Юдифь Готье - Жемчужина страсти

• Название: Жемчужина страсти
• Автор: Юдифь Готье
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-0862-5

Япония. Императорский двор. Заговор. Правитель провинции Осака Гиэяс и принц Овари готовят свержение молодого императора Фидэ-Йори. Но против злого умысла коварных властолюбцев восстает Ее Величество любовь. Дочь одного из заговорщиков красавица Омити, влюбленная в Фидэ-Йори, предупреждает его о грозящей смертельной опасности.

Интриги, заговоры, покушения — лишь малая часть того, что ожидает возлюбленных на пути к счастью. Не проходит и дня, чтобы смертельные тучи не сгущались над их чистыми сердцами. Но светлые помыслы, вера в добро и справедливость, находчивость и бескорыстность помогут им отвести злой рок и найти свое счастье.

---

— К чему! — сказала Фаткура. — Разве ты будешь любить меня потом?

— Я буду любить тебя, как люблю, с бесконечной нежностью.

— Как любят сестру, — пробормотала Фаткура с горькой улыбкой. — Ах, дай мне умереть!

— Увы! Кровь течет и уносит твою жизнь! — вскричал принц, обезумев от горя.

Он начал громко кричать. Его услышали. Зал наполнился солдатами и слугами. Генерал Сигнэнари тоже пришел, еще весь в крови после битвы. Перед ним расступились.

— Что случилось, принц? — спросил он.

— Доктора, ради Бога, и сию минуту! — вскричал Нагато. — Моя невеста поразила себя кинжалом в грудь, чтобы избежать оскорбления бесчестного Тозы. Она умирает.

Фаткура потеряла сознание.

Скоро пришел придворный доктор. Он открыл рану, и, видя ее, сделал малоутешительную гримасу.

— Она не пожалела себя, — сказал он.

— Можно ли спасти ее? — спросил принц Нагато.

Доктор покачал головой.

— Не думаю, — сказал он. — Железо вонзилось слишком глубоко. Когда я перевяжу рану, кровь не будет больше течь наружу, но она польет внутрь и задушит ее.

— А если ты не перевяжешь рану?

— Женщина умрет через несколько минут.

Доктор соединил края раны. Когда он дотронулся до больного места, Фаткура не дрогнула. Он во второй раз покачал головой.

— Дурной признак, — пробормотал он.

Когда перевязка была кончена, он вложил в рот молодой женщины горлышко маленького пузырька с подкрепляющим напитком. Он заставил ее выпить все.

Вскоре Фаткура открыла глаза. Она все еще лежала на коленях у Нагато. Тика рыдала у ее ног. Принцесса обвела недовольным взглядом комнату. Медленно и с трудом приподняв руку, она сделала знак, чтобы все вышли.

Сигнэнари вывел их и сам ушел. Остались только доктор и Тика.

— Ты не послушался меня, Ивакура, — сказала умирающая слабым голосом. — Ты позвал народ, зачем?

— Я хотел спасти тебя.

— Я погибла… Вернее, спасена, — прибавила она. — Что я стала бы делать на этом свете?

У нее начались спазмы, она протянула руки, кровь душила ее.

— Воздуху! — закричала она.

Тика поспешно открыла все окна. Тогда госпожа увидела ее.

— Прощай, Тика! — сказала она. — Ты хорошо видишь, что он не был побежден, что он не умирал! Мы больше не будем говорить о нем.

Молодая служанка плакала, закрыв лицо руками.

Фаткура подняла глаза к принцу.

— Дай посмотреть на тебя! — сказала она. — Так давно твой образ не отражался в моих глазах! Как ты прекрасен, мой возлюбленный! Видишь ли, — продолжала она, обращаясь к доктору, — это мой супруг. Он пришел, чтобы избавить меня от заключения, но Тоза оскорбил меня, и я бросилась в объятие смерти.

Она говорила отрывистым, глухим, все слабеющим голосом. Глаза ее расширились, восковая бледность разливалась по лицу.

— Ты скажешь обо мне твоему отцу, Ивакура, — снова заговорила она. — Он очень любил меня, да! Я сказала, что не увижу больше замка. Я была почти счастлива там. Я видела комнату, в которой ты родился, твою детскую одежду… Ах, я тебя очень любила!

Она задыхалась, капли пота блестели на ее лбу. Она сорвала повязку с раны.

— Ивакура, — сказала она, — я не вижу тебя, нагнись ко мне… ближе… Ах, — вдруг вскричала она, — уходит, когда он тут…

— Она умирает! — вскричал принц, обезумев.

— Она умерла, — сказал доктор.

Тика испустила горестный вопль. Принц закрыл лицо руками.

— Все страдания кончены для нее, — сказал доктор. — Она отдыхает и забывает все огорчения в ясном спокойствии вечного сна.

Мирный договор

Гиэяс согласился прекратить войну, но, как говорил Фидэ-Йори, он поставил тяжелые условия.

— Я требую, — сказал он, — исполнения одного из трех следующих условий: или Фидэ-Йори должен покинуть крепость и отправиться на семь лет в Ямато, или пусть мне дадут Йодожими в качестве заложницы, или пусть разрушат стены и засыплют рвы осакского дворца.

