Игорь Зимин - Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917

• Название: Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917
• Автор: Игорь Зимин
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03760-2

Зимний дворец был не только главной парадной резиденцией российских монархов, но и хранилищем бесценных национальных сокровищ, которые начала собирать Екатерина II. Он выполнял великое множество функций: представительскую, жилую, культурную и административно-хозяйственную, которой в книге также уделяется особенное внимание.

За годы своей жизни Зимний дворец видел многое: человеческое счастье и горе, смерти, возвышение и падение государственных деятелей, штурм, смену интерьеров в угоду новой власти, пережил блокаду Ленинграда… Дух этого места был соткан из происходящих в нем событий, живших в нем людей, тайн, которыми он был овеян. С ним связано огромное количество легенд, и сам он – легенда.

В этой книге автор постарался раскрыть для читателя двери Зимнего дворца и показать те старые стены, в которых прошла жизнь людей, во многом определивших судьбу страны: от ризалитов до фасадов, охватывая все три этажа. Повествование сопровождается картинами, фотографиями и документами.

---

Судьба личных вещей из комнат императрицы сложилась по-разному. Сначала из комнат изъяли все драгоценные вещи. Часть из них оказалась в новой Бриллиантовой комнате, на половине императрицы Марии Федоровны, часть – в Галерее драгоценностей, часть «пошла по рукам». Часть личных вещей Екатерины II попала в дворцовые кладовые.

В основном в дворцовых кладовых скопилась одежда и обувь императрицы. Когда в 1826–1827 гг. Николай I начал «чистить» Зимний дворец, то он добрался и до кладовых. Тогда хозяйственники представили молодому императору обширные реестры с перечнями личных вещей императрицы. Чего только не было в этих реестрах: и три «зубочистные» щетки с серебряными ручками, и чей-то «зуб костяной». Особенно впечатляет перечень сундуков с одеждой императрицы. Так, в трех сундуках хранились 875 «корсетов или шнуровок разной шелковой материи, в том числе некоторые из парчи, негодные к употреблению». В девяти сундуках были уложены 2170 пар «башмаков из разной шелковой материи, обшитых золотом и серебряным галуном, и парчою шитые золотом <…> к употреблению негодные». Еще в двух сундуках лежали 140 пар «сапогов мужских к употреблению негодных». В других сундуках хранились зонтики и веера в огромных количествах и в основном «негодных к употреблению»[138]. Этот «скромный» перечень показывает, что сведения об огромном количестве платьев и обуви, принадлежащих русским императрицам, не являются преувеличением. Поскольку вещи были «негодными к употреблению», то по приказу Николая Павловича большую часть этого добра ликвидировали. При этом Николай I лично и по каждой вещи решал, что подлежит раздаче слугам, а что следует продолжать бережно хранить в дворцовых кладовых. Видимо, именно благодаря решению императора до нас дошла коллекция мундирных платьев Екатерины II[139]. У Николая Павловича просто не могла подняться рука на женские мундиры. Более того, он продолжил эту традицию.

С.К. Зарянко. Дворцовая анфилада. Не позднее 1837 г. На переднем плане Бриллиантовая комната императрицы Марии Федоровны

Отметим, что в списке комнат Малого Эрмитажа упоминаются в 1826 г. комнаты мемориального характера, связанные с императрицей Екатериной II: «В оных малые кабинетцы, а прежде была мастерская токарная и гранильная Императрицы Екатерины II» и «Эрмитажник, где были подъемные столы».

После смерти Александра I некоторое время сохранялся только его кабинет. Буквально накануне пожара в июле 1837 г. в кабинете Александра I «сверх описи» нашли три черепаховых лорнета («на окне, на столе и в шкапу»); «ящичек с зубочистками»; «щетку головную»[140]. Кроме этого, в самой «описи» перечислено множество вещей, продолжавших храниться в кабинете Александра I, в том числе: 24 ножа; «башмак фарфоровый» (видимо, табакерка в форме «башмака». – И. З.); серебряный самовар; два солдатских ружья и одна винтовка; два пасхальных яйца – малахитовое и фарфоровое; ящик с четырьмя пистолетами; два футляра духов и т. д. Особо упомянем такой обязательный предмет гигиены, как «поплевок овальный красного дерева»[141]. «Поплевок» – это обязательная для дворцовых интерьеров плевательница.

Л.К. Плахов. Кабинет Александра I. 1830 г.

Как уже говорилось, комнаты императрицы Елизаветы Алексеевны после ее смерти в 1826 г. сразу же начали перестраивать. Ее вещи тщательно разобрали. К этому времени сложилась стандартная процедура «утилизации» вещей с личных половин умерших царственных владельцев. Для этого составлялись реестры буквально всего находящегося на императорских половинах. Что-то передавалось родственникам и близким людям «по завещанию», что-то уходило решением правящего императора в Эрмитаж, что-то передавали в кладовые Зимнего дворца на длительное хранение, что-то получали на память «люди», т. е. слуги.

