Вольф Серно - Странствия хирурга: Миссия пилигрима

• Название: Странствия хирурга: Миссия пилигрима
• Автор: Вольф Серно
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-486-00736-1

«Да осветит огонь познания темную тайну чумы», — молодой врач Витус не мог бы лучше сформулировать цель, ради которой он и его друзья отправились в полное опасностей путешествие. И вот октябрьским днем 1579 года в библиотеке Падуанского университета им удалось найти зашифрованное и скрытое до времени послание самого Франческо Петрарки, начинавшееся этими словами… Миссия странствующего хирурга завершена, и он готов вернуться в Англию, но в родном монастыре его ждет еще одно свидетельство из прошлого, способное пролить свет на тайну происхождения последнего представителя рода Коллинкортов.

---

— В том-то и дело! — Слезы из глаз Антонеллы потекли уже ручьями. — Он-то любит меня, а я… я…

— Да?

— Я не люблю его!

— Что-что?

— Я не люблю его! Конечно, он ведет себя по-рыцарски, такой забавный, всегда готов помочь и так трогательно о малышке заботится, но любви я к нему не испытываю. Ну что мне делать?!

— Но я же сам слышал, как ты говорила ему: «Я тоже люблю тебя».

— Да, говорила, потому что хотела радость доставить. У меня с ним то же самое, что с Рокко, только наоборот. — Антонелла отвернулась к стене и тихонько всхлипнула.

— Рокко? Кто это? Твой отец?

— Нет-нет, это был мой… мой возлюбленный. Отец уже больше десяти лет как умер. Все, что я рассказывала об отце, вообще-то относилось к Рокко. Я какое-то время странствовала вместе с ним по стране. Я очень любила его, больше жизни, но, узнав, что я жду от него ребенка, он ударился в бега. — Она судорожно вздохнула.

Витус вынул альбарелло из коробки с лекарствами и развел в воде небольшое количество смеси опиумного молока, дурмана и красавки.

— Понимаю. Ты любила Рокко, а он не отвечал тебе взаимностью. С Коротышкой теперь все происходит как раз наоборот. А он знает историю с Рокко?

Антонелла кивнула утвердительно.

— И несмотря на это, любит тебя… Да, это любопытно, очень любопытно. Честно говоря, ничего не могу посоветовать. Лучше всего тебе бросить сейчас все свои силы на выздоровление, а все остальное решится потом само собой.

Влив в рот Антонелле немного своей микстуры, он продолжил:

— Лекарство навеет приятные мысли и погрузит тебя в сон. А через пару часов я наведаюсь к тебе.

Витус сидел у костра под блеклыми лучами полуденного солнца и вытаскивал нити из шрама на лбу Фабио. Рана уже срослась по всей длине.

— На тебе все хорошо заживает, Фабио, — с похвалой в голосе заметил Витус.

— Моя Миабелла то же самое всегда говорит, кирургик. — У странствующего торговца сегодня было не такое плаксивое настроение, как обычно. Может, потому что светило солнце и его лошади паслись неподалеку от огненного кольца, так что уже утром он мог подбодрить их радостным приветствием. Коза была там же, но на нее он не обращал особого внимания.

— В самом деле? — Витус уже собирался отложить в сторону пинцет, когда над их головами вдруг раздалось хлопанье крыльев и послышалось возбужденное воркование Буссолы. Она нашла дорогу назад из Падуи и опустилась на плечо Фабио.

— Mamma mia! Какая радость! — воскликнул торговец. — Только я заговорил о Миабелле, как моя красавица, моя несравненная тут как тут с письмецом от нее!

Он аккуратно снял птицу с плеча.

— Не так ли, моя радость, ведь ты принесла мне письмецо? — Он ощупал красные ножки. — Naturalmente[48], я же знал, что ты не разочаруешь меня.

Фабио быстро развернул послание. По мере того как он, усердно шевеля губами, читал слово за словом, лицо его все больше расплывалось в улыбке.

— Да, у нее все хорошо, и мой сынок в полном порядке! О Dio mío, я до сих пор не могу до конца осознать свое счастье! Миабелла спрашивает, как его назвать. Как по-твоему, кирургик, какое имя мне выбрать?

Витус рассмеялся:

— Мне трудно советовать, я же не знаю имена других твоих сыновей.

— Ах да, конечно. Хм-хм… Знаешь, назову-ка я малыша Фабио Феличио. Такого имени, правда, не существует, но мое счастье столь велико, что отец Фредерико наверняка сделает исключение. Прямо сейчас и отвечу моей верной женушке.

— Конечно-конечно. Только прежде один вопрос: есть ли там еще одно письмо — для меня или моих друзей? Я имею в виду от профессора Джироламо?

— Погоди. — Фабио потряс не до конца развернутый лист, и оттуда действительно выпала еще одна записка. Он прищурился, поскольку почерк был очень мелкий. — Кирургику Витусу из Камподиоса, — с трудом разобрал он. — Больше ничего не могу прочесть, дальше, наверное, латынь.

Витус взял из его рук послание:

— Должно быть, это письмо от профессора. — Он мельком взглянул на строчки. — Да, от Джироламо! Интересно, что он пишет?