Можно было принять разве только последнее предложение. Таково было мнение генералов, собравшихся на военный совет. Однако Йокэ-Мура считал плачевным разрушение стен.

— Этот мир будет непродолжителен, — говорил он, — и, если война возобновится, что мы будем делать в замке без стен?

Он советовал лучше отпустить Йодожими.

— Мою мать! Что ты говоришь! — вскричал сегун. — Раз в его руках будет такой залог, мы обратимся в рабов Гиэяса.

— Это правда, — сказал Гарунага, — об этом нечего и думать.

— Разрушив стены, мы будем беззащитны. Уж лучше война, чем такой мир, — возразил Йокэ-Мура.

Он охотно отправил бы Йодожими. Что ему было за дело до женщины!

— Гиэяс определил, — сказал кто-то, — что рвы должны быть засыпаны настолько, чтобы трехлетние дети могли легко влезть туда и вылезать из них.

— Десять тысяч рабочих должны будет поспешно срыть стены, — прибавил другой.

Йокэ-Мура вздохнул.

— Надо принять это, — сказал сегун, — мы принуждены. При первом намеке на войну мы выстроим стены и выроем рвы.

— Так как ты этого требуешь, — сказал Йокэ-Мура, — то я подчинюсь твоему мнению, разрушим крепость.

— Я поручу генералу Сигнэнари отправиться в лагерь Гиэяса, чтобы обменяться мирными договорами. Он будет моим достойным представителем и, я надеюсь, сумеет повести себя благородно в таком щекотливом деле.

— Я постараюсь оправдать твое доверие, — сказал Сигнэнари. — Жду твоих приказаний, чтобы ехать.

— Ты еще не успел вытереть кровь с меча, которым наказал княжество Тозы, — сказал сегун. — Если хочешь день отдохнуть, то останься.

— Я отправляюсь сегодня вечером, — сказал Сигнэнари.

Действительно, в тот же день молодой генерал отправился в лагерь похитителя престола в сопровождении многочисленной и великолепной свиты.

После лесного пожара, который истребил часть его солдат, Гиэяс расположился в соседней равнине. Он не хотел покидать этой позиции, потому что она была так близко от Осаки. Он получил подкрепление и тогда пошел против Гарунаги, который все еще занимал Сумиоси. Генерал был разбит и армия его рассеяна. Но Гиэяс оставил на завоеванном месте только небольшой авангард и вернулся в лагерь. Здесь-то его застало приказание микадо заключить мир. Тогда Гиэяс позвал несколько вельмож своего совета: Овари, Датэ, Тодо и Куроду. Все заявили, что невозможно ослушаться повеления сына богов, что нужно было притвориться покорным, но на самом деле создать препятствие к подписанию договора.

— Устроим так, чтобы Фидэ-Йори отказался подписать договор, — говорил Гиэяс, — тогда гнев неба падет на него.

К его величайшему удивлению, ему доложили о приезде посла из Осаки. Значит, Фидэ-Йори принимал предложенные условия.

— Кого он прислал? — спросил Гиэяс.

— Генерала Сигнэнари.

Молодой воин был так известен своим геройством, что внушал глубокое уважение даже своим врагам. Когда он явился в своем военном мундире и верхом проехал по лагерю, владетельные князья поклонились ему.

Сигнэнари не отвечал на поклоны.

— Что значит эта гордость? — спросил один вельможа.

Кто-то отвечал:

— Он представитель сегуна Фидэ-Йори и не должен кланяться.

Его ввели в палатку начальника. Гиэяс сидел в глубине на складном стуле. Направо и налево пол был устлан циновками. Князья и генералы присутствовали при приеме. Сигнэнари хотели посадить рядом с князьями, но он как будто понял и сел напротив Гиэяса.

— Это правильно, — сказал один вельможа шепотом, — этот воин, несмотря на всю свою молодость, уже обладает достоинством и опытом старца.

Сигнэнари развернул сверток.

— Вот слова моего государя, сегуна Фидэ-Йори, сына сегуна Таико-Самы, — сказал он и прочел сверток, который держал в руках:

«Я, Фидэ-Йори, главнокомандующий армиями микадо, соглашаюсь для прекращения несправедливой войны, которую объявил ныне Гиэяс и которая разоряет государство, принять одно из условий, предписанных мне противником для заключения мира: я разрушу первую стену крепости Осаки и засыплю рвы; следовательно, вражда прекращается, и мы сложим оружие. Написано с полной искренностью, в пятнадцатый день второй луны осенью, в девятнадцатый год Нэнго Кай-Тио. И подписано моей кровью: Фидэ-Йори».

— Если так, — сказал Гиэяс своим слабым, дрожащим голосом, — я принимаю мир.

Он велел принести письменные принадлежности и продиктовал секретарю:

«Я, Минамото Гиэяс, провозглашенный сегуном предшественником Го-Митсу-Но, от имени сегуна Фидэ-Тадда, в пользу которого я отрекся, соглашаюсь прекратить войну на условии, что Фидэ-Йори сроет стены замка Осаки и засыплет его рвы так, чтобы трехлетний ребенок шутя мог входить и выходить оттуда».

Гиэясу подали новую кисть и длинную иглу, которой он должен был уколоть себе палец, чтобы подписаться своей кровью.