Павел Ф. Гаммал - Секс и ветер

• Название: Секс и ветер
• Автор: Павел Ф. Гаммал
• Жанр: Современная проза

---

- Нет, вот ты мне скажи, - Федотов склонился над столом, дыша несвежим перегаром прямо в собеседника. – Что вам там? Медом намазано? Или рука руку моет?

- Там, говорят, работать надо. Чтобы жить. Достойно.

- Досто-ойно-о, - начальник хлопнул широкой ладонью по столу. – Да, я слышал, что колбасу можно брать без очереди. И сколько хочешь.

Федотов крякнул в сердцах, встал из-за стола, открыл железный шкафчик за спиной, достал оттуда початую бутылку водки, разлил по мутным стаканам.

- Давай, Моисеич, выпьем, - поднял свой стакан. – Чтоб тебе была легкая дорога.

Через двадцать лет седой, но бодрящийся Фима Каплан, вводил в Храм Гроба Господня сгорбленного старика, поддерживая его под руку.

- Иван Алексеевич, - Каплан склонился к его уху. – Мы уже здесь.

Толстый, Фея и сосед

Толстый мужчина в мятом льняном костюме, отдуваясь и вытирая скомканным платком пот с лысой головы, ввалился в купе. Повернувшись задом к соседу, поднял полку и запихнул под нее большой красный чемодан.

- Жарко, - толстяк уселся на полку. – Интересно, кондиционер у них работает?

- Не знаю, - пожал плечами сосед. – А что, здесь есть кондиционер?

- Вроде есть, - толстый приоткрыл дверь и выглянул в коридор.

По коридору, лениво покачивая бедрами, туго обтянутыми телесного цвета колготками, шла фея. Дорожная сумка на колесиках послушно катилась за ней по ковровой дорожке, показывая окружающим, как дорого стоит ее хозяйка, если может себе позволить обладать ТАКОЙ ДОРОГОЙ СУМКОЙ!

- Неужели к нам? - зашипел толстяк, полуобернувшись к соседу. Быстро глянул наружу и вскочил. – Милости прошу, как говорится, к нашему скромному шалашу. – Он попытался подвинуться, освобождая проход, но успеха этот маневр не имел, и ему пришлось неуклюже плюхнуться на нижнюю полку. Полка в ответ угрожающе заскрипела. Фея молча стояла в проходе, пока сосед не догадался встать и приподнять свою полку, дабы она могла поставить свою эксклюзивную сумку в ящик. Сосед галантно предложил свою помощь, что было благосклонно принято ею. Наконец, все трое присели и успокоились в ожидании проводника. Первым тишину нарушил толстяк, шурша пакетом. Он доставал оттуда и выставлял рядком на столике завернутые в пищевую пленку закуски в маленьких лоточках. Завершила сие действо пузатая бутылка коньяка с красивыми золочеными буквами на боках.

- Вы будете пить коньяк в такую жару? - полюбопытствовал сосед.

- Почему нет? – толстяк достал из пакета пакет поменьше и встал. – Извините, я на минутку.

Сосед с Феей переглянулись.

Через несколько минут толстяк вернулся, одетый в широкую футболку и полосатые шелковые штаны от пижамы. Он широко улыбался, благоухал одеколоном и ощущал свободу от тесных жарких туфлей в растоптанных домашних тапочках. Повесив вешалку с костюмом на крючок, он потер руки в предвкушении.

- Ну, давайте за знакомство? - он свернул пробку и разлил янтарную жидкость в три маленькие походные рюмочки.

- Жарко, - констатировал факт сосед.

- А вы выпейте, и полегчает, - толстый протянул ему рюмку. – Я всегда так делаю. По моей теории, если снаружи сорок градусов, то нужно уравнять разницу в температурах внутри организма и снаружи его. Баланс! – Он многозначительно поднял палец.

Фея хмыкнула и взяла рюмку со стола.

