Вячеслав Бакулин - Призраки и пулеметы (сборник)

• Название: Призраки и пулеметы (сборник)
• Автор: Вячеслав Бакулин
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083531-7

Холодный туман с Темзы смешивается с чадом фабричных труб, скрывая силуэты и глуша звуки.

Полная луна озаряет вересковые пустоши и древние замки, над которыми кричат проклятые столетия назад души.

Стальные рыбы скользят в толще вод или небесной выси, а их создатели в неслыханной дерзости своей бросают вызов Творцу.

Неуловима, как тень, неудержима, как пар, сопровождаемая лаем пулеметов Гатлинга, яростным ревом турбин и лязгом зубчатых колес, шествует новая эпоха.

Эфирно! Эффектно! Элементарно!

И все же, об этом никогда не напишут в «Таймс»…

---

В ужасе я понял, что мой друг решился от скуки пренебречь данным мне обещанием. Подтверждением этому служили тихие голоса, доносившиеся из тех покоев, куда я просил его не заглядывать.

Я рывком открыл просевшую на петлях дверь, вкладывая всю свою силу в это движение и в душе надеясь, что еще не опоздал.

Мой друг был жив. Три женщины в длинных одеяниях обступили его, полулежащего на кушетке у окна. Они жадно льнули к нему, стараясь устроиться у него на коленях, и мой гость, несколько сбитый с толку такой развязностью и неприкрытым сладострастием, не делал попыток оттолкнуть их. Я увидел, как их горящие глаза остановились на его горле. Виорика уже льнула к его груди, подбираясь ближе к пульсирующей вене. Луминица и Флорика сладострастно ластились к нему, готовые в любой момент вцепиться в запястье его левой руки. Правая, механическая, покоилась на подоконнике за спиной Виорики.

– Как вы смеете его трогать? – крикнул я, прыжком преодолевая половину комнаты. – Как вы смеете поднимать глаза на него, раз я вам запретил?

Виорика усмехнулась, продолжая придвигаться к горлу моего гостя. Луминица отступила назад, но Флорика удержала ее за рукав.

– Назад, говорю вам! Ступайте все прочь! Посмейте только коснуться его, и вы будете иметь дело со мною!

Дрожащими от страха руками я отшвырнул сестер и помог Джонатану подняться на ноги. Он в недоумении смотрел на меня, когда я вытолкал его за дверь и тотчас задвинул все засовы. С другой стороны двери выли и скреблись сестры, лишенные добычи и развлечения.

– Кто эти девушки? – спросил ошарашенный произошедшим Харкер, глядя на то, как я трясущимися руками проверяю, крепко ли держат засовы. – Я, признаться, подумал, что мы одни в этом замке. Но оказалось, вы не такой уж отшельник.

Мистер Харкер попытался улыбнуться, чтобы успокоить меня, но я был напуган и взбешен и поведением сестер, и легкомыслием моего гостя.

– О чем вы думали? – набросился я на него, позабыв о гостеприимстве. – Что вы желали найти там, куда я просил, по-дружески просил не заглядывать? Неужели вы столь мало цените нашу дружбу и свою жизнь?

Теперь пришел черед Джонатана просить у меня прощения. Он заверял меня в своем дружеском расположении и, видя его глубокое раскаяние в содеянном, я смягчился. И он тотчас принялся расспрашивать меня, что за женщины заперты в верхних покоях. Я нехотя отвечал ему, потому что он заслуживал ответа. Если не в силу обретенной дружбы, то хотя бы потому, что он, Джонатан Харкер, был сейчас главной ступенькой к осуществлению моего замысла.

– Это мои сестры, – ответил я, – все они очень больны. И потому я живу в этом замке их невольным сторожем. Наш род славен тем, что сами духи карпатских земель дали нам, Дракулам, невиданное долголетие и подарили способность долго сохранять свое тело полным цветущей молодости, но взамен некоторые из нашей семьи подвержены тяжкому недугу, некоей пагубной склонности…

Я не решался сказать ему последнее, но Джонатан опередил меня, разрешив мои мучительные сомнения.

– Ваши сестры – вампиры? – весело высказал он свою догадку. – Дорогой мой граф, это же прелестно! Вампиризм нынче очень моден в тех лондонских кругах, где, я надеюсь, вы будете скоро приняты в соответствии с вашим положением и древностью рода. Ваши сестры просто обворожительны, и их модная болезнь откроет для вас все двери великосветских гостиных.

– Но… ведь они могли обратить или даже… убить вас?! – воскликнул я, до глубины души пораженный его беспечностью.

– О нет, – спокойно ответил он, – поверьте мне, дорогой мой граф, я защищен так же надежно, как Тауэр.

При этих словах мистер Харкер пошевелил в воздухе пальцами своей механической руки, так что свет восходящей луны блеснул на них. Мысль о том, что пальцы моего друга сделаны из серебра, поразила меня так внезапно, что я невольно отпрянул. И страх, теперь уже за жизнь сестер, вновь сковал мое сердце.

