Уильям Стайрон - В заразном бараке

• Название: В заразном бараке
• Автор: Уильям Стайрон
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Драматургия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-071254-0

Война — это страшно. Но на войне солдату хотя бы ясно, кто ему друг, а кто — враг. Но когда призванный на войну человек находится не на поле боя, а в тылу, — все оказывается сложнее. Им противостоят не вражеские солдаты, а их же собственное начальство — тупые и жестокие самодуры, воспринимающие рядовых, как пушечное мясо.

Но есть люди, готовые противостоять окружающему их аду…

---

Гланц (терпеливо). Значит, так, Макгрудер — мы не настаиваем, чтобы ты описывал физиологические подробности вашей связи. Это не нужно — во всяком случае, сейчас. Все, что нужно, — это чтобы ты описал, как у вас все начиналось, какие события привели к акту соития. Расскажи про обстоятельства, при которых вы познакомились. Мы полагаем, причиной было сильнейшее эротическое влечение.

Макгрудер. Нет, сэр. Причиной была поэзия.

Гланц. Поэзия?

Макгрудер. Нет, сэр, нас, конечно, очень тянуло друг к другу. Но это было не главное — во всяком случае, поначалу. Как я сказал, сначала была поэзия. Остальное пришло потом.

Гланц. Милое объяснение (возится с магнитофоном).

Макгрудер. В институте мы с Энн, так зовут мою девушку, посещали курс английской поэзии. Мы были просто без ума от стихов.

Гланц. Какие стихи? Эротические? Или вирши Уитмена?

Макгрудер. Да, сэр. Забавно, что вы угадали. Уолт Уитмен, Шекспир, Ките и…

Гланц (прерывает). Уитмен, Шекспир, Ките… Три английских педика. Отличный выбор, чтобы пробудить в себе мужчину.

Макгрудер. Уитмен — американец, сэр.

Бадвинкель. Не важно, все они педики. В Англии все ненастоящее. Даже клубника там ненастоящая. Только один поэт в Англии избежал педерастии — Киплинг.

«Вот вам Джунглей Закон — и Он незыблем,
как небосвод.
Волк живет, покуда Его блюдет; Волк,
нарушив Закон, умрет.

Как лиана сплетен, вьется Закон,
в обе стороны вырастая:
Сила Стаи в том, что живет Волком,
сила Волка — родная Стая».

Если бы ты читал такие стихи, как эти, то не попал бы в передрягу, как сейчас.

Гланц. Отлично сказано, сэр. Продолжай, Макгрудер.

Макгрудер. Хорошо, сэр. Я думаю, это был один из вечеров, когда мы вместе читали стихи — субботним вечером. Началась гроза, и мы с моей девушкой бежали через поле и укрылись в старом разрушенном табачном сарае, и это был тот вечер, когда я понял, что люблю ее. И она любила меня. Это был первый раз у меня, первый раз, когда я занимался любовью с кем-то, и это как-то смешалось с поэзией, которую мы обсуждали. Мне кажется, что это было похоже на какой-то религиозный экстаз…

Бадвинкель. Мне кажется, что у тебя это и впрямь мог быть религиозный экстаз, друг мой. Но у большинства американцев акт совокупления не вызывает столь возвышенных чувств.

Гланц. Очень хорошо, Макгрудер, ты идеалист. И к тому же религиозен. Но ты упускаешь одну важную деталь. (Пауза.) Итак, скажи, была ли твоя девушка девственницей?

Mакгрудер. О да, сэр. Я точно знаю, что была.

Гланц. Очень хорошо. Мне нужно было только, чтобы ты сам сказал это. Значит, вот так начались ваши отношения, которые, по твоим словам, сопровождались, цитирую, многочисленными актами, конец цитаты. Что мы хотели бы знать теперь, так это как долго продолжались ваши отношения?

Макгрудер. Сэр, они продолжаются до сих пор. Они не прерывались.

Гланц. Замечательно.

Макгрудер. Мы общались весь следующий год до лета. Затем она должна была уехать. Ее родители поехали в отпуск на море и взяли Энн с собой.

Гланц. И ты остался один. (Пауза.) Один. Не имея возможности реализовать свои естественные сексуальные потребности.

Макгрудер (мрачно). Да, сэр, можно так сказать. Если вам так угодно.

Гланц. Правильно ли мы понимаем, что именно эти обстоятельства заставили тебя вступить в отношения со «взрослой женщиной», как ты ее называл, с той, с кем ты имел половой контакт?

Макгрудер. Это правда, сэр.

Гланц. Пожалуйста, расскажи в подробностях о ваших отношениях…

Бадвинкель (прерывая). Минутку, доктор. (Макгрудеру.) Из всего тобой сказанного я понял, что ты очень любишь свою девушку. Правда?

Mакгрудер. Да, сэр. О да, сэр.

