Иннокентий Сергеев - Одна и та же (Единственная)

• Название: Одна и та же (Единственная)
• Автор: Иннокентий Сергеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Не знаю, почему он это делает. Назвать его эстетом я бы не мог, умным... Ну да, ну, неглупый парень, но так чтобы поспорить с Ницше, нет, не настолько он умный. Может быть, он думает, что ему повезло, и у него есть такие деньги, а те, кто пишут хорошие книги, не могут их даже издать, потому что так по-идиотски устроен наш мир? Или он мечтал в детстве быть Штирлицем и вот, наконец, воплотил в реальность детскую мечту. Или просто решил, что ему повезло, понимая при этом, что удачливость сама по себе не может быть оправданием заурядности. У меня есть яркий пример - другой мой бывший одноклассник. Его, как и меня, зовут Саша. Так вот, досталась ему от предков большая квартира на Пятницкой. Это долгая история, как это получилось, но это и неважно. И что же он делает. Он разменивает её на две квартиры, одну из которых тут же продаёт и живёт на вырученные деньги, очень неплохо, ездит по заграницам, полный кайф. Для нас он вообще был чуть ли не принцем,- я тогда ещё жил в коммуналке с бабушкой, ну и все мы были, в общем, не очень богатые, а он, ну что ты! Он приезжал из Италии или из Парижа и рассказывал, как там перед ним все расшаркивались, каких тёлок он трахал, а мы только и могли что слушать, разинув рты. Не знаю, что такое счастье, но то что он чувствовал себя королём, это точно. А потом деньги кончились, он разменял свою квартиру и одну из вырученных снова продал, и всё продолжалось. Потом он поменял свою квартиру на худший район чтобы получить доплату. И всё продолжалось. Теперь он поменял эту свою последнюю квартиру на комнату в Мытищах. Жить там невозможно. Тем более, ему, после всего того, что у него было. Он иногда заходит к нам, стреляет деньги. Бывает, сядем втроём, выпьем, он начинает рассказывать о своей прежней жизни - столько воспоминаний! А мне всё хочется задать ему вопрос: "Ну ведь твоя жизнь кончилась, и ты получил всё, чего желал. И теперь тебя впереди ничего уже не ждёт, ничего уже не будет больше, всё, кино кончилось, зачем же ты продолжаешь жить?" Если бы он утонул где-нибудь в Дарданеллах как Байрон, всё было бы прекрасно, он остался бы звездой, легендой, чуть ли не полубогом, но вместо этого он зачем-то остался влачить жалкое существование. И всё испортил. Зачем жить, если впереди ничего нет и не может быть, если всё в прошлом? Надо умирать вовремя. А бывают и совсем странные случаи. Я всё время рассказываю о своих бывших одноклассниках, но так уж получилось, что в школе со мной учились ребята, с которыми я до сих пор дружу, а в институте как-то не появилось никого. Так вот, ещё один мой бывший одноклассник, тот вообще был чем-то из иного мира. Он учился в музыкальной школе на фортепиано, закончил её экстерном, поступил в консерваторию без экзаменов, на разных конкурсах какие-то места занимал всё время, ездил за границу, в общем, полный вундеркинд. И что ты думаешь? Появляется женщина, Тамара, которая старше его в два раза,- ей уже далеко за сорок,- и всё! Безумие, страсть. Он бросает всю эту свою музыку, и больше ему уже ничего не нужно. Ему говорили: "Толя, опомнись!" А он только отмахивался и смеялся с таким видом, как будто он что-то такое знает, чего мы не знаем, не узнаем никогда и знать не можем. И что, вот уже сколько, четыре, нет, три с половиной года они живут. Полная любовь и идиллия. А ведь на любовь нужны деньги. Так он устроился в фирму, которая ставит сигнализацию на гаражи там, офисы, получает штуку баксов в месяц и по уши счастлив. И никакая ему музыка не нужна. Может, он и опомнится когда-нибудь, но боюсь, поздно уже будет. А может и не опомнится. Вот тебе и весь гений. Я его спрашиваю: "Ну а что дальше?" Но с ним бесполезно разговаривать. Он любит её, и всё тут. Но она, конечно, по-своему интересная женщина. Не назвал бы её красивой, но чтобы вот так, и такая любовь... Они тоже иногда заходят к нам. Вообще, та компания, которая была: Толя, Саня, ещё двое ребят и я - мы так и продолжаем общаться. А новых друзей, наверное, уже и не будет. Всё закладывается когда-то очень рано, когда мы к этому вовсе и не готовы, и уже на всю жизнь. А что мы об этом в тот момент знаем, и что мы вообще можем в тот момент обо всём этом знать? Встречаемся, знакомимся, дружим и остаёмся друзьями на всю жизнь, но если разобраться, то всё это происходит случайно. А чем мы старше, тем меньше случайностей, и тем труднее найти новых друзей. Да я уже и не ищу новых знакомых. Разве что, ты, но и ты, скорее всего, уже и забыл про меня. Как-нибудь встретимся, я отдам тебе этот диктофон и кассеты, а ты будешь пытаться вспомнить, что это за тип такой, и что ему нужно. А может, вспомнишь. О чём-то я хотел тебе рассказать, а о чём, забыл уже. Может, вспомню ещё. Ладно.

