Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)

• Название: СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
• Автор: Джамиль Гасанлы
• Издательство: Герои Отечества
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5–91017–012–0

В представленной вниманию читателей монографии Азербайджанский ученый Дж. П. Гасанлы исследует малоизвестную широкому кругу читателей тему советско-иранских отношений в 40-х годах прошлого века. Изучив уникальные и ранее неизвестные материалы и документы из архивов России, США, Азербайджана, Грузии, а также анализируя изданные за рубежом труды и публикации в прессе, автор приходит к парадоксальному выводу: холодная война началась не в Европе, а в Азии! Именно советско-американо-британский кризис вокруг Иранского Азербайджана обозначил непримиримые противоречия между союзниками по антигитлеровской коалиции и лег в основу последующей конфронтации между Востоком и Западом.

Дж. П. Гасанлы показывает сложные перипетии использования национально-освободительного движения в Иранском Азербайджане как инструмента внешней политики СССР, отстаивание Западом интересов Ирана в противовес Москве. И тут напрашиваются прямые параллели с сегодняшним кризисом в отношениях между Ираном и США, отстаиванием Россией интересов Ирана в противовес США.

Изложение событий носит хроникально-документальный характер и порою воспринимается как политический детектив.

Книга предназначена для специалистов в области международных отношений, студентов гуманитарных вузов, всех интересующихся доселе неизвестными подробностями нашей недавней истории.

---

После ухода Красной Армии шахское правительство неизбежно будет преследовать, как, впрочем, не днями, не месяцами, а годами, используя любые коварные методы. Все равно нам умирать, так разрешите нам умереть с честью. Пусть всему миру станет известно, что азербайджанский народ, в частности, ее Демократическая партия и Национальное правительство погибли не от трусости, а в сражении, в тяжелой борьбе с иранским шахским правительством за свое освобождение. И поэтому нам надо, чтобы после ухода Красной Армии вы были в стороне, не вмешивались во внутренние дела Ирана. Мы поднимем население сел и городов и с помощью федаинов и наших вооруженных сил будем защищать азербайджанскую территорию от наступления шахской реакции. Будем вести борьбу до последнего человека, на это доблестные азербайджанцы готовы. Или разрешите нам мобилизовать все свои силы, связаться со всеми демократическими группами всего Ирана, пойти на Тегеран, свергнуть шахское правительство и установить во всем Иране демократическое правительство. Тогда перед нами, азербайджанцами, откроются огромные перспективы для создания новой жизни и процветания азербайджанского народа.

С другой стороны, если согласиться с предложением правительства Кавама эс-Салтане, которого я знаю как двурушника лучше вас всех, то в удобный момент он уничтожит все демократическое движение в Азербайджане. В этом случае проиграет не только азербайджанский народ, но и советское правительство, влияние которого, что само собой разумеется, будет потеряно не только на Иран, но и на странах Ближнего Востока. Такая уступка Каваму, о какой идет речь в стенограмме, разве приемлема для советского правительства? По-моему, такой уступкой СССР наносит себе колоссальный урон. Если мы согласимся на такое предложение, то, уверяю вас, реакционные элементы поднимут весь иранский народ и будут вести пропаганду против Советского Союза, в адрес которого выдвинут тысячу всяческих обвинений. Громадному авторитету, который имеет советское правительство в настоящее время в Иране, будет нанесен удар, и потом СССР трудно будет завоевать симпатии иранского народа, потому что ни его пропаганде, ни его силе иранский народ верить больше не будет. Разве это выгодно вам и нам?»

После такого бурного выступления Пишевари немного успокоился. Генерал А. Атакишиев пытался смягчить обстановку. Желая сменить направление беседы, Атакишиев спросил: «Если Кавам эс-Салтане сам обратится к вам для переговоров, разве вы откажетесь от этого, будет ли смысл отказываться?» На это Пишевари ответил, что не откажется от переговоров, однако, следуя установленным законам, он должен получить на это полномочия от Меджлиса: «Я должен поставить этот вопрос перед Меджлисом, просить у него полномочий создать комиссию и направить на переговоры. Местом для переговоров можно выбрать Тебриз, в крайнем случае — г. Миане. Это надо, во-первых, сделать потому, чтобы азербайджанский народ знал, что Кавам переговоры ведет именно на азербайджанской территории и в азербайджанском городе, а, во-вторых, это обстоятельство повлияет и на самого Кавама эс-Салтане, который может пойти на некоторые уступки. На переговорах должны присутствовать председатель Меджлиса Шабустари, министр внутренних дел доктор Джавид и руководитель Демократической партии Падеган и я, а также обязательно ваш представитель, для консультации.

Если наши переговоры не дадут положительных результатов и тегеранское правительство попытается вновь захватить азербайджанскую территорию вооруженным путем, а с вашей стороны вновь будут указания решать конфликт мирным путем, идя на уступки иранскому правительству, то опять-таки мне и остальным руководителям Демократической партии трудно будет осуществить эти ваши предложения.

Может быть, нам в таком случае выделить из состава Национального правительства и Демократической партии новых представителей и возложить на них обязанности вести переговоры с Кавамом эс-Салтане, а нам, уже известным руководителям, разрешить выехать из страны если не в Советский Союз, то куда-нибудь, хотя бы в Болгарию. Одновременно разрешить около 2000 семьям активистов демократического движения выехать в Советский Союз».

