Хорас Маккой - Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?

• Название: Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
• Автор: Хорас Маккой
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00922-X

Представленные в настоящем издании романы «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» (1935) и «Лучше бы я остался дома» (1938) Хораса Маккоя являются вершиной творчества американского писателя, чье имя прогремело после выхода на широкий экран фильма Сидни Поллака «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» с Джейн Фонда в главной роли.

Жестко и хладнокровно Маккой повествует об изломанных судьбах молодых юношей и девушек, привлеченных блеском и славой Голливуда и отвергнутых равнодушным городом, а если прибегнуть к обобщению, он повествует о судьбе целого поколения и шире — каждого человека, о его одиночестве и мечтах, обреченных на вечное «несвершение».

---

— По местам! — скомандовал нам Сокс.

Мы разошлись на заранее отведенные места: девушки на один край помоста, мужчины на другой.

— Прежде чем свадебный кортеж начнет свое шествие, — сказал Рокки, — хочу еще раз поблагодарить тех, кто сделал возможным это торжественное событие. — Он скосил глаза на листок бумаги. — Свадебное платье для невесты предоставлено салоном мод «Бон-Тон», хозяин мистер Самуэльс. Поприветствуйте, пожалуйста, мистера Самуэльса.

Мистер Самуэльс поклонился аплодирующей публике.

— Туфельки для невесты предоставил обувной магазин «Хрустальный башмачок» с Мейн-стрит. Здесь мистер Девис? Встаньте, пожалуйста, мистер Девис.

Мистер Девис поднялся со своего места.

— Чулки и шелковое… гм, ну, сами знаете что… прислано из ателье мод «Ролли» для элегантных девушек. Где вы, мистер Лайтфут?

Мистер Лайтфут встал, публика свистела и выла.

— О прическе невесты позаботился салон красоты «Помпадур». Здесь ли мисс Смит?

Мисс Смит помахала зрителям в знак приветствия.

— А жениха с головы до ног любезно одела фирма мистера Тауэра по пошиву мужской одежды. Прошу вас, мистер Тауэр…

Мистер Тауэр вытянулся рядом со своим креслом.

— Все цветы для нашего торжества предоставлены школой цветоводов с Пихтового нагорья. Прошу, мистер Дюпре…

Мистер Дюпре встал.

— А теперь, дамы и господа, я передаю микрофон преподобному Оскару Гильдеру, который совершит обряд бракосочетания и соединит эти очаровательные создания…

Стойку с микрофоном он отдал Ролло, переставившему ее с помоста на площадку. Преподобный Гильдер приблизился к микрофону, кивнул оркестру, и свадебный кортеж пришел в движение. Обе линии кортежа, мужчины с одной стороны, девушки с другой, дошли до конца зала и вернулись к священнику. Я впервые видел девушек не в брюках и не в спортивной форме.

Шествие мы репетировали в тот день дважды, и нас учили, что каждый раз нужно приостановиться, прежде чем сделать следующий шаг. Невеста и жених ждали за сценой, но стоило им только появиться, как зал разразился криками и аплодисментами.

Миссис Лейден кивнула, когда я проходил мимо нее. У сцены мы разошлись по местам и остановились, а Ви и Мери с шафером, которым был Кид Камм, и подружкой невесты — Джеки Миллер — двинулись дальше, к священнику. Тот кивнул оркестру, музыка смолкла, и началась церемония. Все время, пока она длилась, я смотрел на Глорию. Мне еще не представился случай сказать ей, как безобразно она вела себя с мистером Максвеллом, и я все ждал, когда она взглянет на меня, чтобы намекнуть — мне многое надо сообщить ей, когда останемся одни.

— …И объявляю вас мужем и женой! — произнес преподобный Гильдер. Склонив голову, он начал читать молитву: — Господь — мой пастырь, и да благословит Он житие мое. На паствах зеленых пасет он меня, к водам тихим меня приводит. Душу мою очищает, ведет меня по тропам справедливости во имя Свое. И если придется мне идти под сенью смерти, не будет страха в душе моей, ибо Ты со мной. Ты щит мой пред лицом врагов моих, Ты умащаешь власы мои, чашу мою наполняешь до краев. Пусть доброта и милосердие Твое пребудут надо мной все дни жизни моей, и пребуду я в доме Господнем во веки веков.

Когда священник умолк, Ви робко поцеловал Мери в щечку и все столпились вокруг них. Зал сотрясался от топота и оваций.

— Минутку… еще минутку! — кричал Рокки в микрофон. — Всего минутку, дамы и господа!

Шум стих, и в этот момент с противоположного конца зала, из «Пальмовой рощи», долетел звук бьющегося стекла.

— Нет!.. — крикнул какой-то мужчина.

И тут прогремели пять выстрелов, один за другим. В публике поднялся крик.

— Оставайтесь на своих местах! Все оставайтесь на своих местах! — надрывался Ролло.

Часть зрителей кинулись к «Пальмовой роще» выяснить, что случилось, и я присоединился к ним. Сокс Дональд обогнал меня, шаря рукой в заднем кармане.

Перескочив через барьер в пустую ложу, я мчался следом за Соксом. У бара толпились и шумели люди, смотревшие куда-то вниз и пытавшиеся протиснуться к стойке поближе. Сокс пробрался вперед, и я тоже.

