Елена Ткач - Седьмой ключ

• Название: Седьмой ключ
• Автор: Елена Ткач
• Издательство: ТЕРРА—Книжный клуб
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-275-00787-6

Отправляясь на дачу, будьте готовы к встрече с неизвестным, — предостерегает Елена Ткач. Магия и нечистая сила, убийства и наркотики органично вплетены в сюжет романа. Что окажется сильнее: вера героев романа в единоначалие добра, великую силу любви или страх, боль, отчаяние?

---

— А вот это не твое собачье дело… соплячка! — шагнув к Ветке, выдохнула ей в лицо крашеная валькирия. — И подумать только: моя дочь среди таких… — она обвела сидящих мечущим молнии взором, — драных кошек! — Она круто развернулась, но нога подвернулась на высоком каблуке, и разъяренная женщина, едва не упав, пошатнулась, клюнула носом дверной косяк и, чертыхнувшись, сбежала с крыльца, бросив через плечо:

— Ее вещи возьмете себе «на чай»!

После ее ухода какое-то время в комнате сохранялось тягостное молчание. Только Ксения, нагнувшись с усилием, подняла с пола упавшую бумажку и, присоединив ее к остальным, подала Алеше, кивком указывая на стоявшую у ворот машину.

Он и без слов все понял — опрометью скатился с крыльца и бегом помчался к машине. Вернулся через пару минут, вытирая руки о потертую ткань своих джинсов.

— Все! Отдал.

Ксения благодарно пожала ему руку повыше локтя.

Минут через пять из-за дома показалась плачущая навзрыд Манюня, которую гнала, толкая в спину перед собой, изрыгающая гневные тирады мамаша. Рванула заднюю дверцу, впихнула туда девчонку… Дверца захлопнулась. Мотор приглушенно заурчал. Колеса пробуксовали на мягкой земле, машина дернула задом, тронулась…

Все, уехали!

— О, Господи! — только и смогла повторить помертвевшая Ксения.

Верины губы дрожали. Ветка, убежав в комнату, вся в слезах упала на кровать. Алеша рванулся за ней, но обернулся, без слов — одним взглядом — спрашивая у Веры: можно? Та с улыбкой кивнула: да, можно… Он вошел к Ветке и затворил за собой дверь.

— Ну вот, мы с тобой кошки драные! — Вера присела возле подруги на корточки, положив голову ей на колени.

Она пыталась шутить, смыть с души грязь, которую занесла в их дом Машкина мама.

И Ксения кивала ей в лад, криво, потерянно улыбалась и терла глаза. Машка, милая златовласка… Как теперь без нее?

— Мы найдем Машку в Москве… Обязательно! Слышишь? — говорила Вера, пряча у нее в коленях убитое лицо. — Мы будем вместе. Веришь ты мне?

— Да, — слабо обронила Ксения. — Может быть…

— Но иначе не может быть, Ксенечка, родненькая моя! Мы же все стали родные за эти дни. Родные и близкие. А эта… разве она ей — мать?

— В том-то и дело, что мать, — Ксения осторожно высвободилась. — И вот этого — не исправишь! И никто ничего тут сделать не может. Ладно, знаешь что? Давай-ка чай пить. Зови ребят.

Но Вера приложила палец к губам, указывая на прикрытую дверь в Веткину комнату.

— Пусть они… Не будем их трогать.

Глава 2 Ссора

После обеда горизонт затянула мрачная свинцовая синева. Вдали погромыхивал гром, а у них над рекой еще по-прежнему пылало и парило. Предгрозовая духота только усиливала тягостное ощущение, оставшееся после недавней отвратительной сцены.

— Скорей бы уж дождь! — вздыхала Вера, и страдальчески морщилась, выходя на веранду и поглядывая на небо.

Ксения с головой окунулась в Верин роман. Она давно мечтала заглянуть в него хоть краешком глаза, но тайком не хотела: даже Ветке не велено было к нему прикасаться.

Но вот роман окончен и запрет снят. Вера нервничала — первый читатель перелистывал страницы рукописи, в которую она душу вложила…

Как-то Ксения воспримет роман, какой он — живой или мертвый? Вера места себе не находила.

Минут через двадцать после отъезда Манюни показались Алеша с Веточкой. Девочку было не узнать: глаза ее словно бы вдруг прозрели и будто вместили весь мир — такое блаженство сияло в них. Достаточно было взглянуть на обоих, чтобы признать классическую картину первой влюбленности.

Вера улыбнулась им, пряча грусть. Вот и Веткино детство кончилось. Впереди взрослые беды и редкие радости. Хотя, почему редкие? Как знать…

Пряча улыбку и смущенно потупившись, они попросились прогуляться до ужина. Думали навестить Алешину маму, а потом немного пройтись по Свердловке.

— Мы еще в Леониху хотели зайти, — добавила Ветка.

— Что ж, прогуляйтесь, милые! — Вера с трудом удержалась от слез. Голос невольно дрогнул.

«Что-то я в какую-то плаксу сопливую превращаюсь, — подумала, рассердясь. — Ладно. Главное, кончен роман! Выложилась, конечно, он всю силушку выпил, значит, живой, если всю меня взял без остатка. Теперь только книжки читать, гулять… Хорошо!»

