Станислас де Гуайта - Очерки о проклятых науках. У порога тайны. Храм Сатаны

• Название: Очерки о проклятых науках. У порога тайны. Храм Сатаны
• Автор: Станислас де Гуайта
• Издательство: Ланселот
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: 5-902753-01-5

Автор книги — знаменитый французский маг, оккультный философ, поэт и библиофил конца XIX в., создатель Каббалистического ордена Розы+Креста (руководителем российского отделения которого был известнейший оккультист Г.О.М.) — пользуется мрачной славой сатаниста, отравителя и колдуна; некоторые даже считают, что он играл в XIX в. такую же роль, какую Алистер Кроули — в XX в. Названия его книг всегда будут шокировать как «доброго христианина», так и устойчивого в своей благонамеренности неоспиритуалиста «правой руки». В настоящий сборник вошли его «Очерки о проклятых науках» и «Храм Сатаны» (первая часть трилогии «Змей Книги Бытия»). Недолгая жизнь (1861–1897) бесстрашного разоблачителя темных сторон оккультизма закончилась, по словам его ученика и соратника Папюса, в результате враждебной магической атаки. И весьма вероятно, что такая атака была вызвана содержанием его книг: ведь то, что описывал Гуайта, небезопасно предавать огласке. Мы впервые знакомим российского читателя с одной из ярчайших фигур французского эзотеризма и его невероятно глубокими и загадочными произведениями, приобретающими подчас почти детективную занимательность.

---

Возможно, «Доктор Креститель» решил, что аббат де Виллар понимал под Философскими браками акты инкубизма, аналогичные его целомудренным соитиям.

«Beata simplicitas!» (лат., «Святая простота!») — хотелось бы сказать вместе с Яном Гусом, если бы не было более уместным воскликнуть вместе с Тертуллианом: «Prava maleficorum stultitia!» (лат., «Порочна глупость колдунов!»).

575

Кош От Рах — магические слова, которыми, по преданию, завершалось посвящение в Элевсинские мистерии. (Прим. перев.)

576

Мы ни на минуту не сомневаемся в абсолютной искренности мадемуазель Марии М…, которая продиктовала показания, полностью совпадающие с тем, что, с другой стороны, нам уже известно о Кармеле. Тем не менее, мы считаем своим долгом отметить, что эти показания обладают лишь силой свидетельства, а не силой неопровержимого вещественного доказательства, как собственноручные документы доктора, выдержки из которых мы до сих пор приводили.

577

Г-н М***, «амфитрион» Крестителя. Просьба не путать его дочь, мадемуазель М***, с мадемуазель Марией М***

578

Это, как вы помните, один из пророческих «коньков» Кармеля

579

Это верх гнусности. Пророческий рассказ об этом воскресении помещен в досье 3, в документе, автографированном в 1877 году, который заканчивается воззванием «к илийским понтификам и посвященным избранникам кармельского Маризиака»:

«Мы просим понтификов и избранных…, которые получат прилагаемый автографированный текст, старательно сохранить его до самого дня ожидаемого чуда. Он поможет подтвердить, что они были призваны засвидетельствовать истину и удостоверить, каким образом всё совершилось при этом предзнаменовании, открывающем эру благословенных времен III-го Откровения, и т. д…»

Помилуйте, ведь это же называется «делить шкуру не убитого медведя»!

580

Тем, кто усомнится в этой «кухне» в духе Панурга, мы напомним, что в период Второй империи, во время одного процесса, когда он был приговорен за мошенничество к 3 годам тюрьмы, «Креститель» сознался в очень похожих обрядах, которые, как он заявил перед судьями, «соответствовали его вере». Под видом экзорцизма он плевал в рот одержимым; но его универсальная «панацея» включала в себя, помимо припарок из экскрементов, эликсир, состоявший из его же освященной мочи, смешанной в определенной пропорции с мочой сестры К***.

Как видим, за более чем 20 лет «Креститель» не изменился!

581

Когда в 1886 году мы говорили об «Иоанне Крестителе» с одним знакомым молодым литератором, в семье которого Понтифик был давно известен, наш друг заверил нас, что «Креститель» занимался этим нечестивым колдовством, но не представил нам никаких доказательств.

582

Как видим, это теория (дурно понятая) Формирующей способности, непрестанно порождающей Астральное тело, адекватное нынешнему положению какого-либо существа, о котором идет речь, и соответствующее среде, куда оно временно погружено.

Эта великолепная теория Формирующей способности никогда не освещалась под правильным углом. Исследователи много и с ученым видом рассуждали об Астральном теле: но они, похоже, не признают природу и само существование его субстрата, формирующего потенциала души. Мы приступим к рассмотрению этой проблемы в книге II «Ключ к Черной магии».

583

Какой «винегрет»!

584

3д.: Превосходно! (лат.)

585

Боже правый! (искаж. лат.)

