Владимир Свержин - Ловчий в волчьей шкуре

• Название: Ловчий в волчьей шкуре
• Автор: Владимир Свержин
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-082026-9

Сегодня ты охотник, а завтра – дичь. В этой охоте нет правил, и каждый сам – ловчий своей добычи. Каждый день и каждый час. До завтра все может измениться, и даже не один раз.

Хорошо знакомых читателю героев Андрея Белянина Алину, Алекса и многомудрого кота Профессора ждут новые приключения. Занятная поначалу игра «Маска, я тебя знаю» становится по-настоящему опасной. В нее вовлекаются силы, которые не обхитрить и не одолеть мечом. И хотя оборотней в погонах в этом мире еще нет, оборотни в кирасах ничем не хуже. Прекрасная Эпоха Возрождения оказывается временем, полным жутких тайн, интриг, колдовства и близкого знакомства с «врагами рода человеческого». Но там, где есть враги, всегда найдутся и друзья. Главное – не перепутать!

---

– Поистине радостная весть, – граф де Монсени вновь устремил на меня долгий взгляд, словно увидал впервые, а не знал сызмальства. – Тогда я и вовсе благодарен Провидению за то, что оно привело вас под этот кров. Вы окажете мне и всему народу Савойи неоценимую услугу, избавив наши прекрасные леса от этой напасти. Меж благородных людей не принято говорить о вознаграждении, но все, что вы пожелаете, мы исполним с радостью. Когда вы намерены приступить?

– Да хоть сегодня, – Алекс горделиво подбоченился и положил руку на эфес меча.

– О, как я рад это слышать! – всплеснул руками мой господин. – Скажите, что вам понадобится, я распоряжусь незамедлительно вам доставить все, даже перо жар-птицы. Сан-Лу, – обратился он ко мне, – я поручаю маркиза твоим заботам, покажешь ему окрестные леса, отведешь в те места, где погибли несчастные.

– Будет исполнено, мой господин, – поклонился я.

– Ну и, конечно, – подходя вплотную к маркизу и кладя ему руку на плечо, подытожил Констан де Монсени, – и я, и все мои люди станем помогать вам в этом славном деянии.

Глава 3

Признаюсь честно, намерение маркиза изловить волка-оборотня меня изрядно удивило. Хотя нет, само по себе оно было понятно и, можно сказать, достойно всяческого уважения – дело богоугодное. Но тогда хотелось бы знать, как этот Командор собирается вынюхивать демона в волчьей шкуре, если он и во мне-то не смог распознать вторую сущность? Или как раз наоборот, смог и теперь хитро заманивает в западню? От этой мысли волосы на загривке начали тихо шевелиться, норовя, как и надлежало им в подобной ситуации, грозно вздыбиться. Но я не подал виду и лишь поклонился, выражая готовность следовать повелению господина. В конце концов, цель у нас одна, даст бог, все еще наладится и удача нам улыбнется.

Размышляя тогда об удаче и божественном промысле, я, конечно, помнил, что все в руке Господней и волос не упадет с головы человека без воли его. Недаром фра Анжело порой говаривал, что Всевышний – большой шутник и, возможно, создал людей, чтобы те смешили его своей бестолковостью. И уж если Он задумал какую шутку, то быть нам всем в мыле, как скаковым лошадям.

Мы сговорились с мессиром де Караба, что на рассвете отправимся в лес искать следы, после чего, оставив честную компанию ужинать и развлекаться беседой, я ушел в свой флигель отдохнуть перед ранним выездом.

Прошу извинить, что перескакиваю, но тут кое-что необходимо объяснить: я хоть и рос наперсником младшего брата его сиятельства и сам граф меня выделял среди прочих слуг, однако, как говорится, не велика птица – найденыш, до шести лет росший при монастыре из милосердия. Если бы граф меня оттуда в замок не забрал и не приставил к юному мессиру Ожье, верно, и по сей бы день в аббатстве жил. Может, принял бы постриг, а может, и сбежал бы – уж больно меня всегда лес манил. Сейчас я хоть и не вельможа, да все ж и не лакей какой-нибудь – ловчий! А это кое-что да значит, если учесть, что и сам граф де Монсени – великий лесничий герцогства Савойского.

Потому лет пяток назад мой господин в знак особого расположения распорядился выделить для своего верного слуги небольшой домик на заднем дворе, неподалеку от псарни. Это было воистину мудро придумано. Графские собаки меня остерегались, и когда в полнолуние им приходила охота всласть повыть на луну, нарушая сон госпожи Сильвии, стоило мне лишь выйти на крыльцо, и они умолкали. Флигелек, как я сказал, был невелик, но все ж свой угол. Прочим слугам, спавшим на охапках сена по дюжине человек под одной крышей, такая роскошь могла только сниться. Даже камеристки графини – и те ночевали по трое в комнате.

И вот захожу я к себе, растягиваюсь на топчане, и вдруг слышу мяуканье. В другой раз только перевернулся бы с боку на бок и дальше сопел в две дырки – экая невидаль. А тут насторожился: уж больно басовито кошка свои рулады выводит. Я здешних тварей, почитай, всех знаю, во дворе и замке их множество бегает, без них от крыс и мышей житья бы не было. Ан нет, чую – не наш голос, не дворовый. Лежу себе, размышляю: неужто принцессин котище соблаговолил почтить вниманием здешнюю родню? Ну, так и есть, кому же еще?