Она запрокинула голову, потянулась и рассмеялась. Сходящие с крыльца Ветка с Алешей обернулись, недоуменно на нее глядя. Вера помахала им вслед, а когда эти двое, взявшись за руки, пошли по дорожке, трижды перекрестила удалявшиеся фигурки.

И все же не выдержала — разревелась…

«Только бы у них все было хорошо, Алеша славный… Правда, зеленые ведь совсем! А, что толку загадывать — жизнь покажет. Теперь твое дело, мать, небольшое — ночами не спать — волноваться… Нет, дудки, — улыбнулась она. — Не стану мамашей-наседкой! У меня свое дело есть. Вот только… удалось ли мне хоть отчасти разгадать эту загадку: тайну Женни, тайну местности… поможет ли это нам? Какими мы выйдем из этой истории, из этого лета, живыми или мертвыми? Бывает, живет человек, а душа у него истлела. Ох, не надо об этом: мысль — она воплощается!»

Она тряхнула головой и собралась было спуститься с крыльца, чтобы немного пройтись по берегу, как послышались торопливые Ксенины шаги.

— Что, прочитала? — Вера с надеждой обернулась к подруге и невольно отпрянула, увидев ее лицо.

Боль, гнев, отчаяние — все было в нем! Вера ожидала любой реакции — от рассудочного холодного анализа до восторга… Чего угодно, только не этого — во взгляде подруги был страх. Нет, не страх — ужас, с которым Ксения, сжимавшая листы рукописи, глядела на нее.

— Зачем ты это сделала? — каким-то чужим, искаженным голосом спросила она у Веры, замерев в трех шагах, точно боялась приблизиться.

— Что? Да что такое с тобой, на тебе лица нет!

— Лица? Можешь считать, что меня вообще нет!

— Господи, Ксения! Не мучь, объясни толком!

— Зачем у тебя в романе новорожденный? Зачем он тебе, этот ребенок? Ты ведь знаешь, что мне пару недель осталось… Зачем ты трогаешь это… нельзя же так, неужели тебе не понятно? Нельзя этой темы касаться, как ты могла, Вера, ты просто убила меня, понимаешь, убила! Без ножа зарезала…

Говоря это, она лихорадочно озиралась вокруг, словно ища опоры, поддержки, и не найдя, стала спускаться с крыльца, левой рукой сжав висок, а другой — листы рукописи. Двинулась по дорожке, все ускоряя шаг, — Вера за ней, — она выскользнула за калитку, заспешила ковыляющей походкой к реке, — Вера вслед едва успевала, — и вот Ксения уже бежала вдоль берега, спотыкаясь и бормоча что-то как заведенная… Наконец ей удалось нагнать беглянку на самом обрыве — та зацепилась подолом своей широкой юбки за куст шиповника и в сердцах дергала ткань, стараясь высвободиться.

— Ксенюшка! Милая моя! Да, погоди ты — нельзя же так! Пойдем в дом, поговорим спокойно. Смотри, ветер какой — ты простудишься. Ну! Прошу тебя, не надо, пойдем…

— Не трогай меня! Отойди!

Ксения рывком оборвала подол и шарахнулась в сторону. Комья земли под ногами посыпались в реку — она стояла на самом краю.

— Не подходи ко мне! Слышишь? Не смей!

— Ксенечка, пожалуйста… — Вера осторожно подбиралась к подруге, замершей над обрывом. Она понимала, что та не в себе и пыталась дотянуться до нее, чтобы успеть удержать, если та сделает еще хоть шаг к пропасти.

— Ты предательница! Ты меня предала! Ты… — гнев душил Ксению, она задыхалась, свободная рука теребила верхнюю пуговку платья, видно, пытаясь ее расстегнуть.

— Ксенюшка, хорошая моя, миленькая, пожалуйста, выслушай меня!

Вера старалась выиграть время и тихонько подходила все ближе к подруге. Их уже разделял какой-нибудь метр, когда с куста, возле которого застыла Ксения, сорвалась большая шумная птица и, хлопая крыльями, шарахнулась прочь, задев ее по лицу.

Ксения вскрикнула, накренилась — ее повело к обрыву. Вера в этот миг успела схватить ее за руку и резко дернула на себя.

Потеряв окончательно равновесие, Ксения взмахнула руками… Шквальный порыв ветра вырвал у нее листы рукописи, взметнул их над ней и развеял по воздуху.

Бедная женщина, дрожа, опустилась на землю — у нее ноженьки подкосились, когда опомнившись, поняла, что была на волосок от гибели. Вера кинулась к ней, села рядом, обняла, и вдвоем они глядели, как белые страницы одна за другой, танцуя, опускаются на воду.

— Ну вот и все! Я его погубила… твой роман, — Ксения, бледная как полотно, боялась поднять глаза и, вся сжавшись, точно ожидая удара, уставилась в землю.

— Господи, о чем ты… У меня же первый экземпляр есть! Ксенюшка, родная, поднимайся-ка… Вот так, обопрись на меня… Пойдем.

Гроза приближалась. Гулкие раскаты грома все нарастали и разрывались, казалось, прямо над головой, небо недобро мерцало зарницами, и в этом тревожном свете лица обеих женщин казались призрачными, неживыми…