Эйвери Уильямс - Невозможное завтра

• Название: Невозможное завтра
• Автор: Эйвери Уильямс
• Издательство: SPecialiST RePack
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Бессмертная Серафина вынуждена столкнуться с темным прошлым — рискуя потерять любовь всей своей жизни — во второй книге серии Инкарнация.

Серафина живет уже многие годы благодаря особенному алхимическому методу, но живой она почувствовала себя совсем недавно. Она, наконец, вырвалась от своего контролирующего бойфренда Кира и после стольких лет обмена тел, сохраняя бессмертие, она нашла жизнь, которой стоит придерживаться. Потому что в этой жизни есть Ной.

Но ей не следует так сильно доверять Ною. После того, как он передает сообщение, которое может быть только от Кира, Сера беспокоится, что ее новые семья и друзья узнают ее секрет. И поскольку ее подозрения касаются не только Ноя, Сера вынуждена задаться вопросом о своих новых друзьях: не может ли ее старый ковен прятаться прямо у нее под носом?

Переселится ли Сера в другое тело, забрав очередную жизнь, или найдет способ удержать то, что получила, навсегда?

---

– Я не принадлежу тебе, – яростно говорю я. – Ненавижу тебя.

Кир встречается со мной взглядом, мягко посмеивается.

– Нет, не ненавидишь, Сера. Если бы ты ненавидела меня так сильно, как притворяешься, то ты бы ушла – по-настоящему. Оставила бы тело Кайли и растворилась в воздухе. Ты пытаешься действовать, словно ты выше этого, но мы одинаковые. Мы убийцы. Настоящая причина тому, что ты осталась в Беркли, – глубоко внутри ты хотела, чтобы я нашел тебя. Я знаю тебя лучше тебя самой. Так было всегда.

Я смотрю на Шарлотту и Себастьяна. Взгляд зеленых глаз Шарлотты, наполненный беспомощностью, встречается с моим. Но Себастьян не отворачивается от Кира. Он наблюдает, понимаю я, ожидает возможности.

Кир улыбается.

– Я прав, и тебе это известно. Ты любишь меня.

Ной вздрагивает. Этот небольшой жест расстраивает меня.

– Кир, я не люблю тебя больше. Давным-давно, да. Но этого чувства нет уже сотни лет.

Амелия вмешивается с высоты тротуара.

– Кир... ты слышал ее. Она не любит тебя. Пошли. Ты обещал.

Кир качает головой.

– Не могу, – говорит он печально. – Ты же знаешь, я не могу. Она для меня все. Лучше смерть, чем жизнь без нее. Я люблю ее. Я всегда буду любить ее.

– Замолчи!

Я поднимаю взгляд на Амелию, услышав ее крик. Она засунула свой нож в складки винтажного платья от Диор, обе руки закрывают уши.

– Меня уже задолбало слушать о твоей идеальной Сере! Кто приехал с тобой в Беркли? Кто был здесь все время только ради тебя? Кто был преданным? Кто любит тебя? Не она! Это я!

Кир неловко елозит.

– Амелия, дорогая моя, я никогда не говорил, что твоя служба была недооценена. Ты была преданна. И эта преданность будет вознаграждена.

– Мне не нужно твое вознаграждение, как какая-то жалкая собака, которой бросили кость. Я хочу, чтобы ты любил меня. Это все, что я когда-либо хотела. – Ее голос надламывается. Она уже плачет, слезы мягко стекают по ее щекам подобно падающим звездам. Я почти жалею ее. – Ты сказал, что тебе просто нужно убедиться, что она любила тебя, – продолжает Амелия. – Если это не так, ты отпустил бы ее. Ты обещал.

Кир качает головой.

– Ты слышала только то, что хотела услышать.

– Чушь собачья. – И серебряной стрелой она скидывает туфли и изящно вскакивает на перила, цепляясь за них обученными ногами акробатки. Она достает из-за пояса нож, раскидывает руки для баланса.

– Спустись, Амелия. – Голос Кира настойчивый.

– Нет. – Она звучит как нетерпеливый ребенок. – Она должна уйти.

Амелия становится на колени, напрягает сильные мышцы ног и прыгает вверх, как гимнаст с бревна. Она крутится в воздухе, гибкая и изящная, направляясь прямо ко мне.

Я помню, когда впервые увидела ее представление в цирке, Кир сидел рядом со мной. Бруклин, 1933 год. Леди Амелия, птица без крыльев, как ее называли. Маленькая блондинка, воздушный акробат, бросающий вызов гравитации. Но я всегда думала о ней как о кошке – мурлыкающей, неразгадываемой. И она всегда приземлялась на ноги.

Как и сейчас.

Она размахивает ножом всего в нескольких шагах. Ной делает шаг, защищая меня. Уголком глаза я вижу красное пятно – Шарлотта торопится, чтобы сократить разрыв между нами.

– Амелия, – говорю я, поднимая руки, сдаваясь, – он может быть твоим.

– О, – отвечает она со смешком, – он и будет моим.

И она снова прыгает вперед, ножом целясь в мое сердце.

Звук выстрела пронзает ночь. Птицы взлетают в воздух. Тело Амелии падает к моим ногам, спиной к небу. Посреди ее серебряного платья расцветает красный цветок из крови.

Голова Ноя поворачивается к Киру, который все еще держит пистолет нацеленным, его руки дрожат.

– Ты больная? – вопит он.

Снова звук выстрела. Я отвожу взгляд от Амелии и вижу остановившегося Себастьяна, его глаза закрыты. У его ног отверстие в асфальте, как крошечная выбоина. Струйки дыма поднимаются из нее.