А в лад мяву этому, слышу, Беллуча отвечает, это такая кошка хозяйкина, вся белая, пушистая, и такая ласковая, даже ко мне льнет, что и вовсе уму непостижимо. Вот лежу себе, слышу профессорское «Мнэу-у-у» и ее нежное «Мур-мур-мур». Тьфу, думаю, напасть какая, поспишь тут, держи карман шире! А пушистый кавалер все мяукает, хвост распускает, ну а Беллуча то и дело восхищается:

– Мур-мур-мур, мур-мур-мур.

Тут он возьми, да и на человеческий язык перейди:

– Да, моя ненаглядная, и этим языком я тоже владею в совершенстве. – Затем молчание, чуть слышное мурлыканье, и опять: – Ты не смотри, что я кот. Я – большой человек, и у меня тонкая поэтическая душа. Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось? – Беллуча снова замурлыкала. – Ну, это, конечно, тоже. Но, как говорится, не лаской единой… А вот забраться бы сейчас на крышу и глянуть оттуда на залитый лунным светом лес, колеблющийся, точно спящее море… Ты когда-нибудь видела море?

Кошка, должно быть, сочла за благо промолчать: откуда ей было знать, что это за море, о котором шепчет ее достопочтенный ухажер. В это самое время кот смерил оценивающим взглядом замковые крыши и пришел к неутешительному заключению, что усидеть на них сможет только муха, да и то, если не с устатку.

– Уж эти мне тамплиеры! – прошипел зверски профессор. – Зачем они эту готику придумали? Вот ведь людское коварство! При таких отвесных крышах кошачье поголовье, того и гляди, упадет…

Он хотел еще что-то поведать избраннице сердца, но тут на смотровой башне взвыл рог, оповещая всех, обитающих в стенах цитадели, что пора гасить огни. Я послушно задул светильню и услышал знакомый собачий лай. Это один из моих помощников, графский псарь Матеас, выпустил во двор свору неаполитанских мастифов, верных господских сторожей.

А между тем, упоенный звуками собственного голоса, котабальеро продолжал обхаживать пушистую Беллучу.

– Вот скажите, для чего трубить посреди ночи? Весь настрой сбивают. Но оставим эти глупости, мой ангел. О, как горят ваши глаза! Это так волнует! Вы столь нежны и так льнете ко мне. О, если бы только Алиночка…

На мгновение под окном стало очень тихо, затем внезапно изменившийся кошачий голос натужно поинтересовался:

– Что это?

Мне не нужно было даже выглядывать во двор, чтобы ответить коту. Я прекрасно слышал дыхание одного из псов, совершающих обычный обход территории. Кажется, это был Рвака. Он всегда этак плотоядно облизывался перед тем, как запустить клыки в нарушителя графского спокойствия. Вот, примерно, как сейчас. Я это слышал, даже не выходя за порог. Беллуча испуганно пискнула.

– Что? Это собака? Таких собак не бывает!

Судя по дыханию, оскорбленный вопиющим непочтением мастиф сделал пару шагов вперед, давая получше себя разглядеть. Я поднялся с лежанки и замер у окна, чтобы полюбопытствовать, чем закончится странная встреча. Насчет пса я не ошибся, это действительно был серый Рвака, в темноте почти не отличимый от черного Кусаки. Сколько я его знал, на кого другого он бы бросился незамедлительно, как учили – без лая и лишних предупреждений. Но перед ним стоял огромный кот на задних лапах и вопил человеческим голосом:

– Это же собака Баскервилей! Уходи огородами, прелесть моя, я прикрою! Ну что, поиграем, моськино отродье?!

Кот распушил свой хвост, прикрывая Беллучу, и та стремглав бросилась на вершину молодого деревца, росшего подле моего флигеля.

– Что, съел?! Накося, выкуси! – кричал советник гуральской принцессы, странно размахивая передними лапами и неуклонно пятясь. В этот момент мне захотелось дать ему совет: не кричать на пса, и вообще, говорить как можно тише и, по возможности, ласково. Но было поздно: на звуки странного голоса неспешно, радуясь нежданному развлечению, начали собираться коллеги того, кого кошачий кавалер окрестил Баскервилем. Сначала подтянулся черный Кусака, за ним – Трепака и Валяка. Из дальнего угла послышался громовой лай Забияки, точно просившего без него не начинать.

– Шарик! Тузик! Бобик! Фу! – словно тайные слова заклинания, выкрикивал кот, понимая, что ситуация накаляется. – Брысь! В смысле – прочь! Изыди! Я, чтоб вы знали, неприкосновенное лицо от самых ушей до кончика хвоста, включая сапоги! – питомец ее высочества ожесточенно сучил лапами, но это производило на мастифов не большее впечатление, чем болтавшееся на огороде пугало. Мне стало заранее жалко чудо-кота, особенно когда сбоку из тьмы, щелкая челюстями, вынырнул Грызака, самый отчаянный из своры.

От неожиданности кот резво отпрянул в сторону и со всех ног помчался к дереву, на вершине которого, выпучив от ужаса глаза, сидела Беллуча. Сейчас он был совсем не так представителен, как при нашем первом знакомстве. Куда подевались сапоги и шлем? Впрочем, и то, и другое можно было счесть излишним на любовном свидании.