Вольф Серно - Странствия хирурга: Миссия пилигрима

• Название: Странствия хирурга: Миссия пилигрима
• Автор: Вольф Серно
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-486-00736-1

«Да осветит огонь познания темную тайну чумы», — молодой врач Витус не мог бы лучше сформулировать цель, ради которой он и его друзья отправились в полное опасностей путешествие. И вот октябрьским днем 1579 года в библиотеке Падуанского университета им удалось найти зашифрованное и скрытое до времени послание самого Франческо Петрарки, начинавшееся этими словами… Миссия странствующего хирурга завершена, и он готов вернуться в Англию, но в родном монастыре его ждет еще одно свидетельство из прошлого, способное пролить свет на тайну происхождения последнего представителя рода Коллинкортов.

---

— Называйте это как хотите: чудо, везение или особое стечение обстоятельств. Случилось это на постоялом дворе «Фортуна», где мы сидели после долгого дня горьких поражений и предавались унынию. К счастью, у нас оставалось еще несколько монет, и мы могли заказать еду. Хозяин, приветливый человек, давал нам чуть больше, чем должен был, и даже для Бородача у него на заднем дворе нашелся клочок земли, поросший травой. Да, так все и было в тот знаменательный день.

— Ну и? Что случилось потом?

— Неожиданно кто-то громко выкрикнул: «Кирургик, это вы?! Клянусь водорослями Саргассова моря, это именно вы!» Кричавшего звали Пайнт. «Пайнт» — это пинта по-английски. Он английский матрос, вернее, был им. Почему, сейчас узнаете. Это приземистый крепыш, почти одинаковый что в ширину, что в высоту, с руками молотобойца. Много лет он прослужил на корабле капитана Ипполита Таггарта, знаменитого корсара, вернувшегося anno 73 после самого, пожалуй, успешного похода за всю историю каперства. На «Фальконе», корабле Таггарта, мы с друзьями ходили какое-то время. Вот с тех пор я и знаю Пайнта.

Отец Эрнесто, ростом ненамного превышавший Магистра, посмотрел на Витуса снизу вверх.

— Должно быть, вы были добрыми друзьями, иначе трудно объяснить его огромную радость при встрече.

— Нет, не сказал бы. Скорее, такую бурю восторга вызвало воспоминание о пережитых вместе приключениях. Дело в том, что именно Пайнт помог мне в свое время спасти пострадавшего от несчастного случая матроса, жизнь которого висела на волоске. Дункан Райдер, так звали несчастного, споткнулся о свернутый бухтой канат и получил вдавленный перелом свода черепа. Или, выражаясь менее научно, у него была сломана и продавлена внутрь черепная кость. Я сделал ему трепанацию, а помогал мне в этом старый корабельный врач доктор Холл.

— И я помогал! — пропищал вдруг Коротышка, как всегда шагавший с младенцем впереди. — Кровь заговаривал. Помнишь?

Красный шар,
Жаркий жар,
Завертись, закружись,
На обратный путь ложись,
Замри дотоле
По моей воле![54]

— Разумеется, помню, — подтвердил Витус. — Это была сложная операция. Я тогда вставил пострадавшему в череп золотую монету, и, надеюсь, он до сих пор с ней разгуливает по миру. Ну так вернемся к Пайнту: в спасении жизни Дункана Райдера, преданного отца и семьянина, есть и его заслуга. Это нас и объединило.

— Ну а дальше? — нетерпеливо спросил отец Эрнесто. — История на этом наверняка не заканчивается?

— Нет, не заканчивается. Ибо Пайнт сегодня больше не матрос, а совладелец одной Генуэзской торговой компании. На свои призовые деньги он выкупил часть ее.

Глаза Эрнесто заблестели.

— Пути Господни неисповедимы! Рад за Пайнта. Наверняка он приличный, богобоязненный человек. Но ведь он англичанин. Каким же образом судьба забросила его в Геную?

— Во всем виновата любовь, святой отец. В один прекрасный день ему повезло, и он познакомился не с очередной портовой девицей, а с красивой девушкой из хорошей семьи. Звали ее Орнелла, и она была родом из Генуи. Вот он и отправился на ее родину, женился на ней и позаботился о стабильном доходе для семьи.

— Какая замечательная история! И, стало быть, благодаря этому Пайнту…

— Именно так. Благодаря Пайнту мы через два дня отправились в плавание. Как совладельцу ему было достаточно отдать соответствующий приказ.

— Воистину маленькое чудо! — Отец Эрнесто остановился, вынудив встать и своих спутников. — Позвольте, дети мои, вознести молитву за здравие бывшего матроса Пайнта, ставшего ныне уважаемым, солидным торговцем. Да защитит и охранит его Господь на жизненном пути!

Друзьям не оставалось ничего другого, кроме как пережидать, пока августинец претворит в жизнь свое спонтанное желание. При этом им пришлось проявить немало терпения, поскольку молитвы, которые святой отец повторял, перебирая четки, состояли из пяти разделов, каждый из которых содержал символ веры, «Отче наш», десятикратную молитву Деве Марии и «Во имя Отца и Сына…». Потом еще следовал эпизод из жизни Христа и Девы Марии.