Бадвинкель. До меня, может быть, с трудом доходит, Макгрудер. Может быть, я плохо соображаю. Возможно, я просто дурак. Поправь меня, пожалуйста, если я ошибаюсь. Но одним из важных аспектов любви между мужчиной и женщиной является верность, не так ли? Палуба должна быть чистая и на носу и на корме, все должно сиять на корабле? (Пауза.) Я не собираюсь осуждать тебя за добрачные сексуальные связи, но, по моему разумению, это дело отвратительное. С чем я на самом деле не могу примириться, и я хочу это громко и ясно заявить, так это с тем, что ты изменил своей девушке во время ее летних каникул! (Откинулся в свое кресло с довольным видом.)

Макгрудер (болезненно переживая обвинение, все же пытается протестовать). Но, сэр, если вы позволите мне объяснить…

Гланц (строго). Тогда объясни, Макгрудер! Подробно!

Макгрудер. Тем летом по вечерам делать было особенно нечего, и время от времени мы с приятелем — его зовут Рой Девис, — мы брали пиво и ехали на машине его отца по дороге в сторону кладбища, где темно и тихо. Однажды вечером мы сидели там и пили пиво, когда напротив нас остановилась машина. В ней были две взрослые женщины — до этого шел дождь, но потом выглянула луна, и мы могли видеть их в свете луны, — они смеялись и тоже пили пиво. Они уже прилично набрались. Мы с Роем крикнули им «Привет», и они ответили нам «Привет», и мы громко смеялись, и вскоре они вышли и сели к нам в машину. Они оказались работницами хлопчатобумажной фабрики. Многие люди в нашем городке смотрят свысока на этих работниц и называют их гусеницами.

Да, сэр. Они работают на ткацких станках и машинах, и нитки запутываются у них в волосах, и они становятся похожи на кокон. Вот почему их называют гусеницами.

Гланц. Это женщины из низшего класса, не так ли? Ниже того, к которому принадлежишь ты. Судя по твоему досье, ты, можно сказать, выходец из среднего класса.

Макгрудер. Да, сэр, можно сказать так.

Гланц. Как их звали? Не обязательно знать имена обеих, скажи, как звали твою гусеницу.

Макгрудер. Это смешно звучит, сэр, но я не знаю, как ее зовут. Однако я слышал, как ее подруга сказала: «Он похож на твоего мужа. Просто вылитый Том Янси!» Поэтому с той ночи я вспоминаю о ней, как о миссис Янси.

Гланц (в микрофон). Миссис Янси. (Макгрудеру.) Что было потом?

Макгрудер. Да особенно не о чем рассказывать, сэр, — кроме того, что мы дурачились и шумели в машине, все четверо, и я напился пива и, надо признаться, сильно возбудился. Мне было хорошо и чего-то хотелось. И миссис Янси была рядом. Мы шутили, играли. Она возбудилась, она просто не могла остановиться! Она стала целовать меня, ласкать, возбуждать, и я стал ласкать ее, и это очень ее завело. (Пауза.) И вот, сэр, мы с миссис Янси выбрались из машины и пошли на кладбище, где занялись любовью. На могильной плите.

Гланц. Прямо на могильной плите? О Боже.

Макгрудер. Да, сэр, потому что земля была очень сырая. Поэтому мы выбрали одну из горизонтальных плит. Я помню, что там было написано чье-то имя — вроде Маккоркл.

Гланц. Ты имел только один контакт с этой женщиной. Почему же только один, если припомнить твои непомерные… как же это назвать… сексуальные аппетиты?

Макгрудер. Потому что миссис Янси отключилась, сэр. И к тому же опять пошел дождь.

Гланц (делает какие-то пометки, роется в бумагах, а затем обращается к Макгрудеру с большой серьезностью). Итак, Макгрудер, после этого грязного сношения — этой омерзительной возни — ты с абсолютным спокойствием и хладнокровием возвращаешься в объятия своей возлюбленной. Неужели тебя не мучило чувство вины за содеянное?

Макгрудер. Да, сэр, если честно, мучило. Я вспоминал ту ночь много раз. (Длинная пауза.) Я отчего-то страшно возбудился тогда. Больше это не повторялось. Думаю, Энн поняла бы меня. Она очень разумная.

Гланц. Если ты не чувствуешь вину за предательство, может быть, ты почувствуешь ее за что-нибудь худшее?

Макгрудер. Что вы хотите этим сказать, сэр?

Гланц. Если, как ты сам сказал, ты лишил свою девушку невинности, то вряд ли ты заразился от нее. Она была чиста. А ты самым банальным образом мог подхватить свою инфекцию от той взрослой женщины во время ваших безумств на кладбище. И с вероятностью почти в сто процентов ты, в свою очередь, заразил свою девушку.

Макгрудер. Но, сэр…

Гланц. Надо смотреть правде в глаза, Макгрудер. Что сделано, то сделано. И с твоим быстрым и проницательным умом ты должен был в глубине сознания понимать эту страшную опасность.

Макгрудер (отчаянно). Вы думаете?…

Гланц (твердо). Да. (После маленькой паузы.) И также, как эта болезнь развивается в тебе, она развивается в этой невинной, ничего не подозревающей девочке.

Макгрудер. О Господи! (Пауза.) Может быть, в глубине сознания… (Плачет.) Но я не хотел никому причинить вреда. Никому! Особенно ей!