Джеймс Голдгейер - Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

• Название: Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»
• Автор: Джеймс Голдгейер
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7133-1350-0

Как формировалась внешняя политика США по отношению к России в 90-е годы XX века? В чем видела свои интересы в разваливающемся Советском Союзе правящая американская элита и правильно ли оценивала ситуацию? Какие были совершены ошибки и почему? На эти вопросы на основании широкого спектра источников, бесед с известными политическими деятелями, личных наблюдений пытаются найти ответ авторы нашумевшей в США книги.

---

Последствия краха для команды Клинтона

По иронии судьбы финансовый крах августа 1998 года причинил больше вреда политике Клинтона в отношении России, чем самой России. Августовский крах не рассматривался как вопрос национального значения в США, но он вызвал серьезную дискуссию среди американских экспертов и политиков относительно правильности и результативности политики Клинтона. В тот момент многие считали, что августовский кризис продемонстрировал, что эта политика потерпела катастрофический провал.

Финансовый крах России был в США главной новостью в течение лишь одного дня. Компания Си-Эн-Эн неоднократно показывала сцену небольшой драки между вкладчиками, безуспешно пытавшимися получить свои деньги в закрывшемся банке, — так общество в целом отреагировало на финансовый коллапс. На следующий день признание Клинтона о его связи с Моникой Левински навсегда вытеснило вопрос о кризисе из поля зрения основной части американского общества. Внешнеполитическая команда Клинтона, хотя и была глубоко расстроена разворачивавшимся вокруг дела Левински скандалом, была вынуждена искать решение другой крупной внешнеполитической проблемы — как реагировать на террористические акты против посольств США в Кении и Танзании. И к концу недели Россия стала третьестепенной проблемой{753}.

Для Усамы бен Ладена у США по крайней мере был какой-то ответ — 80 крылатых ракет, пущенных по тренировочным лагерям аль-Каиды в Афганистане и по фабрике в Судане, где, как предполагалось, производилось химическое оружие. Гораздо труднее было выработать политическую реакцию на то, что происходило в России.

С тех пор как правительство объявило о своих непродуманных мерах по выходу из кризиса, экономика России, похоже, непрерывно двигалась по нисходящей спирали. Некоторые американские аналитики предсказывали, что за экономическим крахом последует крах политический.

Команде Клинтона прежде всего надо было решить, стоит ли президенту ехать в Россию для встречи на высшем уровне с Ельциным, намеченной на первую неделю сентября. Внешнеполитические советники больше всего опасались, что накануне визита Клинтона Ельцин будет смещен с поста президента. За неделю до встречи в Россию отправился Тэлботт, который лично от Ельцина получил заверения, что тот не намерен уходить в отставку. Но если даже Ельцин был готов встречать и приветствовать Клинтона, внутриполитические советники президента США твердо выступали против этой поездки, ссылаясь на то, что это будет выглядеть как бегство от скандала с Левински. Аналитики и знатоки в Вашингтоне высмеивали предстоящую встречу в верхах. Встреча «без смысла и без повестки» — такова была новая метафора для обозначения состояния американо-российских отношений. Один из наблюдателей отмечал: «Если вместе с Клинтоном в Россию не отправятся 1200 человек, как это было при поездке в Китай, которые могут впрыснуть деньги в российскую экономику, трудно надеяться, что эта встреча даст положительный результат»{754}.

Тэлботт был с этим не согласен. Он считал, что Клинтон должен ехать. Отмена поездки создала бы впечатление, что Соединенные Штаты бросают Россию. О поездке было объявлено 6 июля — еще до того, как появилось официальное сообщение о новом пакете помощи МВФ. Тэлботт вспоминает, что Ельцин говорил ему как заместителю госсекретаря: «Смысл его заявления был прост: если встреча на высшем уровне состоится, то лидеры обеих стран смогут стабилизировать отношения; если она будет отменена — все, чего им удалось достичь, окажется под угрозой»{755}.

Министерство финансов США не испытывало особого энтузиазма в связи с поездкой, но СНБ, Госдепартаменту и президенту за отказ от поездки пришлось бы заплатить слишком дорого. Вспоминает Марк Медиш: «Когда Примаков стал премьер-министром, со стороны других агентств оказывалось давление для восстановления отношений. Но Министерство финансов уже обожглось. В августе русские действовали очень грубо. Рубин не хотел ставить свою репутацию на карту России. С точки зрения Министерства финансов, обжёгшись на молоке, надо было дуть на воду. Сентябрьская поездка Клинтона все-таки состоялась, но Министерство финансов ее не поддерживало. В конечном счете это был сам Клинтон плюс Бергер и Тэлботт — те, кто, принимая во внимание высшие интересы американо-российских отношений, решил, что президент США должен ехать»{756}.

В то время российские реформы не были для Клинтона высшим приоритетом, и это проявилось на встрече президентов. По правде говоря, в момент пребывания Клинтона в Москве у России даже не было премьер-министра. Ельцин все еще пытался провести через Государственную Думу назначение Черномырдина. Клинтон тоже не привез на встречу каких-то реальных предложений. Фактически роль новой повестки играла старая, сохранившаяся еще с первых лет администрации Клинтона, — как удержать Ельцина у власти. К большому огорчению Клинтона, даже это не интересовало сопровождавших его журналистов. На совместной с Ельциным пресс-конференции два или три вопроса американских журналистов касались дела Левински. Клинтон был сконфужен и рассержен{757}.