. . .

Она не такая как все, но всё равно. Она всё испортит. О ней можно мечтать, думать о ней, жить ею одной, но нельзя ей верить. И подходить слишком близко. У моего друга Юры,- я рассказывал о нём,- была девушка Катя. Он несколько раз приводил её домой, и она даже жила с ним здесь несколько дней. А потом мы однажды взяли водки, накупили всякой закуски и устроили застолье на троих. И стали разговаривать о том, о сём, а Юра выпил больше, чем он обычно пьёт, и стал допытываться, что она будет делать, если его, скажем, убьют, а она уже знала, что он с какими-то бандитскими делами связан, или она с самого начала об этом знала, неважно. И она ему ответила: "Так это же и лучше. Тебя убьют, а мне достанутся все твои деньги и эта комната. Ты думаешь, почему я согласилась за тебя замуж выйти". Может, она просто пошутила, или выпила лишнего, а он-то воспринял это всерьёз. Переживал. Так, в конечном итоге, и расстался с ней. А может, она просто сказала ему правду. Странная штука, алкоголь - на всех по-разному действует: одни начинают изображать из себя неизвестно что, а другие, наоборот, вдруг начинают говорить правду. Может, она и правду сказала, но не надо было ей этого говорить. Они всегда всё ухитряются испортить. И что же мне делать? Если я это знаю. Я покупал других, а эта купила меня. Чем? Я просто влюбился. Если придумаешь название, то уже не так страшно. Установленный диагноз, как ни странно, успокаивает - он как бы заключает неведомую дотоле угрозу в определённые и описанные в справочниках рамки. Кошмар никогда не бесконечен, потому что всему, в конечном итоге, находится название. Я не разыскиваю её, потому что если для неё это важно, если это всё правда, она найдёт меня сама. Она знает обо мне больше, чем знаю о ней я. Или она выжидает? Что за глупость, ждать, когда кто-то сделает то, что ты и сам можешь сделать! Какое право она имеет просто сидеть и ждать! Ведь я-то уж точно ничего не испорчу. Хотя... Я думаю о том, как мы с ней встретимся, и мне становится страшно. А вдруг я сделаю что-нибудь не так, и она подумает так же, как я: "Он всё испортил". Он оглянулся, и Эвридика возвращается в царство теней. Я тяну время. Время - мой союзник или мой враг, но что-то меняется в этом мире, не может не меняться. Не подумай, что я боюсь. Мне ли бояться женщин. В конце концов, я легко смогу с ней расстаться. Я делал это уже много раз. Хотя конечно, с теми всё было совсем по-другому... У тебя есть одна песня, она про неё. Теперь ты знаешь, что её зовут Света. А меня зовут Саша, очень приятно. Что бы мы обо всём этом ни думали, всё равно, ничего не изменишь. Ты не понимаешь, ведь она - первая женщина в моей жизни! Те все не в счёт. И она такая же, как они. Какой-то частью себя я всё ещё понимаю это. А ведь я уже знаю её телефон, и сегодня я позвоню ей. Я знаю, что не смогу удержаться. Я позвоню ей сегодня, и всё у нас будет. Может быть, она даже выйдет за меня замуж. И мы всё испортим. Но иначе я не могу, это выше моих сил. Я ничего не хочу без неё. Наверное, ты оказывался в подобной ситуации, может быть, даже не раз, и я догадываюсь, что бы ты посоветовал мне, но алкоголь не универсальное средство. И есть надежда, что вдруг... Вдруг на этот раз всё получится совсем по-другому? Тебе проще - ты знаешь, что ты один такой на всём свете, и тебе этого достаточно, а мне - нет. Плёнка ещё осталась, но говорить уже не о чем. Сейчас я сниму трубку и наберу её номер.

3

"Дайте мне точку покоя, и я переверну землю!"- как сказал Архимед. Так ли в точности он сказал, или нет, неизвестно. Может быть, я всё перепутал. Да и кто он был, кем он был? Время идёт, мир превращается в лавку древностей, всё изменяется, и только я остаюсь на прежнем своём месте. Вчера ко мне подошёл парень, о котором я уже и думать забыл, напомнил, что когда-то давно мы вместе пили с ним за этим столиком, и вернул мне мой диктофон, который я уже давно считал потерянным. Оказывается, он нашёл его на столике и забрал, а где в тот момент находился я, об этом история умалчивает. Вместе с диктофоном он отдал мне мою кассету, а с ней и свою, почему-то извинившись, что записал её не полностью. И тут же исчез, а я даже не успел расспросить его, что и как. Ну и ладно. Однажды вдруг является человек, о котором ты давно забыл, и возвращает тебе твоё прошлое, записанное на диктофонную ленту. А я только было собрался начать всё заново. Я вспомнил его, да, конечно, он ещё искал девушку по имени Света. Да только мне-то что до всего этого. Не всякого Бог оберегает от соблазнов, предлагая взамен нищету и мечту о той, что была уже четыреста раз убита, а для меня ещё не родилась. Вот так попасть на станцию Межвременье и застрять на ней на всю жизнь. Наше время всегда или уже кончилось, или ещё не началось, и такие, как я, уже столько раз были, но меня не было среди них. А теперь уже поздно, чтобы изменить что-то, остаётся лишь снова и снова начинать всё сначала. И для меня уже всё поздно. Но столько раз ещё будут другие. Что мне до того. Я знаю твои губы и твои пышные волосы, я видел твои глаза, когда те, другие, пытались вернуть меня в мир где обитают они, а я смотрел, как они это делают, но со стороны, и ты была рядом, я видел твои глаза. А потом они взяли и вернули меня, и я снова стал жить. Но их бдительность обмануть нетрудно, я научился делать это при помощи алкоголя, а сколько существует других способов, одному Богу известно. Переступить, наконец, эту грань, о которой я столько уже пел, оставаясь по эту её сторону. Женщина встаёт из постели, а рядом с ней труп. Тема для новой картины Эдварда Мунка, который, кажется, уже умер. Да, уже умер. Вот незадача. Мэтры не должны умирать - слишком многое они замыкают собой. Та, что одна на всех - для кого родилась она из пены дней, для кого явилась она миру богиней? Как просто мечту превратить в религию. Ещё проще, чем сделать её ничем. Кто-то,- не помню, кто,- сказал мне: "Нельзя жениться на своей любви". Надо прослушать плёнку, может быть, вспомню, кто это был. И правда ли это. Все вокруг говорят, что нет, есть и другой путь: воспользоваться услугами фирмы "Анонимная лоботомия". Мы оставляем свои раны на чьих-то телах. Если бы можно было начать всё сначала, всю историю мира... И снова мечтать о твоём рождении после того, как тебя в который уже раз убили. И мы встретились.