Генрих Лаубе - Графиня Шатобриан

• Название: Графиня Шатобриан
• Автор: Генрих Лаубе
• Жанр: Исторические любовные романы

«Он остановил коня и стал прислушиваться. Но конь его, горячей андалузской породы, тряс уздечкой и бил копытами о древесные пни, так что трудно было расслышать что-либо. Между тем лошадь другого всадника, походившая на мула, стояла неподвижно. Как лошади, так и всадники представляли собой полную противоположность. Всадник, сидевший на андалузском коне, был высокий красивый человек, с коротко обстриженными каштановыми волосами и окладистой бородой, какую носили тогда французские дворяне в подражание королю. Его платье из дорогих цветных материй, хотя и запыленное и забрызганное грязью от путешествия, резко отличалось от темной одежды и грубого волосяного плаща его спутника, которого, несмотря на бороду, можно было признать за католического монаха по бледно-желтому цвету лица…»

---

Она подошла к двери, которую Бернар оставил открытой, и молча указала на нее прелату повелительным жестом, в котором заключался приказ немедленно удалиться из дому. В этом жесте и во взгляде выразилось столько гнева и презрения, что прелат, несмотря на свое обычное нахальство, невольно повиновался. Выходя из комнаты, он слышал, как Франциска сказала кому-то вполголоса: «Какая низкая тварь!», и вслед за тем, позвав Бернара, отдала ему приказ никогда не впускать к ней прелата.

Гнев настолько ослепил графиню Шатобриан, что ей даже не пришло в голову, что Флорентин вышел от нее с орудием в руках, которое может навсегда закрыть ей доступ в королевский дом. В это время внимание ее было привлечено неожиданным шумом. Со стороны двора послышался стук копыт нескольких лошадей. Что могло привлечь всадников в Фонтенбло при теперешнем уединении? Не посланные ли это от короля? Не вернулся ли он сам неожиданно для всех?

Та же мысль пришла Флорентину, и он остановился в нерешимости. Если его догадка справедлива, то он может сразу лишиться положения, достигнутого таким трудом. Искреннее негодование Франциски ясно показывало, что его подозрение относительно ее нового любовника вряд ли имеет основание, Может быть, в последней комнате находился король, а свита его только теперь приехала в Фонтенбло? Ввиду этих соображений Флорентин вернулся назад и, увидев Франциску, стоявшую у окна, подошел к ней и пробормотал несколько слов извинения. Она поспешно оглянулась и вторично указала ему на дверь тем же повелительным жестом.

Флорентин вышел, не помня себя от ярости, и поклялся отомстить за нанесенное ему оскорбление даже в том случае, если король действительно находится в Фонтенбло. Сойдя с крыльца, Флорентин увидел на дворе группу всадников и, к удивлению, узнал, что это испанцы, приехавшие к графине Шатобриан, но, благодаря сдержанности, свойственной этой нации, не получил от них никаких других сведений. Равным образом ничего не мог сообщить ему и проводник француз, которого он расспросил, когда испанцы вошли в переднюю графини. Он ответил, что его наняли в Питивье какие-то незнакомые господа, которые, по-видимому, очень богаты, и что с ними два мула с дамскими седлами.

«Неужели эти господа хотят увезти графиню», – мелькнуло в голове Флорентина. – Это придаст ей еще большую цену в глазах короля и она ускользнет из рук правительницы! Но решится ли она уехать с испанцами – врагами государства?» Последнее казалось Флорентину невероятным; но, во всяком случае, материал для романа был готов, оставалось только придумать связь между приездом всадников, таинственным рандеву и императором, а затем отыскать нити воображаемого заговора с врагами Франции, чтобы погубить графиню.

Не считая нужным терять время на дальнейшие расспросы, Флорентин решил немедленно послать гонца в Париж и потребовать отряд вооруженной конницы, которая должна быть наготове в случае бегства графини из Фонтенбло. Только возвращаясь назад через галерею, он сообразил, что приехавшие испанцы, вероятно, посланы герцогом Инфантадо, чтобы увезти Химену из страны, которая находилась во враждебных отношениях с Испанией. В пользу этой догадки были все шансы вероятия; но это открытие не смутило прелата. Пробравшись ощупью до потаенной двери, он нашел свой фонарь нетронутым и стал подслушивать, чтобы узнать, что делается в комнатах Франциски. Он услышал ее голос, и хотя не мог разобрать слов, но ему показалось, что она назвала Химену и герцога Инфантадо; затем все стихло и разговаривающие вышли из спальни.

«Значит мое предположение верно, – подумал Флорентин, выходя из галереи, – она уедет с ними, если им удастся убедить ее!»

Занятый этою мыслью, он направился быстрыми шагами в дом священника, отдав приказ одному из лесных сторожей готовиться к немедленному отъезду в Париж, и написал письма правительнице и Франциске.