Расстройство Клинтона и его рассеянность характеризовали в целом его политику в отношении России в тот период. В годовщину августовского краха журнал «Нью-Йорк таймс магазин» вынес на обложку вопрос из центральной статьи «Кто потерял Россию?», что послужило толчком для начала «охоты на ведьм» в Вашингтоне, но, что примечательно, не в Москве{758}. Сам вопрос подразумевал, что Россия была потеряна, и это была потеря Америки. Масла в огонь подлило разоблачение крупной аферы по отмыванию денег в России через «Бэнк оф Нью-Йорк»{759}. Некоторые даже утверждали, что помощь МВФ была «уведена» российским правительством на счета в банки Швейцарии{760}.

После скандала с «Бэнк оф Нью-Йорк» (и раскручиваемого фиаско с Левински) критики Клинтона обвиняли его во всех смертных грехах. Наиболее тяжкими представлялись обвинения его противников в причастности американцев к коррупции в российском правительстве. Уже на протяжении нескольких лет шли разговоры о том, что Черномырдин был очень богатым человеком, который похитил в Газпроме миллионы долларов для своей семьи{761}. Появились сообщения, что на одном из докладов ЦРУ о незаконных операциях Черномырдина вице-президент Гор написал «чушь»{762}. Советники Гора в тот момент и позже опровергали эти сообщения, но в глазах общественности ущерб был нанесен. Российские чиновники были коррумпированны, криминальны и не способны создать реальный капитализм, а администрация Клинтона была с ними в сговоре. Чтобы подтвердить эту связь, спикер Палаты представителей Дэннис Хастерт (республиканец от штата Иллинойс) поручил провести анализ политики США в отношении России. Комиссию возглавил конгрессмен Кристофер Кокс (республиканец от штата Калифорния), в нее также входили и демократы, прямо обвинявшие Гора в причастности к российской коррупции{763}.

И хотя мало кто напрямую обвинял членов команды Клинтона в преступлениях, в последующие два года вашингтонские аналитические центры и Республиканская партия затратили много времени и ресурсов на дебаты о том, «кто потерял Россию»{764}. В 2000 году, особенно с развертыванием президентской избирательной кампании, критики основную вину за провалы России стали возлагать на Клинтона и Гора. В год выборов доклад комиссии Кокса подтолкнул некоторых прямо обвинить Гора во всех бедах России. Например, газета «Нью-Йорк пост» писала: «Америка победила в «холодной войне», нанесла поражение Советскому Союзу. Но кто потерял Россию? Список подозреваемых достаточно длинный, но проведенное недавно убедительное исследование [доклад Кокса] указывает на главного виновника — вице-президента Альберта Гора». Газета намекнула, что Гор должен объяснить американскому народу — кто потерял Россию?{765} Обозреватель Дэвид Игнатиус даже использовал термин — «россиягейт»{766}. Многие комментаторы включились в дискуссию с утверждениями, что помощь России была бесполезной — деньги брошены на ветер. Бывший министр обороны Каспар Уайнбергер пошел еще дальше, заявив, что американская помощь была не просто пустой тратой денег, она нанесла ущерб интересам национальной безопасности США. «Миллиарды долларов помощи были использованы не по назначению, а некоторые деньги вообще пропали… Помощь просто исчезла с «экрана радара» — она должна была пойти на восстановление промышленности, но ее значительная часть пошла на восстановление передовых военных возможностей… Значительная часть средств МВФ использовалась непосредственно на закупку вооружений и поддержку программ их создания»{767}.

Не было недостатка и в теориях, объяснявших провал и противоречивших друг другу. По мнению некоторых аналитиков, команда Клинтона не понимала Россию. Она избрала «принципиально порочный путь, основанный на недостаточно комплексном учете политического наследия Советского Союза и его влияния на совокупность интересов, институтов и моделей поведения в посткоммунистических странах»{768}. Американская помощь, при всех добрых намерениях, видимо, была «несовместима с российскими условиями и традициями»{769}. Специалист по России Томас Грэм был еще более откровенен в своем приговоре 1999 года: «Финансовый крах августа прошлого года развеял все иллюзии относительно пути, которым идет Россия. Он знаменовал собой провал всей политики Запада за последние семь лет, конец грандиозного либерального проекта быстрого преобразования России в страну с нормальной рыночной экономикой и с демократической системой правления»{770}. По мнению других, команда Клинтона не разбиралась в экономике и процессах становления рынков, она не сумела добиться проведении «правильных» экономических реформ, а потом и не смогла организовать помощь МВФ тогда, когда это возымело бы действие. Относительно роли МВФ одна из сторон в дискуссии обвиняла фонд в излишней «мягкости»[154].{771} Некоторые даже обвиняли МВФ в том, что он не только не помог в решении экономических трудностей России, но даже продлил их{772}.