Николай Чуковский - О том, что видел: Воспоминания. Письма

• Название: О том, что видел: Воспоминания. Письма
• Автор: Николай Чуковский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Разное
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02681-0

Николай Корнеевич Чуковский (1904–1965) известен прежде всего как автор остросюжетных повестей об отважных мореплавателях, составивших книгу «Водители фрегатов», и романа о блокадном Ленинграде — «Балтийское небо». Но не менее интересны его воспоминания, вошедшие в данную книгу. Судьба свела писателя с такими выдающимися представителями отечественной культуры, как А. Блок, Н. Гумилев, Н. Заболоцкий, О. Мандельштам, Ю. Тынянов, Е. Шварц. Будучи еще очень юным, почти мальчиком, он носил любовные записки от В. Ходасевича к Н. Берберовой. Обо всем увиденном с удивительным мастерством и чрезвычайной доброжелательностью Чуковский написал в своих мемуарах. Немало страниц «младший брат» посвятил своим старшим друзьям — «Серапионовым братьям» — И. Груздеву, М. Зощенко, В. Иванову, В. Каверину, Л. Лунцу, Н. Никитину, В. Познеру, Е. Полонской, М. Слонимскому, Н. Тихонову, К. Федину. Особая новелла — о литературном салоне Наппельбаумов. Квартиру известного фотографа, где хозяйничали сестры Ида и Фредерика, посещали Г. Адамович, М. Кузмин, И. Одоевцева и многие другие. Вторую часть книги составляет переписка с отцом, знаменитым Корнеем Чуковским. Письма, известные до сих пор лишь в меньшей своей части, впервые публикуются полностью. Они охватывают временной промежуток в четыре с лишним десятилетия — с 1921 по 1965 год.

---

Привези ей что-нибудь географическое. Ну, хоть карту, хоть книжку, это ее развлечет.

В Бобровке в старшей группе ты самый знаменитый писатель. «Один среди людоедов» и «Навстречу гибели» зачитаны всеми до дыр. Я ничего не знаю о Марине: уехала ли она, осталась ли? Думаю, что осталась из-за внезапного краха твоих денежных дел. Этот крах, должно быть, ударил тебя в самое темя. Воображаю, как ты изнемог и озлобился. Приезжай сюда, здесь отдохнешь. Все купаются в море, цветет глициния (это изумительное зрелище), я черен, как негр, побродим с тобой по Симеизам, Кореизам, Мисхорам — и мама отвлечется немного от горя. И позволь тебе сказать, мой милый, в утешение, что «крах» с твоим романом[197] — это вздор, несуществующая царапина, на которую и обращать внимания не следует — это я понял теперь, пережив ужасы Муркиной гибели. Когда в прошлом году погибал ее глаз, когда в нынешнем году мы с мамой слушали в Ялте приговор врача, сделавшего анализ ее крови, когда мы узнали, что у нее вдобавок к глазу и двум голеностопным суставам поражено колено (т. е. что она лишилась обеих ног) — мы поняли, что все другие горя — не горя.

Плюнь на все злоключения, возьми денег (хотя бы у меня) — садись на питерский поезд и к Черному морю.

Из денег, которые получились в Ленкублите:

1) 60 рублей — бабушке,

2) 50 рублей — Валентине Александровне Коц[198] (ее телефон знает Лида),

3) 100 рублей Лиде на хозяйство (наша доля),

4) остальное — в сберкассу — и, сколько нужно, возьми себе.

Привет обожаемой Тагер. Я бы написал ей, но не хочется заражать ее своими печалями. Закрепила ли она за собою (в «Academia») книгу Каролины Павловой[199]? Привези рукопись своего романа. Алупка — такое забавное место, тебе пригодится для беллетристики. Съездим к Сергееву-Ценскому[200], к Максу[201].

Попроси Валентину Коц достать мне (хотя бы в библиотеке ГИЗа) 2-й том «Очерков русской критики» под ред. A. В. Луначарского и Вал. Полянского[202], том, где статья B. И. Невского[203] «60 годы». А также 8-й том «Красного Архива». Но можешь и не просить, если трудно. Обнимаю Валентина Осиповича[204], Таточку и Марину.

К. Ч.

40. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

10 августа 1931 г. Алупка[205]

Коля! вот письмо, которое только что пришло к тебе из Москвы. Пользуюсь этой оказией — и передаю Генриетте Соломоновне [206] сто миллионов поклонов!

Мурочке эти дни лучше, температура нормальная, аппетит улучшился. Жизнь наша стала легче: хозяйка наша ходит для нас за обедами. Погода прелестна по-прежнему. Так как Мура находится весь день на балконе, у мамы гораздо меньше хлопот — и настроение ее очень улучшилось.

Видел ли ты Леночку Вегер? Как доехала Татка до Москвы?

К. Ч.

41. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

15 августа 1931 г. Москва

Милый папа.

Прежде всего, о твоих делах.

1) Слепцова [207] я сдал секретарше Ежова[208] и довел об этом до сведения Чагина. Ежов в отпуску, все дела «Академии» в руках у Чагина. Рукопись подсчитывается, и Чагин уже дал письменное распоряжение выслать тебе гонорар.

Чагин согласен платить тебе с листа за Слепцова не 150, а 175 рубл. С деньгами необыкновенно трудно — ГИХЛ, в связи с хозрасчетом, никому ничего не платит. Но тебе обещают заплатить на днях.

2) Чагин дал письменное распоряжение выплатить тебе 25 % по договору на Воронова[209].

3) Чагин не отрицает получения твоих писем, но решительно не помнит, что ты в них писал. Идея об издании твоей книги «Шестидесятники» для него совсем новая. Однако, он согласен заключить с тобой договор на эту книгу[210].

4) Уолт Уитмен в производстве[211]. Казин[212] утверждает, что статья твоя идет без всяких изменений, как ты ее сдал.

5) В городе ходят слухи, что детские книжки твои запрещены окончательно, все, включая «Мойдодыр» и «Федорино горе». Говорят, что все остатки прежних изданий по складам, магазинам и библиотекам списаны в макулатуру[213]. Многие выражают мне соболезнование. Однако, я не вполне убежден, что все это так, а проверить не удалось. Вершители детских судеб уклоняются от разговоров со мной на эту тему.

Теперь мои дела:

1) Сдал «Собственников» в «Новый мир»[214]. Полонский[215]в отпуску, его заменяет Н. П. Смирнов[216], человек, по словам Воронского и Катаева[217], безответственный. Завтра, 16-го, он даст мне ответ, который не будет окончательным ответом, так как самостоятельно он ничего решить не вправе. В сущности, на удачу я не надеюсь.

2) Я сказал Чагину, что роман мой в Ленинградском ГИХЛ’е до сих пор не сдан в набор. «Мудрят они с вашим романом, — сказал Чагин. — Чумандрин[218] не хочет, чтобы он был напечатан, и оттягивает дело. Я знаю это от Старчакова[219]». «Что же мне делать, Петр Иваныч?» «Ничего вы сделать не можете».

3) Был у Лядовой[220] и предложил ей переиздать моего Крузенштерна[221]. Категорический отказ: «Мы теперь издаем и переиздаем только те книги, которые имеют непосредственное и прямое отношение к какой-нибудь сегодняшней политической кампании».

4) Предложил Лядовой план объединения всех моих книжек о путешествиях. Отказ. Но добился от нее того, что если мне удастся добиться согласия в Ленинграде, Москва не будет протестовать. Во время разговора входят ленинградцы: Гисин[222] и Кетлинская[223]. Я обращаюсь со своим планом к Гисину. Он соглашается, при условии коренной идеологической переработки. Обещает заключить в Ленинграде договор. Опасаюсь, что при заключении договора будут у нас расхождения в листаже: я хочу 25 печ. листов, а они столько не дадут.

