Сильвия Симмонс - Даже для Зигги слишком дико

• Название: Даже для Зигги слишком дико
• Автор: Сильвия Симмонс
• Издательство: ACT, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Музыка, музыканты
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-037116-0

Рок-кумиры — каковы они есть и какими хотят себя видеть. Мир великого рок-н-ролла — в реальности и иллюзиях.

Бред, причудливо переплетающийся с реальностью.

Вымышленные персонажи, в которых без труда узнаются вполне реальные люди.

Скандальная книга, над которой стонали от хохота или рычали от бешенства музыканты по обе стороны Атлантики!

Все это рок-н-ролл!..

---

Фаммфатальцы высыпают из автобуса и воровато оглядываются. Один из них кладет на асфальт гитарный футляр и раскрывает его. Внутри — огромная резиновая кукла. Безобразно смятая. Как индейка, которую вбили в микроволновку, подходящую только для цыпленка. Кукла вообще бы не поместилась в футляр, не будь у нее ампутирована половина конечностей.

Пока басист готовит фотоаппарат, вокалист — похоже, когда-то приятный малый, но теперь годящийся самому себе в отцы, — прислоняет куклу к стене и кладет ей на живот кусок белого картона, к которому приклеена самодельная звезда — вроде тех, что тут на асфальте. Кукла, свесив голову, таращится единственным глазом на свое имя, написанное на звезде. Фотограф отходит так, чтобы в кадр попал и узнаваемый кусок здания.

Из-за кустов вдалеке выдвигается фигура оборванного бродяги. У него вид человека, с которым лучше не связываться. Но он приветливо машет парням из группы и редкозубо лыбится.

Закончив свое дело, парни подхватывают куклу и с хохотом бегут в автобус.

В автобусе гитарист вынимает перочинный нож, выковыривает у куклы последний глаз и кладет его в картонку.

Теперь давайте обратно в Лондон.

Макфи, менеджер Перри, настроен по-боевому. Он не терпит возражений. Только что он раскрутил молоденькую певичку — ее песни уже лихо штурмуют хит-парады, а саму ее прочат в звезды первой величины. Ему хватает ее капризов, поэтому с Перри он нянчиться не намерен. Или Перри начинает снова работать, или пусть ищет себе другого менеджера — дураки найдутся, только кликни! Менеджер, расшвыряв прислугу, вламывается в спальню Перри и честит его последними словами. «Ты в курсе, что в последние три недели о тебе нет ни одного упоминания во всей английской печати? Ты умер для радио, ты умер для телевидения. Твоя книга больше не раскупается. Твой контракт на сериале закончился — и они перекрестились от радости». Всё верно. Последний раз Перри публично упоминался только благодаря ёрническим похоронам, которые устраивают тому, чье имя вылетело из всех списков популярных песен. Коллеги-приятели сожгли его бумажную фигурку и развеяли ее пепел в любимом пабе. Студия грамзаписи в ярости и панике — выпуск нового альбома планируется на лето, а Перри до сих пор не записал ни единой новой песни.

Под давлением менеджера Перри тащится в студию и исполняет песню. В Великобритании его новое творение не задерживается даже в самом низу самых длинных хит-парадов, но в США начинает медленно прокрадываться на вершину первой сотни. Макфи по своим каналам организует приглашение Перри в американскую телепередачу «Чистое золото» — надо дожимать наклюнувшийся успех. Перри не хочется никуда двигаться, однако менеджер держит его на коротком поводке и опять грозит бросить на произвол менее опытных и более алчных ребят.

И вот мы опять на другом континенте, в закулисье студии «Холливуд Ти-Ви».

На мониторах зальчик с амфитеатром. Публика — зажатые подростки, которых перед началом записи долго учили правильно реагировать на световые раздражители — по одному сигналу пускать слюну, восхищаться и аплодировать, по другому — смеяться, по третьему — делать умные сосредоточенные лица и помалкивать. На сцене потертого вида комик заполняет паузы между номерами, выжимая из ребятни жидкий гогот, который звукооператор исправно заменяет «смехом из банки».

Перри, еще не одетый к своему выходу, рассеянно бродит между разогревающимися танцорами. В большом зеркале под немилосердно ярким светом он с ужасом замечает мешки под своими глазами. Или нет, просто чудится?

Тут его зовут в гримерную. Он вздыхает и в дверях сталкивается с четверкой бледных парней из английской рок-группы. Один из них, гитарист, широко улыбается, обнимает его и хлопает по спине.

— Перри, старина, как дела? Век не виделись! Рады тебя встретить! Надо бы как-нибудь сбежаться, посидеть, вспомнить старые добрые времена за бутылочкой…

Перри растерянно таращится на говорящего и его приятелей.

Другие фаммфатальцы тянут гитариста прочь.