Витус испытывал радостное волнение, приступая к чтению. Прошедшие дни отняли у него много сил, и небольшое разнообразие в череде повседневных забот было весьма кстати. Профессор благодарил его за письмо и скупо замечал, что, к сожалению, смог проверить тезис об образовании лимфатических узлов как о защите от поражения внутренних органов лишь на основе архивных записей, ибо в Падуе нет чумы и, соответственно, умерших от нее. Но, судя по всему, это любопытная идея. Письмо заканчивалось следующими словами:

… Amigo mío, я желаю вам здоровья, молюсь за вас и ваших друзей. Буду с нетерпением ждать новых вестей из огненного кольца. Жена торговца Фабио доставит мне ваше письмо.

Преданный вам, М. Джироламо

— Чума пощадила Падую! — радостно воскликнул Витус. — Слава Всевышнему! Быть может, эпидемия вспыхнула только на ограниченном пространстве? Это было бы чудесно, потому что, чем меньше затронутая ею территория, тем больше вероятность, что чума быстро выдохнется.

— Так ты сказал, что в Падуе нет чумы, кирургик? О Пресвятая Дева Мария, спасибо Тебе! — С молитвенно сложенными руками торговец пал на колени. Слезы благодарности и радости текли по его мясистым щекам. — Миабелла, правда, пишет, что она и дети хорошо себя чувствуют, а о чуме ни слова. Я ж не знаю, может, она просто не хочет беспокоить и шалит меня, ведь и я умолчал о заразе. О Всевышний, благодарю Тебя!

Фабио долго еще не мог сдержать поток своих чувств, но Витусу некогда было слушать его. Убрав лекарства в короб, он отправился к Антонелле. Хорошее самочувствие родных Фабио болезненным уколом напомнило ему о состоянии родильницы. В последние сутки она начала бредить, и с ней было уже почти невозможно разговаривать. Тревожно это все, ох как тревожно!

Но еще больший страх испытывал за Антонеллу Коротышка. Теперь он не отходил от нее, не спуская с рук малютку.

— Уи, Витус, — прошептал он, жалобно глядя на любимую утомленными от бессонной ночи глазами, — все, поздно. Боюсь, она уже не оправится.

Ничего не ответив, Витус опустился возле постели больной и взял ее за запястье. Пульс был еще более лихорадочным, чем в прошлый раз: жар буквально испепелял ее. Он все меньше давал ей микстуры, поскольку лекарство хотя и снимало боль, но было не в состоянии изгнать из тела жар. И тем более не могло снова привести в гармонию больные соки.

Так как молодая мать не кашляла и не отхаркивала слизь, в душу Витуса все больше закрадывалось страшное подозрение. Симптомы складывались в убийственный диагноз: родильная горячка. Против нее медицина бессильна.

— Да, твоя подруга очень сильно больна, — произнес он сдавленным голосом. — Родильная горячка — итог воспаленной подчревной области. Против этого не помогают лучшие лекарства. Прошлой ночью я делал Антонелле кровопускание, чтобы сбить температуру, но лишь с временным успехом. Я просто в отчаянии.

— Уи, я уж молился Великому Бракоделу, но, боюсь, он приберет мою Щетинку.

— Да, похоже, Господь призовет ее к себе. Надеяться можно только на чудо.

— Да-а… — грустно протянул Энано. — Пардон… — Он заплакал. Витус не припоминал, чтобы когда-нибудь видел малыша в таком горе. — Извини, что я раскис, не могу ничего делать, только молиться… Извини…

— Ну-ну, что ты… — У Витуса и у самого было тяжело на душе, впору тоже расплакаться. — Оставайся с ней. Положи ей на руку ребенка и охлаждай лоб.

Он взял себя в руки и отправился в мужскую палатку за небольшим клочком бумаги. Затем пошел к костру, где Фабио как раз закончил послание Миабелле и детям. Однако радости от сознания выполненного дела торговец не испытал. Вместо этого настроение его опять резко ухудшилось, и на глаза навернулись слезы печали.

«Что же это такое, — подумал Витус, — так все и будут хныкать?» Он подавил проклятье, готовое сорваться с языка, обращенное, правда, не столько к товарищам, сколько к собственному бессилию.

— Фабио, могу я снова использовать Буссолу в качестве гонца?

Торговец вытер глаза тыльной стороной ладони.

— Si, amico, конечно, но моя красавица сможет теперь взлететь в воздух только послезавтра. Я не хочу, чтобы она спала с тела, сначала ее надо немного подкормить.

— Понимаю. Но все же я напишу прямо сейчас. Кто знает, дойдут ли у меня потом руки. — Витус подсел к костру и сочинил коротенькое письмецо, в котором сначала поблагодарил профессора за его ответ, а потом снова вернулся к своим чумным теориям. Он прикинул, стоит ли ему писать профессору о трагической болезни в лагере, но не стал этого делать, не в последнюю очередь оттого, что, как врач, испытывал некоторое раскаяние от своего провала. Поэтому лишь написал, что сам он, Магистр и Энано хорошо себя чувствуют. И что профессору не надо о них беспокоиться.