В это время графиня Шатобриан, Маро и Химена, сидя за ужином, разговаривали о предстоящей разлуке. Герцог Инфантадо послал своей дочери приказ немедленно приехать к нему, извещая ее в своем письме, что император был в высшей степени недоволен, когда узнал, что единственная дочь испанского гранда живет при дворе неприязненного ему государя в самый разгар войны. В заключение герцог просил графиню Шатобриан, чтобы она позволила какой-нибудь из своих служанок проводить его дочь до границы.

Химена была глубоко огорчена приказанием отца и, заливаясь слезами, бросилась на шею графини Шатобриан, которая после отъезда короля была ласковее с ней чем когда-либо.

– Не плачь, моя дорогая Химена, я сама провожу тебя до границы, – сказала графиня, обнимая молодую Девушку.

– Ради Бога, не делайте этого! – воскликнул Маро. – Этим поступком вы дадите в руки правительницы опасное орудие против вас.

– Нет, Маро, вы положительно ошибаетесь! Я убеждена, что Флорентин будет всеми способами мучить меня, и я должна буду бежать отсюда в самом непродолжительном времени; это еще больше возбудит толков, нежели теперь, когда я хочу только проводить до границы мою милую Химену. К тому же, – продолжала шепотом графиня, наклоняясь к Маро, – у меня есть еще другая причина, почему я считаю это путешествие необходимым. Оно даст мне возможность разрушить козни правительницы, потому что я увижу короля прежде, чем кто-либо из моих врагов. Брион сообщил мне, что король хочет сделать высадку в Каталонии; если он выполнит это намерение, то я приведу к нему на помощь Лотрека, в руках которого Лангедок и Гиенна. Надеюсь, это будет недурно…

Маро слушал молча и с видимым недоверием.

– Разве вы считаете замок Фуа недостаточно удобным местом для моего местопребывания? – громко добавила графиня.

Но Маро знал положение дел и живо представлял себе все то, что могут сказать враги Франциски по поводу ее неожиданного удаления из Фонтенбло. Не обращая никакого внимания на досаду Химены, он упорно стоял на своем и употребил все свое красноречие, чтобы отговорить Франциску от ее намерения.

Во время этого разговора в комнату вошел Бернар и передал графине письмо Флорентина.

Прелат писал, что, к сожалению, не имел возможности передать словесно графине приказание правительницы, хотя это была главная цель его приезда в Фонтенбло, и вследствие этого обращается к ней письменно. До сведения правительницы дошло, что графиня Шатобриан довольно часто принимает у себя разных подозрительных гостей; поэтому она приказывает графине завтра же приехать в Париж и поселиться в назначенных ей комнатах в отеле Турнель.

Франциска побагровела от гнева, читая это письмо, и, передав его Маро, приказала Бернару немедленно уложить ее вещи.

Маро не нашелся что сказать в защиту своего мнения, потому что враги Франциски, по-видимому, все подготовили, чтобы нанести решительный удар, который должен был ускорить ее падение. Он знал, что все его дальнейшие попытки убедить Франциску при ее раздраженном состоянии будут бесполезны, и отправился отыскивать свою лошадь, чтобы к утру приехать в Париж и уговорить сестру короля взять под свое покровительство несчастную Франциску.

Живое воображение поэта рисовало ему как на картине дальнейшую судьбу графини Шатобриан с момента ее бегства из Фонтенбло. Правительница опишет королю это бегство в самых черных красках и выставит графиню перед целым светом как женщину, недостойную оставаться в порядочном обществе, стремящуюся к приключениям и чувственным удовольствиям. Маро казалось даже, что он читает письмо, которое правительница напишет своему сыну в Италию, начав его следующим образом: «Увы, мой дорогой сын, как ошиблись мы в этой Шатобриан! Она заставила меня потерять всякое терпение после твоего отъезда своим властолюбием, кокетством, ненасытной жаждой удовольствий. Все мои просьбы оказались тщетными; я не могла убедить ее переехать со мной в Париж. Она возненавидела меня, потому что мое присутствие сдерживало ее в границах приличия, и осталась в Фонтенбло, чтобы на свободе проводить время со всякого рода любовниками. Я не раз посылала к ней ее духовника, писала, умоляла ее опомниться, но все было напрасно. Между тем дурная молва о ней росла с каждым днем; все уговаривали меня бросить ее, доказывая, что ты, вероятно, не удостоишь больше своим вниманием подобное существо. Я сама убеждена в этом, но мне хотелось в точности исполнить то поручение, которое ты возложил на меня. Наконец я решилась на последнее средство и отдала ей формальный приказ приехать в Париж, тогда, в довершение своего бесстыдства, она велела сказать мне, что «ее поведение не касается дома Валуа», и открыто, при дневном свете, отправилась в Испанию к твоим врагам в сопровождении своих любовников. Я убеждена, что мой сын и французский король не решится опозорить нас и свой королевский дом и не позволит подобной женщине переступить еще раз наш порог!..»

«Правительница, наверно, напишет своему сыну такое письмо, – думал Маро, седлая впотьмах свою лошадь. – А наш легкомысленный властелин, который ни над чем долго не задумывается, скажет, улыбаясь и с некоторой досадой: