Карин Эссекс - Похищение Афины

• Название: Похищение Афины
• Автор: Карин Эссекс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43846-4

Ослепительная красота, незаурядный ум и недюжинная сила характера объединяют подругу вождя афинян Перикла и жену английского посла начала XIX века... Этих женщин разделяет огромный временной промежуток — более двух тысячелетий, — но обе они оказываются причастны к истории античных скульптур, в древности украшавших Парфенон, а впоследствии вывезенных в Англию британским дипломатом лордом Элджином.

---

Топкапи-Сарай, 26 ноября 1799 года

Задолго до рассвета, когда влажный воздух еще хранил прохладу ночи, Мэри уже снова сидела в плывущем высоко над головами людей паланкине. Освещая факелами путь к воде, ее сопровождали янычары с мушкетами и мечами в руках, их мундиры ярко-синего цвета, напомнившие ей оперение чирка, являлись резким контрастом мрачному небосводу. Она уже знала, что войско янычар представляет собой лейб-гвардию султана, ударную силу, которую может бросить в бой только его личный приказ. Прошедшие выучку суровой жизни почти монашеских правил, давшие обет безбрачия, во времена мира янычары служили полицией и телохранителями. Мэри была польщена, что, согласно протоколу, ее сопровождает в важных случаях отряд из восьми янычар. Но сама она была уверена, что вполне хватило бы и одного-двух.

— Я бы хотела поговорить с этими людьми, — сказала она драгоману, — но они отводят глаза, стоит мне взглянуть в их сторону.

— Свобода в обращении с женщинами им запрещена, — объяснил тот ей.

— Даже разговор со мной?

— При встрече с любой женщиной, если только ее лицо не закрыто надлежащим образом, им положено опускать глаза, — был ответ. — Даже если по долгу службы им приходится встречать ее постоянно, запрет не снимается.

— В таком случае мне придется унять свое любопытство.

Мэри с интересом разглядывала белые шарфы, которыми были обвиты головы янычар. Эти шарфы развевались на их спинах, подобно фате невесты тюдоровских времен.

Прибыв к берегу и увидев, в какой маленькой лодчонке ей предстоит переправляться через залив, Мэри не на шутку испугалась. Драгоман помог ей устроиться в ялике и попросил сидеть спокойно, сохраняя полную неподвижность.

— Как раз на прошлой неделе один европеец был так взволнован великолепием дворца нашего султана, что вскочил на ноги. Лодка опрокинулась прямо на середине реки.

— Ему удалось спастись? — спросила Мэри.

— Да, госпожа. Но после этого случая ревматизм сильно сковал его члены, и он едва может двигаться. Но мы молимся о его выздоровлении. Да будет на то воля Аллаха.

Мэри вздрогнула: она уже чувствовала, что ревматизм сковывает и ее члены. На самом деле причиной, несомненно, было путешествие в половине четвертого утра, предпринятое к тому же несмотря на сильную головную боль и небольшую простуду. Она очень нервничала. Может, султан намерен выбранить ее за вторжение в исключительно мужскую церемонию во дворце великого визиря? Но маловероятно, чтобы повелитель стольких земель взял на себя заботу лично наказать ее за небольшую неосторожность. С другой стороны, то, что в ином месте восприняли бы как смелую выходку или пустяковую опрометчивость, в этой загадочной стране с ее туманными обычаями и неписаными правилами вполне может оказаться оскорблением или даже прямым беззаконием, достойным самого сурового наказания.

Не шелохнувшись, она бросила косой взгляд на стремительные темные воды. Маленькие яркие блики от лампы, установленной на носу ялика, играли на угольно-черной поверхности реки. Мэри боялась даже повернуть голову, чтобы ненароком не опрокинуть лодку. Если она упадет в воду, что станет с ее неродившимся ребенком, даже если ей удастся спастись? И она сидела не шевелясь, подставив лицо холодному ветру, лишь спрятав в меховой воротник кончик носа, чтобы он не покраснел.

Они прибыли к царской гавани как раз в ту минуту, когда стало светлеть. Солнце еще не взошло над горизонтом, но медленно наливавшееся красным небо предсказывало скорый рассвет, и дюжины людей стали выстраиваться в очередь для приема во дворце. Мэри посоветовали не отдаляться от доставивших ее янычар в момент открытия ворот, чтобы избежать опасных столкновений, когда толпа бросится осаждать их приступом.

— Сегодня какой-нибудь особый день? Или праздник? — поинтересовалась она у драгомана.

Возможно, она будет одной из многих, кому назначено быть принятым во дворце.

— Люди преодолевают многие тысячи миль и прибывают из далеких стран, чтоб подать петицию великому визирю, который, если сочтет достойным, передаст ее султану. И каждое утро, когда ворота открывают, начинается борьба за то, чтоб оказаться впереди остальных. Иногда эти схватки оборачиваются настоящими боями.