Далее, обращаясь к присутствующим, Пишевари сказал с печальной улыбкой: «Я знаю и глубоко убежден, что вы, сидящие здесь, и лично тов. Багиров являетесь сторонниками силовой защиты азербайджанского Национального правительства и ни в коем случае не позволите принизить его авторитет и самостоятельность, потому что это правительство мы с вами создавали вместе. Но нынешняя ситуация в мире и в связи с ней политика советского правительства диктуют необходимость некоторых уступок вновь образованному правительству Кавама эс-Салтане. Завтра вы уедете, а я останусь здесь. Я обещал народу, я поднял народ, он меня знает, как же я могу перед угрозой Кавама эс-Салтане и реакционных сил молчать и жертвовать сотнями тысяч азербайджанцев. Мне трудно, мне очень тяжело. Я еще раз заявляю, что этого сделать не могу. Пусть все, кто хотят, уедут, куда хотят, а я останусь здесь и, не жалея сил и жизни, буду защищать интересы, судьбу Азербайджана и умру на полях сражений».

На вопрос А. Атакишиева: «Хотелось бы узнать точно, в случае если переговоры будут протекать в духе, позволяющем разрешить дело мирным путем, на какие уступки можете пойти?» Пишевари по пунктам изложил следующее:

а) признание автономии Азербайджана в форме энджумена;

б) разрешение свои войска и свой командный состав, но с подчинением, как все иранские войска, генеральному штабу; в необходимых случаях войска Азербайджана также будут защищать Иран от внешних врагов, но их нельзя использовать против иранских племен, решение внутренних проблем;

в) оставить за Азербайджаном право обеспечения внутреннего порядка собственной полицией, без присылки из Тегерана жандармерии и прочих вооруженных сил;

г) делопроизводство в Азербайджане вести на азербайджанском языке,

а переписку с Тегераном — на фарсидском языке;

д) обучение в школах до 3-го класса вести на азербайджанском языке, а с 3-го класса ввести дополнительно и фарсидский язык;

е) государственные земли оставить за крестьянами, а распределенные среди крестьян помещичьи земли оплатить за счет государства, с последующей постепенной уплатой крестьянами стоимости этих земель государству;

ж) признание Тегераном законными всех проведенных до сих пор Национальным правительством реформ, не возбуждать уголовного преследования по иранским законам в отношении демократов;

з) увеличить количество депутатов от Азербайджана в иранском Меджлисе в соответствии с численностью населения Азербайджана;

и) запретить возвращение в Азербайджан лиц, выдворенных как противники демократического развития[705].

Представители Советского Азербайджана попросили Пишевари все высказанное им изложить на бумаге. Однако он категорически отказался, заявив, что у него такое состояние, что он не может держать перо, и поэтому просил, чтобы отчет составили и направили в Баку сами бакинцы. Причем он просил не сообщать Багирову о проявленных им нервозности и смятения. В тот же вечер А. Атакишиев составил отчет о переговорах с Пишевари и срочно переслал Багирову. Было решено встретиться повторно с участием Шабустари и Падегана 5 апреля.

5 апреля М.Дж. Багиров отчет о встрече с Пишевари и его предложениях направил Сталину и Молотову. Он писал: «Пишевари вновь заявляет, что все намерения Кавама направлены на ликвидацию демократического движения и в целом всего до сих пор завоеванного азербайджанским народом. В заключение он заявил, что будет выполнять все наши указания, саботировать их не будет, но не скрывает, что в данном случае он будет исполнителем указаний, а в душе он с этим не согласен»[706].

Вечером 4 апреля стало известно, что Пишевари без консультаций с бакинской «тройкой» вызвал в Тебриз члена фракции «Туде» иранского Меджлиса и руководителя Народной партии Абдулсамеда Камбахша. Об этом факте Багиров сообщил в Москву и даже вспомнил, что, когда создавалась АДП, Камбахш был среди приглашенных в Баку. Однако из-за отрицательного отношения к Демократической партии и азербайджанскому национальному движению Камбахш не был допущен к процессам в Южном Азербайджане. Мать Камбахша была родом из династии Каджаров, т. е. азербайджанка, а отец — персом. Военное и общеполитическое образование он получил в Москве. Багиров писал Сталину: «Вызов его без нашего ведома со стороны Пишевари для нас совершенно непонятен».

Бакинской «тройке» были даны указания, учитывая подавленное состояние Пишевари и его нервозность, не нажимать на него и не настаивать, чтобы он обязательно написал о своих предложениях. Было рекомендовано всем принять меры к постепенной подготовке Пишевари и остальных руководителей, убеждая их в необходимости и правильности в данный момент идти на максимальные уступки в предстоящих переговорах с тегеранским правительством. В связи с неожиданным приглашением Камбахша, к которому Пишевари всегда относился отрицательно, следовало выяснить истинную причину визита в отдельности и у Пишевари, и у Камбахша. Приезд Камбахша в Тебриз и его контакты были взяты под наблюдение советских спецслужб. Багиров писал своим сотрудникам в Тебризе: «В самой вежливой, дружеской и спокойной форме убедите Пишевари и его товарищей, и отдельно Камбахша, что какие бы то ни было мероприятия с их стороны, не согласованные с нами, могут привести к совершенно нежелательным и отрицательным последствиям. Без учета создавшейся международной обстановки их выступление в какой бы то ни было форме равносильно авантюре и заранее обречено на провал»[707]. Одновременно Багиров сообщил М. Ибрагимову, что хочет встретиться с Пишевари и Камбахшем в советской Джульфе 6 апреля ночью или, в крайнем случае, 7-го вечером.