Олег Мазурин - Контуберналис Юлия Цезаря

• Название: Контуберналис Юлия Цезаря
• Автор: Олег Мазурин
• Жанр: Научная Фантастика

Этот сюжет я сочинил в девятом классе! Тогда это была повесть, а герой был школьником и его звали Леонид. Повесть называлась «Лёнька и Цезарь». Но через 32 года героя стали звать Иваном и он стал студентом. Идеи не умирают они живут даже через 32 года!

---

— В Цирке Тарквиния?

— Нет, раньше.

— Где ты мог видеть раньше, мы же встретились в первый раз на гладиаторских играх?

— Цезарь подарил мне дом, а в спальне этого дома есть твой портрет, на фреске.

— О, боги! Чей это дом?

— Ранее он принадлежал всаднику и богачу Валерию Котте.

— Валерий Котта? Родственник нашего божественного Цезаря по материнской линии? Да, я припоминаю его. Он сходил по мне с ума. Дарил роскошные подарки, обещал развестись с женой ради меня бросить все сокровища мира к ногам моим, лишь бы я полюбила и стала его супругой. Но он мне не нравился. И тогда у меня появился ревнивый жених Квинт Фаррел. И чтобы уберечь Котту от разящего меча трибуна я стал избегать всадника. Я постаралась сохранить ему жизнь.

— Но от судьбы далеко не уйдешь, Домиция. Избежав губительной мести Фаррела, Котта не избежал мести императора. Мой Цезарь не пожалел своего родственника и его семью. Он принадлежал к кругу заговорщиков и был быстро казнен.

— О, Юнона! Мне жаль его. Он не заслуживал такой участи… Котта был доблестным мужем Рима. И слава ему: он нарисовал мой портрет… О, Иван Сальватор, я непременно выберу день и час и приду к тебе в гости, чтобы полюбоваться своим видом.

— Конечно, приходи я буду только рад!

— А ты любуешься моим портретом, Иван Сальватор?

— Да, моя любовь! Каждый вечер! Перед тем как обратиться к богу сна Гипносу и его дружным сыновьям Морфею, Фобетору и Фантасу.

— Великолепно! А я тоже попрошу какого-нибудь художника нарисовать в моей спальне портрет, но только твой. И я буду тоже каждый вечер, перед тем как оправиться по воле вещих и лживых ониров в Страну Снов, любоваться твоим изображением и думать только о тебе и не о ком кроме тебя, славный Иван Сальватор!

— И это будет здорово, Домиция! Тогда мы никогда не расстанемся! Ни наяву, ни в мыслях!

Девушка решительно встала со скамьи.

— Пора тебе Иван Сальватор возвращаться к гостям, а мне к матери на женскую половину. Когда я увижу тебя?

— Скоро… Мне нужно заказать у ювелира для тебя кольцо без камня.

— Главное чтобы отец согласился отдать меня за тебя. Его слово — закон. Как он скажет, так и будет. Он распоряжается моей судьбой и моим имуществом и драгоценностями. Для римлянок отец — это второй бог.

— Я думаю, Цезарь его уговорит…

— Хорошо, если бы это было так… — тяжело и грустно вздохнула Домиция.

— Я верю в это…

Иван взял девушку за руки и привлек к себе. Она с нежностью смотрела снизу верх в его глаза. Он наклонился и поцеловал ее в губы. До чего они оказались приятны и сладки для Ивана. Их тела задрожали от любовного электрического разряда. Девушка торопливо ответила уже своим поцелуем, страстным, жадным, но скоротечным, быстро освободилась от мужских объятий и поспешила уйти. Иван был огорчен ее скорым уходом, но в то же время был очень счастлив, ведь мечта его сбывалась. Домиция не отвергла его и даже согласилась выйти за него замуж.

Садовник и роза все-таки договорились о сердечной дружбе.

* * *

Когда гости ушли, Долабелла, шатаясь от изрядно выпитого вина, стал взбираться по лестнице на второй этаж, на женскую половину.

Домиция спала в своей спальне на просторном ложе. Одеяло с девушки сползло и обнажило часть ее роскошного тела. Долабелла невольно залюбовался своей дочерью. Как она красива и соблазнительна! Если бы он не был ее отцом, то не устоял сейчас от греха. Его влажная от пота рука предательски поползла вверх по гладкому и нежному бедру к самому сокровенному. От этого прикосновения девушка тут же проснулась. Увидев на себе странный взгляд отца, положение его руки, Домиция не на шутку испугалась.

— Отец?! Что ты тут делаешь, отчего так смотришь на меня?! Ты выпил много вина, иди к себе спать! Царство Морфея ждет тебя. Дай мне выспаться!

Она проворно натянула на себя одеяло, прикрыв свои прелести. А Долабелла пришел в себя.

— О, дочь моя, что ты такое говоришь? Даже Бахус не перепьет меня, а я всегда трезв как афинское стеклышко, а ты говоришь, что я пьян… Ты знаешь, что сегодня мы угощали от души нашего славного и божественного Цезаря. И угощали не напрасно. Разговор с нашим правителем был для нас небесполезным… Моя любимая дочь Домиция, случилось так, что наш мудрый Гименей решил предложить тебе вместо Квинта Фаррела другого жениха… Я вынужден подчиниться этому, хотя я против этого жениха… Ивана Сальватора… А что ты скажешь на это, дочь моя? Сей варвар тебе понравился?..

