Наталья Калинина - Кто-то смеется

• Название: Кто-то смеется
• Автор: Наталья Калинина
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-85585-974-6

---

— Кому? — недоуменно спросила она.

— Я отрезал их, когда она лежала в морге. Я не мог допустить, чтоб это чудо природы сгорело. Я так любил эти волосы.

— Мама…

— Отомсти за нее, Княжна. Она так любила жизнь. Она видела в ней только прекрасное. Она не хотела видеть ничего дурного и безобразного. Живя в мире своих фантазий, она не смогла смириться с тем, что наш мир полон подлости и обмана.

— Я тоже не хочу с этим мириться.

— Тогда отомсти нам. За мать. За отца. За сестру. За себя…

— Нет. — Она решительно замотала головой. — Я не вижу вас. Вас на самом деле не существует. Мир полон прекрасной музыки, аромата цветов, лунного света, летней голубизны. Это мой мир. Я буду жить в нем.

Шубин встал.

— Я не позволю тебе остаться в твоем мире. Я разрушу его! Ты будешь жить в кромешном аду, Княжна. Таков удел всех людей. Ты не исключение.

— Брат Марко, Рита и Роберт, Джинни… Они были исключением. Мои родители тоже. И Гарри. Я хочу жить в их мире.

Шуберт схватил ее за обе руки и заставил встать. В комнате было холодно, но она не подала виду, что замерзла.

— Борис подкладывал твоей сестре конфеты, напичканные наркотой и прочей дрянью. Я знал об этом, но держал рот на замке. Ксюша была так обворожительно развратна под кайфом. Я обожал ее тело. Мне не нужна была ее душа. С тех пор, как погибла твоя мать, я видел во всех женщинах только шлюх, доставляющих мужчине наслаждение. Я обожал их тела и ненавидел продажные душонки. Одно время мне казалось, что Ксюша повторит мать, но я быстро разочаровался в ней. В особенности после того, как она связалась с этим подонком Стекольниковым.

Скрипка замолкла, и ей показалось, будто внутри что-то оборвалось, повиснув на напряженно тонкой нити. Она попыталась удержать равновесие. Ведь стоит оборваться этой нити и…

Шубин смотрел на нее колючим, недобрым взглядом.

— Ты уже ненавидишь меня, — прошипел он. — Если б ты только видела, как я спаивал твоего отца, появляясь в его мастерской именно в тот момент, когда его охватывало священное вдохновение, ты бы захотела стереть меня в порошок.

Она стиснула зубы и зажмурилась.

— Идею с призраком тоже подкинул я. Я привез твоему отцу книги по спиритизму и уговорил устроить сеанс. Призрак не заставил себя долго ждать. Ксюша была веселой девчонкой и обожала маскарад и всякие розыгрыши. Она даже переиграла, плюхнувшись твоему отцу на колени, но он был так потрясен, что не заметил обмана.

— Задушу своими руками того, кто скажет, будто я вызвал ее дух, — прошептала Элли, не открывая глаз.

— Когда вспыхнула Башня, твой отец кинулся в огонь совсем не за тем, чтоб спасти свои драгоценные картины. К тому времени он уже обнаружил их пропажу и, похоже, догадался, чьих рук это дело. Твой отец кинулся в огонь потому, что увидел в окне ЕЕ!

Скрипка снова завела свою до боли прекрасную мелодию. Элли почувствовала, как в ее груди потеплело. Нить казалась ей теперь прочной, и она расслабилась.

— Этот дурак думает, что, признавшись тебе во всем, он заслужил у Господа отпущение грехов. Блажен, кто верует. — Шубин ехидно усмехнулся. — Но я-то знаю, что нет и не может быть искупления тому, кто раскаивается в содеянном не из любви к ближнему, а лишь из страха перед карой Господней.

— Бог не карает. Он говорит такому человеку: живи как знаешь. И отворачивается от него. Я не хочу жить среди людей, от которых отвернулся Господь.

— Ты будешь жить среди них! Да! Слушай и запоминай. Это я нарядил манекен в белое и поставил возле окна спальни. Я прицепил к нему листы папиросной бумаги, и, когда вспыхнул огонь, они зашевелились. Это было потрясающее зрелище. Милка перепугалась до смерти. Думаю, она решила, что это настоящий призрак. Ее чуть кондрашка не хватила. Увы, она осталась жива и натворила еще много зла. Это она продала тебя и твою сестру Достигайлову. Я сам присутствовал при этой сделке. Стекольников умыл руки и отказался от своей доли. Я боялся, что он продаст нас, и хотел его пришлепнуть, но Милка всегда питала к этому ублюдку слабость.