586

Нужно ли говорить, что мы нс отвечаем за ту ахинею, которая неслась во время этого магико-комического представления?

Поскольку сама суть верна, мы отстаиваем нрава рассказчика.

587

Брамин слишком категоричен; мы приводим его мнение без изменений, но не разделяем его — по крайней мере, безоговорочно.

Не следует забывать, что «Креститель» был представлен ему как посвященный, и в этом качестве он счел его несостоятельным. Брамин прав. То, что он называет путем левой руки, — это путь могущественного адепта, отклонившегося ко злу и ставшего дугпа. На Западе мы вкладываем в слово «колдун» иной смысл.

Мы согласились бы с точкой зрения брамина, если бы оно означало, что «Креститель» не способен бороться на астральном плане против твердой и просвещенной воли. Но мы знаем, какое пагубное воздействие он мог оказывать на суеверные и боязливые натуры.

Выходит, он даже опаснее, поскольку нападает на слабых.

588

Итак, вразумитесь, сводни; научитесь, судьи борделя! (Лат., ироничное обыгрывание уже приводившейся цитаты из Псалтыри: 2:10. —Прим. перев.).

589

Я увожу к отверженным селеньям,

Я увожу сквозь вековечный сгон,

Я увожу к погибшим поколеньям!..

(«Ад», Песнь III, перев. М. Лозинского.)

590

У нас в ушах до сих пор звучит привычная острота одного из наших друзей-литераторов, тонкого теоретика «Символистской школы». Все, кто знаком с манерой речи этого аэда, переселившегося из Эллады, у которого, впрочем, есть задатки великого французского поэта, без труда представят себе, каким экзотическим, наставительным тоном он недавно восклицал, обращаясь к нам: «Ты — маг, а я — колдун: и это намного ярче!..» В самом деле, г-н Мореас — художник-чародей. Откройте его «Кантилены» на страницах с «Мелюзиной» и «Ведьмой из Беркли», и вы согласитесь с тем, что трудно было бы лучше понять чарующую и яркую сторону черной магии и передать впечатление от нее более адекватным и сильным слогом.

Жан Мореас — великий литератор-«колдуп» в завидном и лестном смысле этого слова.

591

КаноникДокр: любопытный образ священника-колдуна из «Там, внизу», последнего романа г-на Ж.-К. Гюисманса. «Там, внизу» недавно вызвал оцепенение материалистической публики, и у нас есть все основания быть в восторге оттого, что нам представилась возможность сказать о нем пару слов. Это замечательное исследование, столь добросовестное в том, что касается монографии о господине де Рэ, грешит неточностями и изобилует оскорбительными обвинениями в адрес современных оккультистов. В чем причина этой странной аномалии? Ответ очень прост: если страницы, воскрешающие владельца замка Тиффож, были тщательно документированы, то это произошло потому, что г-н Гюисманс, заинтересовавшись этим мысленным воссозданием, полагался только на собственную библиофильскую и палеографическую инициативу. Отчего же он не всегда так ревностно стремился к тому, чтобы разузнать обо всем самостоятельно? Тогда бы его страницы, посвященные современному расследованию, можно было бы приравнять к страницам ретроспективной эрудиции, и документированность его книги постоянно поддерживалась бы на уровне манеры письма. «Там, внизу» стал бы шедевром.

Дабы мы могли возложить вину на г-на Гюисманса за фактические ошибки — и, что еще хуже, за безосновательную клевету, — наивным публикатором которых он стал, его досье должны были бы исходить от третьего лица, сильно заинтересованного во лжи. Но мы знаем из очень достоверных источников, что романист написал свое произведение с непостижимым легкомыслием на основании подложных документов, которые передал ему мерзкий негодяй, сурово раскритикованный в главе VI нашего произведения под псевдонимом Доктор Креститель. Г-н Гюисманс стал жертвой обмана этого злобного лицемера, полностью завладевшего его доверием. Это сущая правда, поскольку г-н Гюисманс признался одному из своих близких друзей в том, что переписал заметки этого расстриги, причем ему даже в голову не пришло проверить их точность. Это было так просто!..

Вдобавок к этому, автор «Там, внизу» предъявляет Ордену Розы+Креста самые неправдоподобные обвинения, не представляя и «тени» доказательств; мы же, наоборот, гордимся тем, что не высказали против Крестителя ничего такого, что не было бы неопровержимо установлено. Понтифику Кармеля посчастливилось одолжить «золотой кубок», дабы излить в него желчь и грязь своей клеветы; тем лучше, или хуже, для него. Что же касается г-на Гюисманса, то, если наша VI глава попадется ему на глаза, мы ни на минуту не сомневаемся, что он не признает своего заблуждения, будучи глубоко огорчен тем, что, руководствуясь самыми честными побуждениями, стал пропагандистом ложной концепции и соучастником скверного дела.