Когда Эрнесто наконец закончил страстным «амен», Витус произнес:

— Вы делаете честь вашему призванию, моля Всевышнего о благословении для Пайнта, но хотел бы попросить вас в следующий раз делать это во время привала. Иначе мы теряем чересчур много времени, а вы ведь знаете, как я тороплюсь.

— Конечно, сын мой, конечно. Простите старому служителю Господа его рвение.

То ли молитвы монаха отняли слишком много времени, то ли дорога оказалась длиннее ожидаемого, но путники не добрались засветло до местечка Алесон и были вынуждены вновь заночевать под открытым небом.

Когда палатка была разбита и огонь для ужина разведен, отец Эрнесто опустился на большой камень, снял желтые туфли и принялся массировать свои пальцы.

— Честно говоря, кирургик, никогда бы не подумал, что моя прооперированная нога так хорошо перенесет марш. Все это время я почти не вспоминал о ней. У вас поистине золотые руки.

Витус, который вместе с Магистром варил суп, ответил столь же учтиво:

— И эти руки хотят сейчас удостовериться, что процесс выздоровления протекает успешно, святой отец. Разрешите взглянуть. — Он склонился над мизинцем, бывшим виновником всех неприятностей, и оценил свою работу. — Да, выглядит неплохо. Ранка зарастает. Я еще раз смажу мазью доктора Шамуши и наложу компресс.

— Кирургик, я хочу потом прочесть благодарственные молитвы и включить вас в них. Одному Всевышнему ведомо, как вы меня выручили.

— Что вы, что вы! — замахал руками Витус. — Я сделал лишь то, что на моем месте сделал бы любой врач.

После трапезы августинец прочел обещанные молитвы, подвигнув и спутников присоединиться и дружно произносить бесконечно повторяющиеся фразы. Длилось это не меньше часа, пока наконец малютка Нелла не подала голос, положив конец благочестивому действу. Она была голодна и громко оповестила всех об этом. Коротышка, принимавший участие в совместных молениях, пропустил обычное время кормления и не дал малышке молока.

Теперь он поспешно бросился наверстывать упущенное. Сунул ребенку конец клистира в ротик, осторожно надавил на овечий пузырь и принялся кормить крошку, приговаривая при этом:

— Ну не плачь, моя овещка, папа пришел к тебе, моя куколка! Хряпай, моя рыбонька, разевай варежку пошире. Ну щё, вкусно? Натрескалась, моя овещка? У-тю-тю!

Он держал ее столбиком, пока она не срыгнула.

— Вот как славно мы срыгнули! У-сю-сю! И еще разощек! — Он снова сунул клистир в беззубый ротик, не смолкая ни на минуту.

Наконец малышка насытилась, и Энано пропищал:

— Ну вот и славно, ни капельки не осталось, вот и умнищка. Папощка накормил свою Неллу. Ты ведь у нас Нелла? У-тю-тю!

Неожиданно он прервал свой словесный поток и задумался.

— Не-е, никакая ты не Нелла, ты же у нас некрещеная. Все должно быть по-настоящему, со святой водой, с попом… Стоп! — Он оборвал сам себя на полуслове и вежливо обратился к монаху: — Отец Эрнесто, а ты не мог бы окрестить мою овещку? Мне кажется, это важно.

Эрнесто, растроганно наблюдавший за кормлением, опешил:

— Конечно, мой дорогой Энано, обряд крещения очень важен. Даже чрезвычайно важен. Это таинство, неразрывно связующее человека с Господом. Но боюсь, я не смогу выполнить твое пожелание, ибо для этого необходима не только святая вода, но и купель. Поэтому я предлагаю окрестить ребенка завтра в церкви Алесона. Уверен, мой тамошний собрат охотно пойдет тебе навстречу.

Если кто-нибудь подумал, что Коротышка будет счастлив от такого предложения, он ошибся.

— С позволения сказать, Божий щеловек, — смущенно проговорил он, — я не хощу, щёб мою куколку трогали щужие руки, хощу, щёб все среди своих произошло.

— Да, но без купели…

И тут вмешался Витус:

— Простите, святой отец, но есть ли в Писании место, где была бы определена форма такой купели?

— Что? Вы имеете в виду прямое указание? — Эрнесто окинул мысленным взором свои, вне всякого сомнения, изрядные познания, несколько раз покачал головой и пришел к выводу: — Нет, насколько мне известно, нет. Если не ошибаюсь, Иоанн Креститель, сын Захарии, не пользовался специальным сосудом. Он крестил верующих просто в реке. Однако здесь нет реки, кирургик.

Витус мягко улыбнулся:

— Это верно. Но у нас есть с собой вода. И котелок.

— Так оно и есть, святой отец, — вмешался Магистр. — У нас есть котелок, который чудесно подойдет в качестве купели. Сейчас он, к сожалению, еще слишком горячий, чтобы послужить святой цели, но, думаю, не позже утра он остынет.

Отец Эрнесто сдался:

— Видно, дети мои, Всевышний избрал меня на эту роль, так что не смею уклоняться от нее.