Владимир Лесин - Генерал Ермолов

• Название: Генерал Ермолов
• Автор: Владимир Лесин
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5394-6

Генерал Алексей Петрович Ермолов — блистательный полководец, герой Отечественной войны 1812 года, успешный дипломат и суровый администратор. Его боготворили солдаты, им восхищались друзья и ненавидели враги, на него сделали ставку декабристы и… ошиблись. Он был человеком власти и порядка, но власть не доверяла ему. Почему? На этот и многие другие вопросы читатель найдет ответ в новой книге В.И. Лесина, представляющей собой самое полное на сегодняшний день жизнеописание этого выдающегося русского человека.

---

«По расположению ко мне начальства, — писал Алексей Петрович, — я должен был и то принять за величайшую награду, хотя в одном чине я без малого девять лет проходил»{81}.

После войны русская артиллерия была организована в бригады, присоединенные к пехотным дивизиям. Под начало Алексея Петровича Ермолова отошла седьмая бригада, приписанная к дивизии генерал-лейтенанта Дмитрия Сергеевича Дохтурова, расквартированная на Волыни.

ВТОРАЯ ВОЙНА АЛЕКСАНДРА ПРОТИВ НАПОЛЕОНА

В 1806 году возникла четвертая антифранцузская коалиция, в которой место поверженной Австрии заняла еще более слабая в военном отношении Пруссия. Ее армия и в начале XIX века руководствовалась давно устаревшими догмами Фридриха II, не выдержавшими испытания русским оружием задолго до сражения под Прёйсиш-Эйлау.

Война стран четвертой коалиции против Франции началась 2 октября 1806 года, когда в сражениях под Йеной и Ауэрштедтом Наполеон в один день уничтожил две прусские армии. Россия осталась один на один с сильным противником, поскольку Швеция так и не успела прийти ей на помощь, а Англия ограничилась лишь субсидиями, правда, безвозмездными и немалыми.

После разгрома прусского короля французская армия двумя колоннами двинулась к Висле. «По самым верным и точным сведениям» Наполеон имел 143 тысячи человек{82}.

Этим силам завоевателя Европы Александр I противопоставил два корпуса под командованием генералов А.А. Беннигсена и Ф.Ф. Буксгевдена. В русской «Заграничной армии» по расписанию числилось 125 тысяч человек и 582 орудия{83}.

Резерв армии составлял корпус И.Н. Эссена, оставшийся в районе Бреста охранять западную границу России. Он насчитывал 37 тысяч человек пехоты и кавалерии и 42 орудия{84}.

Перебирая своих генералов, Александр I жаловался:

— Вот все они, и ни в одном из них не вижу дарований главнокомандующего.

Остановился на кандидатуре фельдмаршала графа Михаила Федоровича Каменского, доживавшего седьмой десяток лет. Всем хорош был главнокомандующий: и славой пользовался заслуженной, и авторитет имел у солдат. Однако за годы, истекшие после последней войны с турками, он не только состарился и практически лишился зрения, но и безнадежно устарел. Причем, лучше других понимал это он сам.

Не посмел, однако, старый фельдмаршал возразить государю. 10 ноября он оставил холодный Петербург и покатил на запад. В пути заболел, с трудом дотащился до Вильно, продиктовал письмо к царю, в котором признался:

«Истинно чувствую себя неспособным к командованию столь обширным войском»{85}.

В конце октября русские войска двинулись в район сосредоточения и через месяц расположились: А.А. Беннигсен у Пултуска, Ф.Ф. Буксгевден у Остроленки. Между командующими и прежде не было согласия, а встретились они «совершенно злодеями», спорили по самым ничтожным поводам. «И в этом состоянии дел наших, — писал А.П. Ермолов, — ожидали мы скорого прибытия неприятеля, ободренного победами»{86}.

7 декабря Наполеон прибыл в Варшаву, недавно оставленную без боя русскими. Приезд французского императора, отметил Ермолов, «можно было считать предвестником больших военных событий»{87}.

В тот же день главнокомандующий русскими войсками граф Каменский, встречаемый восторженными криками солдат, на простой телеге въехал в Пултуск.

Михаил Федорович попытался вникнуть в дела. «Ничего не зная, никому не доверяя, он входил в самые мелочные распоряжения, лично отправлял курьеров», сам часами не слезал с лошади, отчего набил «ссадну» на ягодицах, «Бремя забот и ответственности, усугубляемое частыми порывами гнева, подавило старца, лишило его сна» и уверенности в себе.

10 декабря из Варшавы пришло агентурное донесение, что через два дня следует ожидать нападения французов. Главнокомандующий не мог не понимать, сколь серьезное испытание предстоит его «обширному войску», рассредоточенному на большом пространстве. Но, вместо того чтобы готовиться отразить неприятеля, он еще раз обратился к царю с просьбой об отставке:

«Стар я для армии; ничего не вижу… мест на ландкартах отыскать совсем не могу, а земли не знаю… для чего дерзаю испрашивать себе перемены…»{88}

Военные действия должны были развернуться на территории гигантского равностороннего треугольника, южной оконечностью которого являлась Варшава, западной — крепость Торн и северной — Кенигсберг.