Сердце девушки радостно забилось. Она вспомнила разговор в саду и Иваном его приятные прикосновения, его пьянящий поцелуй.

— Иван Сальватор обладает многими достоинствами. Его речь искусна, он умен, храбр, его любят боги, римский народ и Цезарь.

— Главное его достоинство это то, что его покровитель наш лысый царь.

— И не только это. Он мне понравился своим видом, мужской красотой. Еще тогда в Большом цирке.

— А вот как? А как же твой жених Квинт Фаррел?

— Отец, он мне уже давно разонравился. К тому же ты сам мне говорил искать хорошую партию. Иван Сальватора Цезарь щедро одаривает и опекает. Цезарь сделал его патрицием, дал миллионы сестерциев, власть, земли. У Сальватора и дом в Риме, и вилла в Байях. Чем контуберналис императора не выгодное для меня замужество?

— Да ты права, дочь. Это выгодное замужество. Породниться с любимчиком Лысой Тыквы — это даже не каждому знатному и богатому роду дано. Буду готовить тебе, дочь приданное. А с Фаррелом я объяснюсь.

— И это будет замечательно. Я не горю желанием с ним объяснятся.

— Успокойся, дочь, я все сделаю в наилучшем виде. Доброй ночи, Домиция.

— Доброй ночи, отец!..

Долабелла ушел в свои покои. Вскоре раздался мощный на весь дом храп богатого патриция. А Домиция долго не могла заснуть от счастья. Неужели Юнона и Эрот услышали ее молитвы и позаботились о ней. Отец согласен на ее брак с Иваном Сальватором, и это самое главное. Значит, помолвке и свадьбе быть! Но надо выбрать дату! А это было нелегко.

Дату свадьбы римлянки обычно выбирали с учётом религиозных традиций, праздников и верований в счастливые и несчастливые дни. Поэтому бракосочетания никогда не проходили в календы — первые дни каждого месяца, ноны — пятые или седьмые числа месяца и в иды — дни в середине каждого месяца.

Неблагоприятными месяцами для проведения свадеб считались: весь март, посвящённый богу войны Марсу, так как «воевать не пристало супругам», май, на который приходился праздник Лемурий, и первая половина июня, занятая работами по наведению порядка и чистоты в храме Весты. Также не подходили для свадьбы дни поминовения умерших, как и дни печали и траура, когда был открыт вход в подземный мир: двадцать четвертого августа, пятого сентября и восьмого октября.

Благоприятной считалась вторая половина июня. И Домиция подумала. Лучшей датой для свадьбы будет примерно двадцатого июня.

Девушка стала живо представлять, как она будет выглядеть на свадьбе, какую прическу себе выберет, какое одеяния и какие драгоценности. Она предстанет на свадебной церемонии в самом наилучшем виде. Весь Рим откроет рот от восхищения, любуясь самым красивейшим и дорогим бриллиантом по имени Домиция Долабелла! А самое главное, она поразит своей красотой, видом и одеянием Ивана Сальватора — ее возлюбленного!

Накануне свадьбы ей повяжут голову красным платком и наденут на неё длинную прямую белую тунику с овечьим поясом. Волосы невесты тоже накануне вечером сделают укладку в форме наконечника копья в пять прядей. Это в честь Юноны Куриты, которая именовалась так от носимого ею копья, что в языке сабинов зовётся curis — копье. Невеста переходит к жениху во власть, как копье переходит во владение воину. Затем волосы скрепят шерстяными нитями и соберут в конусообразную форму.

Домиция наденет на себя алую тунику, длинную паллу ярко-красного цвета, на голову — венок из цветов апельсинового дерева и мирта, собранных самой невестой, накинет покрывало огненного, жёлто-красного цвета и немного спустит его на лицо. Сандалии у нее будут очень модные, классные и такого же цвета, что и накидка. Иван, как подобает древним традициям, предстанет перед свадебным алтарем в белоснежной тоге и лавровом венке.

Домиция мечтала и была в этот миг просто счастлива. От положительных мечтаний, грез, чувств, мыслей, эмоций. Ей почему-то на ум пришли великолепные стихи известного римского поэта Гая Валерия Катулла, посвященные его пассии — Лесбии.

Будем, Лесбия, жить, любя друг друга!
Пусть ворчат старики, — что нам их ропот?
За него не дадим монетки медной!
Пусть восходят и вновь заходят звезды, —
Помни: только лишь день погаснет краткий,
Бесконечную ночь нам спать придется.
Дай же тысячу сто мне поцелуев,
Снова тысячу дай и снова сотню,
И до тысячи вновь и снова до ста,
А когда мы дойдем до многих тысяч,
Перепутаем счет, чтоб мы не знали,
Чтобы сглазить не мог нас злой завистник,
Зная, сколько с тобой мы целовались…

Полночи Домиция промечтала о том, как она будет готовиться к свадьбе, а потом заснула счастливым и безмятежным сном. И даже в сновидениях она видела свой дом, украшенный венками, зелёными ветвями, лентами и цветными коврами, жертвоприношение, свадебную церемонию, храм Весты, колесницу запряженную четверкой белых лошадей, мать, отца, Цезаря и Ивана Сальватора. И даже Квинта Фаррела. Тот поздравлял ее во сне с удачным замужеством.