Перри садится перед зеркалом, и только когда гримерша начинает водить кисточкой по его лицу, он наконец вспоминает, где он видел этих типов. Они из группы «Глотуны», в которой он играл пять лет! С ними он начинал свой путь в музыке. Он никогда не интересовался, что с ними стало после того, как он бросил их ради сольной карьеры. Перри огорченно морщит лоб. Да, неловко получилось. Стало быть, они всё еще играют… где-то. Молодцы! Гримерша делает ему замечание — ей трудно работать. Перри послушно прекращает хмуриться.

И вот он выходит на сцену среди одиноко стоящих белых реквизитных колонн. Подростки мрачно смотрят на голоногого молодящегося мужчину в облегающих трусах — по пляжной моде их папочек. Они не подозревают, что в их возрасте их мамы зацеловывали портреты этого дядьки. Световой сигнал подсказывает, что надо восхищаться, и публика хлопает в ладоши. Перри улыбается и начинает пританцовывать в ритм зазвучавшей музыке. Его взгляд, исполненный томления, устремлен на прыщавую девушку в первом ряду. Она брезгливо ежится. Он поворачивается к ней боком и фирменно подергивает ягодицами.

В нужный момент Перри открывает рот, чтобы имитировать пение. Но так и остается с отвалившейся челюстью.

Продюсер зло кричит: «Стоп!!!»

Перри ошалело таращится в глубину студии.

Там, за головами девочек, на пустом стуле в последнем ряду стоит лицом к нему его резиновый зад. Он грубо отрезан от прочего тела, но вся его электронная начинка цела, и ягодицы танцуют раздельно — правая отплясывает твист, а левая ходит в величаво-медленной паване.

Один из танцоров за его спиной вовремя замечает неладное и успевает подхватить Перри, падающего на пол. Маленький переполох. Рыдающего Перри выносят из съемочного павильона. Ошарашенные подростки замерли на стульях. Голос поющего Перри все еще несется из динамиков. Наконец кто-то догадывается вырубить музыку. В наступившей тишине всем становится еще более неловко.

Однако тут на сцену высыпает четверка английских парней. Они хохочут — за вычетом гитариста, у которого задумчиво-грустный вид. Пока вокалист и басист скачут по сцене и выделывают на потеху публике разные антраша, барабанщик ободряюще хлопает гитариста по плечу.

— Добрая шутка хуже кулака в морду! — кричит он. — Коль ничего не достаёт — достанет смех!

Вокалист и басист тут же подхватывают его слова — обнимают друг друга за плечи и скандируют в публику на манер футбольных болельщиков:

— Коль ничего не достаёт — достанет смех!

Гитарист смотрит на них и постепенно сам расцветает в улыбке. Он тоже подхватывает:

— Коль ничего не достаёт — достанет смех!

Когда студийный работник на опасливо вытянутых руках уносит зад с несогласно танцующими половинками, фаммфатальцы насмешливо свистят и улюлюкают со сцены. Ничего не понимающая публика из озорства присоединяется к ним.

Даже для Зигги слишком дико

То, что затевалось на этой вечеринке, даже для Зигги было слишком дико.

— Нет, ребята, для меня это слишком дико, — сказал Зигги и был таков.

Вечеринка действительно запредельная. Даже по лос-анджелесским меркам. Даже по самым крутым рок-н-ролльным стандартам!

Вечеринка вокруг разверстой могилы.

В остальном всё было как всегда. Охранники в черном у ворот. Служащие в красных ливреях встречают гостей, которые подкатывают в лимузинах по длинному подъездному пути. Начинало темнеть, горели все огни в доме и вокруг. Яму уже копали.

За резным деревянным столом на берегу сидел цепкоглазый мужчина той степени холености, которую имеют только миллионеры со стажем. Несмотря на вечернюю прохладу, его сорочка была распахнута на груди и обнажала густую растительность, уместную разве что для заблудившегося треугольника паха.

— Где Зигги?

— Слинял, — ответил его секретарь.

— Слинял так слинял. — Мужчина нахмурился. — Придурок. Будто ему реклама не нужна!

Затылком миллионер упирался, как на подголовник «порше», на рукодельные груди стоящей за его спиной блондинки, которая массировала ему плечи. Смотрел он прямо туда, где у кромки океана землекоп рыл яму во влажном песке. Яма имела форму узкого клина шести футов в длину. Неподалеку от нее телебригада разворачивала аппаратуру, расставляла осветительные приборы и микрофоны. Будь эти суперчувствительные микрофоны ближе, они бы уловили, как мужчина с блондинкой на затылке со смаком чешет свой заблудившийся пах.

— Она уже здесь?

Гости понемногу вываливали из дома на берег, но он не видел ее среди них. Почти все — знаменитости первого ранга: вечеринки Ирвинга были знамениты подбором публики. Звезд второго и третьего ранга было ровно столько, чтобы самые знаменитые не совсем уж лишились возможности купаться в чужой зависти и восхищении, однако не так много, чтобы у звездейших из звезд возникло ощущение, что они забрели на вечеринку второго сорта. Девушки в вечерних мини-платьицах на макаронной ширины прозрачных бретельках роились вокруг первых величин.