Мэри взглянула на высокие ворота. Надпись, сделанная на турецком языке с его красивыми плавными линиями и изящными штрихами, казалось, танцует на стене.

— Добро пожаловать в Топкапи-сарай, построенный Мехметом Завоевателем после взятия им города в одна тысяча четыреста пятьдесят третьем году, — торжественно произнес драгоман.

— Так гласит надпись над воротами?

— Великий Мехмет объявляет, что дворец был построен с позволения Аллаха и является надежным и неприступным. Он просит Аллаха сделать вечным его правление и объявляет себя героем, покорителем вод и земель, тенью Бога в обоих мирах и слугой Аллаха от горизонта до горизонта. Также он просит Аллаха дать ему место на небе подле Полярной звезды.

— Очень скромно с его стороны, — пробормотала Мэри и немедленно пожалела о насмешке, закравшейся в ее слова.

Она находила много замечательных качеств у уроженцев этой страны, но чувства юмора среди них не было. Возможно, они имеют собственное суждение на этот счет.

В этот момент ворота отворились, и Мэри увлекла хлынувшая в них толпа. Стараясь не отставать от своих сопровождающих, когда челобитчики штурмовали проход, она успела все-таки заметить блеск мозаики фонтанов и красоту ухоженного сада. Элджин, прибывший сюда раньше ее, скоро разыскал их и провел жену в маленькую приемную, где она могла бы привести себя в порядок, прежде чем со всей процессией направиться в зал, где великий визирь принимал посетителей.

— Кажется, я тут единственная женщина, — шепнула она мужу.

— Тебе пора привыкать к этому обстоятельству, — откликнулся он, освобождая для нее место рядом с собой.

Теперь она могла видеть, как великий визирь принимает прошения, выслушивает просьбы подданных империи, пожелавших обратиться к повелителю.

— Сам великий человек находится позади этой ажурной перегородки, — пояснил Элджин.

Мэри пришло в голову, что, возможно, как раз сейчас на нее смотрят глаза султана.

Прием прошений продолжался примерно часа три. Мэри даже несколько раз погружалась в сон. Вызван он был усталостью или чувством голода, она и сама не могла бы сказать. Чиновник в красном халате и огромном белом тюрбане на голове докладывал великому визирю о той или иной просьбе. Мэри набрала побольше воздуха в грудь, стараясь сохранить бодрость. Ей было стыдно показать свою слабость, она гнала от себя мысль о долгих годах подобных зрелищ, что стоят впереди. Как жене высокопоставленного дипломата, ей подобает привыкнуть к таким устрашающе продолжительным ритуалам.

Внезапно раздался удар колокола, и все встали. Элджин обернулся к ней, одними губами произнес слово «обед», и его улыбка напомнила ей, что все происходящее стоит того, чтобы она потерпела еще чуть-чуть. Что значат дискомфорт и скука в сравнении с блаженством быть супругой такого выдающегося человека?

Уже миновало десять утра. В обеденном зале Элджину было предоставлено почетное место рядом с великим визирем, Мэри обедала за массивным столом, сделанным из серебра, рядом с ней сидели мужчины в самых фантастических одеяниях, что, по ее мнению, говорило об их высоком положении. Она была голодна, но с удовольствием ограничилась бы только чаем с тостами, джемом и сваренными на медленном огне яйцами. Когда перед ней появились блюда с сочащимся жиром мясом и жгучими приправами, она подумала, что с удовольствием насладилась бы ими вечером вместе с бокалом легкого вина. Но голод победил предубеждение, ей вовсе не хотелось упасть в голодный обморок перед глазами султана. Оставалось только надеяться, что организм не подведет ее и примет заморские деликатесы.

После обеда она присоединилась к процессии, направившейся в открытый двор, когда внезапно в группе греков возникла потасовка из-за кафтанов и накидок, раздаваемых турецким чиновником. Элджин увлек ее в укромную нишу и так сильно прижал к себе, что она едва не задохнулась. Краем глаза она видела, как беспорядочно взлетают в воздух одеяния, как их на лету расхватывают чьи-то руки, тут же награждающие тумаками соперников. Некоторые из несчастных уже валялись на земле, когда ворвавшаяся во двор охрана стала наводить порядок и выгонять особо рьяных драчунов.

— Полно, не бойся, — успокаивал ее муж, поглаживая по плечу. — Это не так опасно, как революция в Лондоне.

— Все равно мне это неприятно, — проговорила Мэри, надеясь, что сумеет удержаться и не извергнуть обильный обед.

— Ты готова к аудиенции? — спросил Элджин.

К ним торжественными шагами приблизились четверо мужчин, осанка их отличалась достоинством, парадные одежды сверкали золотом. Не произнеся ни единого слова, двое из них подошли к Элджину, двое к его жене и проводили обоих в небольшую, скудно освещенную комнату.