Результат: Не добыл в Москве ни копейки.

Общие впечатления: Литературная жизнь необыкновенно ухудшилась сравнительно с весной, хотя это трудно себе даже вообразить.

От Кетлинской узнал, что я уже дядя[224].

Завтра, 16-го, уезжаю.

Пожалуйста, пиши мне о Мурке.

Спасибо за письмо.

Привет маме.

Москва. 15 авг. 1931

Коля.

42. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

16 августа 1931 г. Москва [225]

Милый папа.

Сегодня, 16-го, перед отъездом в последний раз был в «Академии». Дело с твоими деньгами внезапно обернулось к худшему. Мне заявили, будто выяснилось, что денег у них нет ни копейки, что они никому не платят и платить будут не раньше 1-го сент. Я бегал к Чагину, бегал к Тихонову, но ничего не добился. Напиши им письмо, пусть хоть помнят, а то сегодня я уезжаю.

Смирнов, читавший в «Новом Мире» мой роман, его весьма одобрил. Теперь роман пойдет на чтение к Соловьеву[226].

Коля.

Если нужно куда-нибудь пойти, я могу пойти.

43. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

20 августа 1931 г. Алупка[227]

Спасибо, милый Коля, за письмо.

Что сказал Смирнов о твоей «Собственности»? Он хоть и безответственный, но как будто понимающий человек. Неужели Чумандрин продолжает оттягивать сдачу романа в набор? Разве он способен к каким-нибудь интригам и подвохам? Он человек прямой — и гадит в лоб. Известие о моих книгах меня взволновало, но теперь все это для меня — как луна. Далеко и в тучах. Что же касается Муры, она после Вашего отъезда чувствует себя хорошо, температура невысокая, аппетит неплохой: ест много слив, дынь, помидор — и все же не поправляется. Очевидно, почки съедают все. Живется нам уютнее. «Желстрана» похерена[228], Мура на балконе и потому с нею меньше возни. Привет Марине! Дружеский поклон Валентину Осиповичу[229]. Где Тагер? Каково было тебе у Шатуновской? Ты так и [не] ответил, как доехала Татка.

Пип.

44. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

24 августа 1931 г. Ленинград Милый папа.

Надеюсь, ты получил два моих письма с описанием моих московских похождений. Теперь вот мои похождения ленинградские:

16-го, получив в «Новом Мире» некоторое неясное обещание, что роман мой там пойдет, я покатил домой. Прихожу утром к себе на квартиру — двери заперты, ни Марины, ни Таты. Я к Лиде, и узнаю, что Марину в карете скорой помощи увезли в Мечниковскую больницу. Оказалось, она расчесала москитный укус под коленом, началось воспаление колена — «гнойный бурсит» — температура поднялась до сорока, потребовалась срочная операция. Оперировал ее Бок[230], под наркозом, гною вышло чуть ли не ведро. К сожалению, операция оказалась не совсем удачной — под коленом образовалась сумка с гноем. Сегодня решится, будет ли Бок ее вскрывать или она сама рассосется. Во всяком случае, Марине лежать еще в больнице недели полторы по крайней мере. Татулька у Марьи Николавны и Ирины где-то на даче по Ириновской ж. д. Я ее еще не видал — на меня навалилась туча дел и не было времени съездить.

18-го я был в ГИХЛе у Старчакова и спросил его, как с моим романом. Он ответил: «Одно из трех: либо мы вернем его вам, выплатив 100 % по договору, либо напечатаем его с предисловием, либо напечатаем его, так как есть. Мы еще не знаем». Каково! Я спросил: «Когда же будет окончательный ответ?» — «23-го. Сейчас его читает ответственный товарищ». Я прихожу 23-го. Ответа еще нет. Теперь обещают сказать 26-го. А денег у меня ни копейки. Пробую сварганить кой-какие гешефты с детским отделом, но пока безрезультатно.