Например, 18 января 1827 г. Николай I распорядился судьбой найденных в кабинете императрицы Елизаветы Алексеевны раритетных «шести медальонов с волосами: царя Михаила Федоровича, царя Алексея Михайловича, императора Петра Великого, императора Петра II и императрицы Елизаветы и Герцогини Голштейнской Анны». Все медальоны из царских комнат передали «для хранения в Эрмитаже»[142]. Такие медальоны с локонами были широко распространены в дворянской среде. Автору приходилось держать в руках такой медальон с волосами Александра I.

Волей Николая I, проводившего русификаторскую политику не только в Польше, но и во франкоговорящем Зимнем дворце, создается первая мемориальная зона общегосударственного значения. Эта мемориальная зона получила наименование галереи Петра Великого. Еще раз подчеркнем, что создание подобной мемориальной зоны великого императора стало личной инициативой Николая I, который в апреле 1848 г. повелел составить для него справку о том, где находятся вещи Петра I, когда и откуда они поступили.

Отметим, этот интерес для Николая I не был случайным. В документах указывается, что еще в 1827 г. по его повелению ученые Императорской академии наук составили «опись вещам, принадлежащим Императорской Фамилии со времен Петра Великого», хранящимся в Кунсткамере. В 1837 г. эту опись[143] издали отдельной брошюрой. В ней приведены наименования более 1500 разных предметов, непосредственно связанных с императором.

Петр I был многогранным человеком, поэтому мы упомянем только предметы, входившие в круг медицинских увлечений Петра Великого: «Баночка стеклянная, содержащая в спирте сустав пальца, отрезанный Петром I у дитяти на Стрельной мызе, поелику палец был болезненный; Баночка, заключающая 8 зубов, рваных рукой Петра I; Ящик, с осемью выдвижными ящиками, в котором: 23 сосуда с крышками из коих 7 серебряные, а прочие 16 стеклянные, отверстия оправлены в серебро; небольшие аптекарские весы с серебряными вызолоченными чашками на зеленых шнурках; ложка серебряная с ручкою из черного дерева; воронка вызолоченная; чернильница и песочница из черного дерева, отверстия в серебре; ступка серебряная с пестиком; орудие наподобие щипцов, серебряное с вызолоченной ручкою; ножницы английские с серебряными вызолоченными ручками; ножичек серебряный, вызолоченный; лопатка серебряная вызолоченная; щеточка, для бритья употребляемая, из белых щетин в серебряной оправе; линейка тонкая серебряная (сегодня этот экспонат, хранящийся в Государственном Эрмитаже, именуется „Походной аптечкой Петра I“. – И. З.); Ящик с хирургическими инструментами, принадлежащий Его Величеству; Сундук с лекарскими инструментами».

После того как Николай I ознакомился с описью вещей Петра I, он распорядился «все значащееся по сей описи передать в Императорский Эрмитаж». При этом на Кунсткамере император не остановился, а, собирая максимально полную коллекцию вещей Петра I, распорядился «весь гардероб Петра I, хранящийся ныне в Марли, что в Петергофе», также передать в Эрмитаж[144].

Император лично курировал процесс создания экспозиции в Галерее Петра I. Все окончательные решения по оформлению экспозиции принимал именно Николай I. Например, сначала царь распорядился «для трона в новой галерее Петра Великого употребить кресло в Бозе почивающей Императрицы Елизаветы Петровны», которое предполагалось доставить из Петергофа. Затем от этого решения он отказался, распорядившись «для восковой фигуры Петра I употребить вместо тронного кресла Елизаветы Петровны тронное кресло Петра I, хранящееся в Кунсткамере, а первое передать на хранение в кладовые Зимнего Дворца»[145]. Он особо оговорил, что «сморщившуюся» в результате неудачного бальзамирования лошадь Петра и его собак «переместить в Галерею Петра I, не исправляя оных».

К концу 1849 г. новая мемориальная галерея была готова принять первых посетителей. Император изначально желал сделать эту галерею общедоступной и «допускать теперь по билетам посетителей для осмотра галерей Петра I и драгоценных вещей», но при этом посетителей должен был безотлучно сопровождать дежурный лакей, «строго наблюдая», чтобы они «не дотрагивались до вещей руками»[146].

Когда умер сам Николай I, то его комнаты на третьем этаже северозападного ризалита сохранялись до второй половины 1880-х гг., т. е. более 30 лет. А кабинет на первом этаже, где, собственно, и умер Николай I, со всей мебелью сохранялся до конца 1930-х гг. После смерти царя 18 февраля 1855 г. в неизменном виде решили сохранять только сам малый кабинет на первом этаже. Обстановку примыкавших к нему комнат полностью отдали камердинеру Николая I Петру Федоровичу Гримму. Однако же в августе 1855 г. мемориальную зону решили расширить, поскольку в комнаты Николая I на первом этаже Зимнего дворца началось настоящее паломничество. Тогда же состоялось решение о том, чтобы камер-фурьер Малышев отвечал за Кабинет, а Гримм – за «приванные комнаты».

Отбирать «подлинную» мебель у камердинера не стали, а попросили заказать подобную по имеющимся образцам, т. е., говоря современным языком, «новодел». Этот документ любопытен уже тем, что в нем приведен весь перечень мебели, стоявшей в комнатах Николая I на первом этаже Зимнего дворца. Часть этих предметов мы можем подробно рассмотреть на акварели К.А. Ухтомского.