Мелодия, пронзительно взлетев вверх, оборвалась. Стало тихо. Лишь в печной трубе завывал ветер.

— Достигайлов застегнул на шее у Ксюши жемчужное ожерелье, и это был сигнал к действию. Машина завертелась. Она крутилась, не останавливаясь до самого последнего момента. Достигайлов убрал Гарри, чтоб снова завладеть тобой и…

Она больше не слушала его. Она открыла глаза. Нить оборвалась и внутри стало пусто.

— Я сделаю это, — сказала она, глядя в одну точку. — И не побоюсь ответить за содеянное.

Петя помог ей облачиться в балахон и нанес на лицо густой слой грима. Она смотрела в зеркало и чувствовала себя попеременно то матерью, то сестрой. Когда Шубин застегнул у нее на шее жемчужное ожерелье, ей показалось, будто на нее надели удавку.

Потом она лежала на заднем сиденье машины и вспоминала тех, кого когда-то любила. Родные и милые лица словно припорошило серым пеплом тлена. Это было ее прошлое. О настоящем она не думала. То, что ей предстояло сделать в тот вечер, она считала неизбежностью.

Заспанная домработница открыла дверь и нехотя пропустила их с Петей в прихожую.

— Мать отдыхает, — сказала она ему и как-то странно хихикнула. Элли обратила внимание на мужское пальто и ботинки у вешалки. Борис здесь, подумала она.

Они прошли в гостиную, и Петя плотно прикрыл дверь. Потом вышли на узкий балкон. Он быстро установил стремянку и сказал:

— Вниз не смотри. Окно в мастерской не заперто — толкни посильней. Буду ждать тебя в гостиной.

Она без труда открыла раму и бесшумно спрыгнула на пол. В мастерской пахло пылью и засохшей краской. Она задержалась на несколько мгновений возле «Заката»…

Дорожка терялась в кущах цветущего шиповника. На нее пахнуло нежным ароматом раннего лета и девичьих грез. Она закрыла глаза и потерлась щекой о шершавый холст. Потом рывком сбросила одежду и осталась в белом струящемся балахоне.

Под ее босыми ногами не скрипнула ни одна ступенька лестницы, по которой она спускалась в спальню. Дверь открылась легко и бесшумно.

Она различила широкую кровать и очертания двух тел. Удушливо пахло алкоголем и смешанным с духами потом. Краем балахона она зацепила стоявший на полу бокал. Заваливаясь набок, он пропел что-то многозначительно грустное.

— Кто здесь? — спросил сонный мужской голос.

Она затаила дыхание.

Она слышала, как Борис шарил рукой в поисках выключателя, но не нашел его.

Прошло минуты две. В наступившей тишине тикали наручные часы на тумбочке возле кровати. Она медленно достала из кармана балахона пучок бенгальских огней и щелкнула зажигалкой.

Ослепительно белая вспышка холодного огня… Искаженное ужасом лицо Милы… Унизанные кольцами руки, судорожно прижатые к груди… Истерический, захлебывающийся хохот…

Огонь шипел зловеще бесстрастно.

В комнате стало темно. Смех оборвался пронзительным стоном. Она села, потом легла плашмя на пол.

Вокруг была темная пустота.

Она жила в домике на краю заброшенной деревни, который уже третий год служил Шубину добровольным скитом. Она варила обед, стирала белье, выполняла другую женскую работу. Петя редко выходил из своей комнаты. Мужскую часть работы делал Шубин. Они почти не общались между собой.

Однажды он сказал, глядя в окно на чистый апрельский закат:

— Кто мог подумать, что любовь к женщине может сделать из меня злодея. Я не хочу жить, но я боюсь того, что ждет меня за той таинственной чертой. Я никогда не смогу переступить ее добровольно. Счастливая Милка — лежит себе в холодной, бесчувственной к людским страданиям земле. — Он подавил в себе глубокий вздох. — Но мне, я знаю, и там не будет покоя.

Как-то в самом начале лета она вышла на крыльцо. Солнце еще не взошло, но на востоке оранжево светилось небо. Ей в ноздри ударил нежный аромат распустившегося шиповника. Казалось, все вокруг утопало в этом запахе дразняще несбывшихся надежд. Она улыбнулась и шагнула в заросли мяты возле ступенек, открыла калитку и очутилась на пустынной улице.

Она поняла, что больше не боится будущего. Она стремилась к нему всей душой.