На полу лежал мертвый мужчина.

— Кто это сделал? — спросил Сокс.

— Он вон там, — ответил кто-то.

Сокс рванулся вперед, я — за ним. Меня несколько удивило, что за моей спиной оказалась Глория.

Парень, который стрелял, стоял у бара, опираясь на стойку. По лицу его стекала струйка крови. Сокс шагнул к нему.

— Он первый начал, Сокс, — сказал парень. — Хотел меня убить… ударил пивной бутылкой…

— Монк, ты засранец проклятый! — завопил Сокс и огрел его дубинкой по физиономии. Монк завалился на стойку, но не упал. Сокс молотил его снова, и снова, и снова, а кровавые брызги летели на всех и вся вокруг. Он буквально вбил парня в стойку.

— Эй, Сокс! — позвал кто-то.

Метрах в десяти от нас была еще одна кучка сбившихся в кружок людей, они тоже смотрели на пол, отталкивая друг друга. Мы пробились в середину — и там лежала она.

— О черт! — охнул Дональд.

Это была миссис Лейден, и у нее на лбу темнела маленькая дырочка. Джон Максвелл, упав на колени рядом, поддерживал ей голову… потом осторожно положил ее на пол и встал. Голова миссис Лейден медленно повернулась в сторону, и кровь, скопившаяся в глазнице, вытекла на пол.

Джон Максвелл заметил нас с Глорией.

— Вместе с другими арбитрами она шла готовиться к дерби, — сказал он. — Шальная пуля…

— Жаль, что не в меня, — прошептала Глория.

— О черт, черт, черт… — скрежетал зубами Сокс Дональд.

Нас всех собрали в женской раздевалке. В зале почти никого не осталось, только полиция и несколько репортеров.

— Вы, наверное, догадываетесь, почему я вас собрал, ребята, — медленно начал Сокс, — и догадываетесь, что я вам хочу сказать. Нет смысла обвинять кого-либо в том, что случилось, — такие вещи просто случаются, и все. Для вас это удар, для меня тоже. Только у нас дела пошли на лад… Мы с Рокки посоветовались и решили, что премию, ну, тысячу долларов, мы разделим между вами поровну — и еще тысячу я добавлю из своих. На каждого придется по пятьдесят долларов. Это справедливо?

— Да, — ответили мы.

— Вы думаете, шансов, что нам дадут продолжить, нет? — спросил Кид Камм.

— Никаких. — Сокс покачал головой. — Раз против нас еще и лига пуританок, нет никаких.

— Ребята, — сказал Рокки, — мы многое пережили вместе, и мне с вами здорово работалось. Может, мы когда-нибудь еще организуем такой же марафон…

— Когда мы получим деньги? — спросил Ви Лоуэлл.

— Утром, — ответил Сокс. — Кто из вас хочет остаться тут на ночь — пожалуйста, как всегда. Но если хотите уйти, никто вас не держит. Деньги для вас будут готовы утром, после десяти, можете прийти когда угодно. Теперь же я с вами прощаюсь, мне надо в полицию.

СПОСОБОМ, ПРЕДПИСАННЫМ ЗАКОНАМИ ШТАТА КАЛИФОРНИЯ…

13

Мы с Глорией шли через площадку, и у меня ужасно скрипели туфли. Рокки стоял с каким-то полицейским у главного входа.

— Далеко, ребята? — спросил он.

— На воздух, — ответила Глория.

— Вернетесь?

— Вернемся, — сказал я. — Только немного подышим воздухом. Слишком давно не были на улице…

— Не задерживайтесь. — Рокки взглянул на Глорию и многозначительно облизнулся.

— А пошел ты… — фыркнула Глория выходя.

Было уже два часа ночи. Воздух влажный, чистый и свежий. Такой чистый и свежий, что я чувствовал, как впитывают его легкие.

Обернувшись, я посмотрел на здание курзала.

— Вот где мы провели все это время, — сказал я. — Теперь я знаю, что чувствовал Иона, выйдя из чрева кита.

— Пойдем, — прервала меня Глория.

Мы обошли здание и вышли на аллею курзала. Мол простирался в океан, насколько хватало взгляда, и прибой вздымался и падал, и разбегался, и взметал столбы брызг.

— Удивительно, как волны не смоют весь мол, — заметил я.

— Ты на волнах просто помешан, — хмыкнула Глория.

— Брось…

— Не говоришь ни о чем другом как минимум месяц…

— А ты попробуй постой минутку тихо и поймешь, что я имею в виду. Почувствуешь, как океан вздымается и падает…

— Это я чувствую и так, — сказала она, — но не вижу причин млеть от восторга. Движение волн не прекращается вот уже миллионы лет.

— Не думай, что я помешался на океане, — ответил я. — Я легко переживу без него, даже если никогда больше его не увижу. Я сыт им по горло.

Мы сели на скамейку, влажную от брызг прибоя. Почти в конце мола несколько парней, перегнувшись через парапет, ловили рыбу. Ночь была темная, ни луны, ни звезд. Неровная линия белой пены очерчивала побережье.

— Чудесный воздух, — произнес я.

Глория молча вглядывалась в даль. Туда, где на берегу были видны огни.