– Главное, – продолжил Джонатан, дружески беря меня под руку другой, живой своей рукой, – постарайтесь не слишком распространяться о том, что ваши тела полностью органические. Возможно, вам стоит подумать о том, чтобы заменить какую-нибудь часть тела механическим протезом, иначе, даже несмотря на чудесных сестер, вас могут счесть деревенским простачком.

И он увлек меня вниз, в столовую, продолжая утешать и подбадривать, так что я даже поделился с ним мыслью о том, что желал бы излечить сестер, чему он тотчас воспротивился. Казалось, будущее мое прямо на глазах расцвечивается все новыми и новыми красками и вынужденное одиночество, на которое я был обречен здесь, в замке, из-за болезни родных, должно скоро окончиться.

7 мая

Признаться, в те минуты, что терзался я мыслями о сестрах, я не придал значения словам моего друга о провинциальности, но позже, оказавшись в благом уединении моей комнаты, я вспомнил о них и глубоко задумался. Мы, Дракулы, привыкли властвовать. Мы выковали свою гордость в горнилах многочисленных битв и междоусобиц, и потому мысль о том, что гордость эта, не только моя, но и нескольких поколений моих великих предков, может быть уязвлена едкой насмешкой лондонского фата, показалась мне невыносимой. Однако от воспоминаний о механической руке Джонатана моя решимость стать настоящим лондонцем поколебалась. Мысль о том, что придется отдать какую-то часть моего служившего мне долгое время верой и правдой тела, заменив его механическим протезом, казалась мне почти кощунственной.

Об этих сомнениях, всю ночь терзавших меня, я и поведал моему другу, когда он спустился в столовую, чтобы отдать должное завтраку.

– Мой дорогой друг! – воскликнул он, едва я поделился с ним своими опасениями, – Если идея заменить что-то так претит вам, отчего бы нам не сыграть с лондонцами шутки, от которой никому не будет дурного? Мы скажем всем, что вы – механический человек. Бедный мальчик, спасая которого от неминуемой смерти, отец заменил весь остов! Что самое существо ваше – порождение науки. А ваша молодость и невиданная сила сыграют нам на руку!

– Но как? – усомнился я, и мой друг тотчас вскочил из-за стола, намереваясь действием разрушить стену моего сомнения.

12 мая

Вновь возвращаюсь я к моим запискам, которыми пренебрегал в течение нескольких последних дней потому, что и дни и ночи мои были посвящены занятиям с моим другом Джонатаном. Сперва, увидев, как он, ловкий словно ящерица, ползет вверх по стене замка, цепляясь механической рукой за едва различимые выступы и неровности, я засомневался в том, что затея наша удастся, но уже к вечеру, благодаря счастливой моей природе, я уже довольно скоро и сносно преодолел расстояние до окон собственных покоев. А на вторые сутки добирался до верхних, отчего сестры льнули к окнам и со смехом пытались дотянуться до меня. Дни протекали в трудах и занятиях, друг мой был мною доволен, и оттого некое странное чувство, которое я мог бы назвать истинным счастьем, переполняло меня, схожего в те дни со стрелой, выпущенной из лука в верную и близкую цель.

С упоением добивался я большей четкости движений, заставляя мое провинциальное органическое тело копировать лондонские повадки моего друга, жадно впитывая его чистую и правильную речь, втайне ожидая его похвалы. И он не скупился на выражения восхищения моими успехами.

И вот наконец настал день, в мечтах о котором так долго черпал я силы во время своего добровольного заточения. Вещи мои и сестер были уложены. Окна дорожной кареты забраны решетками, чтобы сестры не помешали нашему путешествию. Признаться, я предполагал, что мы отправимся по морю и потому, своевременно отослав нужные письма, договорился о местах на прекрасном судне «Святая Мария». И единственным, что бросало легкую тень на мою радость, была досада, что мне так и не придется до самого Лондона испытать самому чудесную паровую карету моего друга.

20 мая

Я полагал, что к 14 мая мы взойдем на борт «Святой Марии» и к вечеру будем в море. Однако судьба, а точнее – непоколебимая воля моего товарища распорядилась по-иному. Потому что при первой же перемене лошадей Джонатан объявил, что намерен показать мне преимущества своей паровой кареты перед моей дорожной. И для того нанятые им слуги в считаные часы возвели внутри его чудо-повозки перегородку и забрали решетками ту пару окон, что оказалась за нею. Там должны были поместиться сестры. Меня же мой друг усадил рядом с собой, увлеченный идеей научить меня управлять своим сокровищем.

– Вы только представьте, – восклицал он, стараясь перекричать шум и грохот экипажа, – каков конфуз будет, если вы, мой друг, появитесь в лондонском свете, не умея управлять простой паровой каретой. «Провинциал», «лошадник»… Поверьте мне, эти жеманные модницы мгновенно наградят вас каким-нибудь обидным прозвищем. И мой долг, как друга, не допустить этого.