Леонид Млечин - Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны

• Название: Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны
• Автор: Леонид Млечин
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04741-0

Противостояние России и Запада определяет не только внешнюю политику и дипломатию, но и нашу внутреннюю, даже духовную жизнь. Однако как зародилась вражда, которая не исчезла и по сей день? Когда Россия ощутила себя осажденной крепостью, одиноким воином в кольце врагов?

В своей новой книге Л. Млечин, основываясь на неизвестных широкой аудитории материалах и недавно включенных в научный оборот документах, рассказывает о забытых или вычеркнутых из истории ключевых эпизодах недавнего прошлого. О том, чего западные державы ожидали от нашей страны после революции, зачем иностранные войска во время Гражданской войны высадились на территории России и какие планы относительно внешнего мира строили в Москве…

---

Исследования последних лет показывают: военная помощь Антанты не сыграла такой значительной роли в Гражданской войне, как было принято считать в советские годы. Едва закончилась Первая мировая, как европейские державы практически утратили интерес к России, вывели свои воинские контингенты и прекратили помогать белым. Но Ленин и большевики — в пропагандистских целях — преувеличивали роль и значение интервенции, формируя представление о западных странах как о злейших врагах советской власти. Это придавало масштабность победе большевиков: одно дело разгромить белые армии, другое — одолеть четырнадцать держав Антанты.

После Гражданской войны противостояние продолжилось. Большевики считали своим первейшим долгом сокрушить правящие режимы в соседних и несоседних странах и совершить мировую революцию. Поддерживали радикальных социалистов деньгами и оружием. Возможно, говорили на эту тему больше, чем делали, но им верили.

Русские блюда, язвительно писал один из руководителей Коминтерна Карл Радек, подаются в европейских ресторанах без острого соуса настоящей московской кухни. Конечно, этот соус слишком остер для буржуазного желудка, поскольку состоит из трех компонентов, без которых не может быть настоящего русского блюда, — революции, диктатуры пролетариата и правящей компартии…

Европа побаивалась такого соседа, держалась настороженно, пыталась окружить «санитарным кордоном». А в нашей стране ненависть к Западу, Америке, вообще внешнему миру намеренно культивировалась властью. Все десятилетия советской власти государство тщательно изолировалось от внешнего мира. Никого не впускать и никого не выпускать… Старые мифы не умирали, потому что подкреплялись новыми. Запас злобы и вражды стратегического значения переходил от одного поколения к другому. Штампы советской пропаганды укоренились в сердцах и умах, хотя, если вдуматься, — эти страны нисколько не виноваты в несчастьях, постигших Россию в ХХ столетии.

Я знал одну женщину невероятно тяжелой судьбы; казалось, на нее обрушивались все несчастья, которые только могут случиться с человеком. И всякий раз она утешала себя одним. Тяжело вздохнув, говорила:

— Слава богу, хоть не в Америке живем.

Можно представить себе, каким адом на земле рисовались ей Соединенные Штаты. Она всю жизнь прожила при советской власти, нигде не была. Свято верила тому, что писали газеты, рассказывало радио и показывало телевидение.

Хорошо помню, как сам получил первый урок мировой политики. Мне было лет пять. В нашем доме что-то случилось с водопроводом. Весь подъезд тщетно пытался справиться с потопом. Взрослые бегали с тазиками. Ждали слесаря из домоуправления. Я побежал на улицу к приятелям. И увидел на дальней скамеечке нашего слесаря в приятном обществе коллег — судя по их одинаковым чемоданчикам с инструментами.

— Значит, кто наши враги? — Слесарь загибал пальцы. — Во-первых, Америка…

Джентльмены с чемоданчиками конечно же знали, что пострадавший от потопа подъезд ждет, когда они займутся делом. Но мыслимо ли прерывать дискуссию такого высокого уровня ради столь ничтожного дела, как починка водопровода? Да и стоит ли размениваться на мелочи, когда вокруг одни враги…

Впрочем, была еще одна причина ненавидеть Запад. Православный философ Георгий Петрович Федотов описывал настроения в России после Первой мировой, революции и Гражданской войны: «Русское национальное чувство было уязвлено глубоким поражением, разделом, падением России и, не желая взять на себя ответственность, не имея мужества покаяния, стало искать виновника вне себя — на Западе».

В результате Россия противостояла тогда всему миру. Ненависть к Западу была и важнейшим мобилизующим лозунгом, и элементом самозащиты — чтобы туда не ездили и не сравнивали уровень жизни.