С запада театр военных действий прикрывался полноводной Вислой, с юго-востока — Наревом. Весь этот район был перерезан массой небольших рек и речушек, покрыт лесами, озерами и болотами, что создавало наступающему противнику дополнительные препятствия.

Русская армия испытывала крайнюю нужду в продовольствии. Единственной относительно доступной пищей для солдат являлся картофель. Нередко войска размещались там, где их легче было прокормить, а не там, где требовала обстановка. Поэтому они не успели сосредоточиться. Некоторым частям не удалось избежать столкновения с превосходящими силами противника.

Как и доносил варшавский агент, общее наступление французов началось в ночь на 12 декабря 1806 года. Упорное сопротивление авангардов позволило большей части корпуса Л.Л. Беннигсена сосредоточиться. Однако 12 батальонов пехоты, 35 эскадронов кавалерии, почти все казачьи полки и много орудий оказались отрезанными от основных сил, что было следствием беспорядочных маневров графа М.Ф. Каменского. Он настолько озадачил Наполеона, что тот в течение следующего дня ничего не предпринимал, пытаясь понять замыслы русского главнокомандующего.

Вечером 13 декабря граф Каменский распорядился готовиться к решающему сражению. Но среди ночи он вызвал к себе Беннигсена и вручил ему приказ «иметь ретираду на нашу границу».

А утром разыгралась сцена, объяснить которую в рамках здравого смысла практически невозможно. Описание ее оставил принц Евгений Вюртембергский:

Граф Каменский вышел из коляски, и ему помогли сесть на лошадь. Глядя на выстроенных перед ним гренадер, он прокричал:

— Вас предали и продали. Все потеряно, и вам лучше бежать домой. Я убегаю первым!{89}

Другие свидетели добавили в эту странную картину несколько своих ярких мазков: будто бы в то хмурое утро фельдмаршал был одет в заячий тулупчик и повязан бабьим платком.

Возможно, правы были те из современников, которые считали, что Каменский впал тогда в состояние временного умопомешательства. Скорее всего на симптомы психического расстройства главнокомандующего обратил внимание и Беннигсен, ибо он посмел ослушаться приказа и не стал отступать к границе России.

Оригинальное оправдание своему поступку придумал граф Михаил Федорович в беседе с Алексеем Петровичем Ермоловым, посетившим фельдмаршала в его деревне в 1809 году.

«Всем известно, — сказал он, — что в кампанию 1807 года третья часть армии была распущена для добывания себе пищи и откапывания в огородах картофеля. Мне к концу моего долгого поприща показалось слишком тесно маневрировать между Вислою и Бугом. Я мог испортить за несколько дней свою репутацию, составленную в течение 56-ти лет, а потому предпочел оставить армию. Я сумасшедший».

Так закончилось семидневное командование фельдмаршала Каменского. Получив разрешение Александра I, он удалился в свою деревню, где вскоре пал от руки убийцы.

Готовились к сражению и войска армии Ф.Ф. Буксгевдена, пока не получившие приказа «иметь ретираду на нашу границу».

13 декабря авангард графа П.П. Палена, шедший в Голимин, в пункт концентрации войск Д.С. Дохтурова, был атакован превосходящими силами противника. Рассудительный командир решил отступить, но не на соединение с основными силами дивизии (что было значительно проще), а по направлению на Цеханов, где располагался отряд генерал-майора Е.И. Чаплица, загнанный туда неблагоразумным распоряжением Ф.Ф, Буксгевдена. В противном случае он легко мог быть отрезан и уничтожен неприятелем.

«При сем отряде находился и я с тремя ротами артиллерии». Это все, что Ермолов нашел нужным сказать о трудном с боями отступлении по грязной дороге отряда Палена в район сосредоточения войск накануне решающего сражения{90}.

На следующий день отряды Е.И. Чаплица и П.П. Палена пришли в Голимин и примкнули к бывшим уже там дивизиям генерал-лейтенантов Д.С. Дохтурова, Н.А. Тучкова и Д.В. Голицына.

Едва М.Ф. Каменский выехал за город, как развернулось известное в истории этой войны Пултуское сражение. В нем русские одержали победу и отпраздновали «воскрешение славы своей, минутно поблекшей под Аустерлицем», как писал А.И. Михайловский-Данилевский{91}. Она могла быть куда более весомой, если бы между начальниками корпусов было согласие. Л.Л. Беннигсен ожидал, что Ф.Ф. Буксгевден придет к нему на помощь. Но тот то ли не захотел, то ли его вернул с пути главнокомандующий, только что оставивший армию на произвол судьбы.