– О Господи, – шепчет Ной. – Что за хрень тут происходит?

Я смотрю, как Амелия теряет форму, цвет, серебряный блеск ее платья становится матово-серой кучкой пыли.

– Видишь, Сера? – запинается Кир. – Видишь, на что я способен ради тебя? Я готов убить любого, кто станет между нами.

Я ненадолго задумываюсь, заставит ли звук выстрелов кого-нибудь изнутри выйти на помощь. Но потом думаю, как громко включает музыку диджей – выбранный Киром, – и надежда умирает у меня в груди.

Ной становится на колени рядом с тем, что было Амелией.

– Я не понимаю, – говорит он, позволяя своим пальцам двигаться к куче. – Посмотри, что ты наделала! – кричит он Киру, вставая. – Ты убила Ребекку.

Кир смеется.

– Не будь таким идиотом, Ной. Я думал, ты умнее. Думал, ты достоин моих тайн, моих знаний.

Ной бледнеет.

– Я не понимаю, – повторяет он.

– Да ладно, парень! Только не говори мне, что ты забыл наш разговор после школы. О науке. Об алхимии. О физических свойствах человеческой души...

– Мистер Шоу? – Ной хмурит лоб.

– ...о бессмертии, – заканчивает Кир.

Глаза Ноя распахиваются. Я вижу в них проблеск понимания. Он ничего не говорит.

– Ты мог бы стать одним из нас, – грустно говорит Кир. – Ты мог бы жить вечно. Но, к сожалению, ты влюбился в неправильную девушку. – Он машет пистолетом в мою сторону и взводит курок. От тихого щелчка мое сердце сжимают пальцы страха.

Он направляет его на грудь Ноя.

– Мне жаль, – говорит Кир. – Веришь или нет, мне действительно жаль. Ты был таким многообещающим, я не видел подобного сотни лет.

Меня начинает трясти.

– Кир, не надо. Оставь его в покое. Я пойду с тобой. Мы можем взять новые тела и уехать, как ты и хотел. Только прошу, не делай этого. – Я тихо проклинаю нотки мольбы в своем голосе.

Кир качает головой.

– Хорошая попытка, Сера. Но Ной должен уйти. Он умрет, и ты вспомнишь, что действительно чувствуешь. Как сильно ты меня любишь. – Его голос мягок. – Но чтобы доказать тебе, что я не так жесток, как ты думаешь, я позволю тебе попрощаться. Вперед, – показывает он мне пистолетом. Я делаю нерешительный шаг к Ною и, когда он не двигается, делаю еще один.

Уголком глаза я замечаю движение, но не поворачиваю головы. Медленно, осторожно Себастьян приближается к Киру. Но Кир слишком сосредоточен на Ное и мне и пока не замечает его.

– Кир прав, Ной, – безэмоционально говорю я. – Ты всего лишь человеческое отвлечение. С тобой можно просто повеселиться. – Он в недоумении, испуган, разозлен. Это разбивает мне сердце. Я для подтверждения смотрю на Кира и рискую притянуть Ноя в быстрое объятие. – Ной, – выдыхаю ему в ухо. – Что бы дальше не случилось, нужно, чтобы ты сделал то, что я скажу. Даже если я скажу тебе бежать. Особенно если я скажу бежать. Прошу, доверься мне.

– Что ты такое? – шепчет он.

Я качаю головой, игнорируя его вопрос.

– И я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Я не всегда была честна – просто не могла. Но я люблю тебя, очень сильно.

Кир с горечью смеется над этим.

– Он мальчишка, Сера. Он даже твоего имени не знает. Не он был рядом с тобой шесть сотен лет. Он никогда не мог узнать тебя, как знаю я. И сейчас у него даже нет на это ни малейшего шанса. – Он поднимает пистолет...

Себастьян прыгает в сторону Кира, опрокидывая того на землю...

И в то же мгновение я встаю перед Ноем.

Очередной выстрел разрывает ночь пополам: до и после.

Себастьян опоздал на секунду.

Боль ослепляет. Она несется через меня каждым цветом, как на палитре, куда Кайли окунает свою кисть, чтобы оживить волшебных существ: ангелов, фей, драконов. Языки пламени ласкают мое тело. Огонь и вода, капая на грубый асфальт.

Вот только это не вода; это кровь. Моя кровь, кровь Кайли. Но сейчас между ними нет различия; сейчас они одно и то же.

– Беги, Ной! – кричу я. Или думаю, что кричу. Это мой голос?

Боль обретает форму. Она встает. Она возвышается надо мной. Она заносит свою ногу над моими ребрами и ударяет. Я кричу.

Смутные звуки борьбы. Удары о плоть. Где-то там кричит Шарлотта.

Боль, должно быть, нашла совесть. Она решает, что с меня достаточно. Она гладит мое лицо, прижимается к ране, как кошка, как Луна.

Ной смотрит мне в лицо. Он ужасно бледен.

– Кайли? – спрашивает он. – Или как они тебя по-настоящему называли? У тебя другое имя? – Его голос густой и медленный.

Почему он все еще здесь? Сирены, кроваво-красные сирены ползут сквозь туманную ночь. Уже близко.

– Я сказала, уходи, – шепчу я, а боль передумывает и пронзает мои легкие. Я выгибаю спину.

– Не могу, – ругается он.

– Ной. Послушай ее. – Акцент Шарлотты. Ох, как я по нему скучала.

– Ей нужно в больницу, – надламывается голос Ноя.