— Вот, товарищи, зарубите себе на носу, что пролетарии Советского Союза находятся в осажденной крепости, — говорил в ноябре 1934 года член политбюро и формальный глава государства Михаил Иванович Калинин, — а в соответствии с этим и режим Советского Союза должен соответствовать крепостному режиму.

Но дело не только в пропаганде. Какой виделась картина мира руководителям нашего государства? Они-то все знали и понимали или тоже находились во власти собственной пропаганды? И как подобные представления о мире отражались на внешней политике страны в двадцатых и тридцатых годах? Об этом тоже пойдет речь в этой книге.

Итак, как все это происходило?

Часть первая. Интервенция и мировая революция

Граница на замке

3 ноября 1917 года Петроградский военно-революционный комитет отправил комиссару станции Торнео на финляндско-шведской границе — в условиях войны это был единственный безопасный путь из России в Европу — короткую телеграмму: «Граница временно закрыта. Без особого распоряжения Военно-революционного комитета никто пропущен быть не может».

Позже последовало разъяснение. Иностранным дипломатам дозволялся проезд в обе стороны. Уезжать из России имели право только обладатели специальных разрешений Военно-революционного комитета. А беспрепятственно возвращаться в Россию могли политэмигранты. Всем остальным после Октябрьской революции въезд и выезд из страны был закрыт. Вот когда впервые опустился железный занавес и Советская Россия отгородилась от всего мира.

Мир не признавал власть большевиков — Совет народных комиссаров. Но в Смольном не собирались раньше времени ссориться с мировыми державами. Первый контакт иностранных дипломатов с советской властью состоялся 8 ноября 1917 года. Военный атташе Великобритании в России и одновременно начальник британской военной миссии бригадный генерал сэр Алфред Нокс прибыл в Смольный, где расположился Совет народных комиссаров, и попросил освободить взятый в плен при захвате большевиками Зимнего дворца остававшийся верным Временному правительству женский батальон (см. «Российская история», № 5/2012). Ему охотно пошли навстречу.

Первым министром иностранных дел Советской России стал Троцкий. Это была идея секретаря ЦК партии большевиков Якова Михайловича Свердлова.

— Льва Давидовича нужно противопоставить Европе, — сказал Свердлов. — Пусть берет иностранные дела.

Владимир Ильич Ленин, как и все большевики, ожидавший в самое ближайшее время мировой революции, недоуменно пожал плечами:

— Какие у нас теперь будут иностранные дела?

Но с предложением Свердлова согласился.

Главным внешнеполитическим вопросом для большевиков был выход из Первой мировой войны, в которой с лета 1914 года государствам Четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Оттоманская империя) противостояли страны Антанты (Россия, Англия, Франция и многие другие).

Entente cordiale — «Сердечное согласие», так называлось заключенное в 1904 году соглашение между Францией и Англией. Через три года к ним присоединилась Россия.

21 ноября 1917 года нарком Троцкий разослал послам принятый съездом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов декрет о мире и предложил немедленно объявить перемирие и начать переговоры об окончании войны с немцами, которая шла уже три года.

Для стран Антанты, воевавших вместе с Россией, предложение было неприемлемо. Они намеревались добить Германскую империю и ее союзников. Поэтому главы союзных миссий в Петрограде договорились не принимать предложение советской власти.

А 25 ноября в британском парламенте министр иностранных дел лорд Артур Бальфур от имени правительства его величества сделал официальное заявление: после падения Временного правительства в России нет власти, с которой можно иметь дело.

Тем не менее, пока в Брест-Литовске в марте 1918 года делегация Совнаркома не заключила сепаратный мир с немцами, иностранные миссии в Петрограде поддерживали видимость отношений с советской властью. Дипломаты приходили в наркомат Троцкого, надеясь убедить новую власть не мириться с кайзеровской Германией, а также не проводить национализацию иностранной собственности и не отказываться от своих обязательств по сделанным в Европе займам.

Но безуспешно. Выход России из войны был тяжким ударом для союзников. Считалось, что это продлит кровопролитные военные действия еще на два-три года…

«Вскоре после того, как разразилась революция, — вспоминал премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж, — тень огромной фигуры Ленина начала подниматься над горизонтом. Впервые она упала на покрытый зеленым сукном стол на Даунинг-стрит в виде донесения нашего посла Джорджа Бьюкенена».

В Лондоне отвергли рекомендации посла Бьюкенена о сближении с большевиками. Посол был информирован: «Правительство готово поддерживать любой ответственный орган власти в России, который активно выступит против большевиков, и будет финансировать в разумных пределах готовность таких органов помочь делу союзных держав».