-три роты его стрелков-парашютистов окружат дворец и атакуют виллу в момент приземления в парках транспортных планеров с сильным подразделением десантников. В первые дни августа я опасался, что эта операция будет очень кровопролитной, а наши «союзники» назовут ее предлогом для открытого разрыва связей, которые еще сохранялись в нашем воображении.

Я лично должен был арестовать герцога Гумберта, и следовало подготовиться к этому соответствующим образом; задание было не из легких. Наследник престола занимал расположенный в центре столицы Квиринальский дворец, огромное здание, имевшее примерно 2000 помещений. Мне стало известно, что Гумберт и герцогиня Мария-Хосе Бельгийская занимали в нем отдельные апартаменты. Однако я не знал, где они находились. Нормального плана дворца раздобыть нигде не удалось. Снимки с воздуха, сделанные «случайно», оказались плохими, так как какая-то туча заслонила дворец. Кроме того, второй этаж Квиринальского дворца соединен с почти таким же огромным Палаццо Колонна галереей, которую необходимо было захватить в первую очередь. Дворец, конечно же, охранялся батальоном карабинеров. Попытка силового решения неизбежно привела бы к кровавой бойне. Я полагал, что лучше использовать небольшое подразделение, которое с помощью лестниц проникло бы ночью во дворец через какое-нибудь окно в салоне.

По причине этих трудностей мы не были в восторге от операции «Аларих». У нас с Радлом находилось четырнадцать папок с планами резиденций важных персон, которых нам необходимо было нейтрализовать накануне дня «X» — так был обозначен момент измены. Утром мы заходили в казино в мундирах стрелков-парашютистов, затем переодевались в гражданскую одежду. По Риму мы передвигались пешком или же на личном автомобиле, предоставленном в наше распоряжение. Стояла невероятная жара. За обеды приходилось платить из своего денежного содержания; по этой причине только в исключительных случаях нам доводилось посещать дорогие рестораны.

По-итальянски мы понимали почти все и даже немного говорили. Благодаря этому ментальность людей, с которыми нам доводилось встречаться, была нам более понятна. Итальянцы устали от войны, так как она для них началась на восемь лет раньше, в 1935 году, с трудного завоевания Абиссинии. Восточноафриканский экспедиционный корпус насчитывал в своих рядах 500 000 солдат и 100 000 рабочих — мостостроителей, саперов, работников, предназначенных для земляных работ, и каменщиков, которые возвели не существующие уже сегодня дороги и города. В 1937–1940 годы необходимо было организовать и снабдить отдаленные территории, подчиненные Виктору Эммануилу как императору.

Когда 10 июня 1940 года Муссолини совершил ошибку, объявив войну Великобритании и Франции, король заявил: «Я поручаю главе правительства, дуче, первому маршалу государства, командование частями на всех фронтах». С 1940 года плохо обеспеченные, голодные и руководимые бездарными генералами, итальянские армии терпели поражение за поражением: в Эфиопии, на французской границе, в Греции, Албании, Киренаике, Ливии, Сомали, Эритрее, Судане и в России на берегах Дона. Три года поражений и огромных потерь — убитых, раненых, пленных, пропавших без вести в дальних краях — и часто несправедливых обвинений.