Выпили. Поморщились. Закусили нарезанным лимоном. Толстяк разлил по второй.

- Вдогон? – он поднял свою рюмку. – Баланс уже близок.

Выпили не морщась. Закусили опять же лимончиком.

- Провожающие, просьба покинуть вагон, - из прохода донесся зычный глас проводника. Лохматая голова в фуражке набекрень всунулась в купе, шумно втянула в себя воздух. – Выпиваем?

- А что, нельзя? – толстяк добродушно потянул проводника двумя пальцами за лацкан пиджака. Тот, влекомый инерцией, присел на полку рядом. Толстый налил рюмку до краев и протянул проводнику. – А скажи нам, любезный, во сколько мы будем в Праге?

Проводник крякнул, выпив, но закусывать не стал. Аккуратно поставил рюмку на столик. Внимательно посмотрел на толстяка.

- А почему вы меня об этом спрашиваете? – протянул он.

- Ну, ты же проводник, - толстяк оглядел собравшихся, подмигнув Фее.

- Да, проводник, - он потянулся к бутылке.

- Ну, так что же? – толстый налил ему еще.

- А ничего, - проводник выпив, вытер рот рукавом. – А в Праге мы не будем никогда. Хотя, кто знает?

- Эт-то еще почему? – толстяк забрал у него пустую рюмку.

- Да потому, что поезд наш идет до Варшавы, - проводник пьяно улыбнулся. – А там еще верст пятьсот надо чем-то ехать.

- Как до Варшавы? – толстый зашарил по карманам пижамных брюк, но ничего не нашел из-за отсутствия карманов.

- А вам куда надо, в Прагу? – участливо склонился сосед, сняв очки.

- Угу, - пробурчал толстяк, вытолкнув проводника в коридор. – Так это поезд Москва-Варшава?

- Варшава, Варшава, - обрадовано закивал вытолкнутый.

- А Пражский где?

- Пражский на третьем пути, - зачем-то рукой показал проводник и добавил. – Любезный.

Через мгновение сосед с Феей наблюдали в окно, как толстяк, катя одной рукой чемодан, другой пытаясь удержать на весу вешалку с костюмом и пакет с наскоро сброшенными в него продуктами и недопитой бутылкой коньяка, несся по перрону в сторону третьего пути. За ним, зигзагообразно, придерживая фуражку на лохматой голове, бежал проводник с криком: «Вешалку верни, гад!»

- Баланс, однако, - вздохнул сосед, заглянув Фее в глаза…

Времена года

Она сосредоточенно следила за тем, как помазок заставляет мыльную воду в миске бегать за собой по кругу, как будто от этого однообразного движения могло что-либо измениться вокруг, хоть что-нибудь. Встряхнув седыми кудрями, вырвав помазок из мыльного плена, она провела им по впалым щекам и подбородку мужа. Получилось смешно, как у Деда Мороза. Только, почему-то, он лежал на столе в черном костюме, вместо положенной красной шубы. И еще, глаза его были закрыты. Она отложила помазок на белую скатерть, оставив на ней темные разводы, и взялась за бритву…

Весной, когда природа кричала о том, что два ищущих сердца, наконец-то встретились, они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, боясь моргнуть из-за ощущения нереальности происходящего. Вечерами они вместе принимали ванну. Она намыливала его, он – ее. Нежные поглаживания сменялись стонами, стоны – криками, крики – рычанием.

Лето сменилось осенью, деревья сбросили одежды. Она уже бегло общалась с ним на языке жестов, пытаясь с помощью пальцев передать неземную красоту концерта «A-moll» Вивальди для скрипки с оркестром.

Холодным зимним утром он не проснулся. Не гремел, как всегда по утрам, на кухне эмалированным чайником, не стучал ложкой о края чашки, размешивая сахар. Просто лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок. По потолку полз паук. Наверное, он выбрался из темного угла в поисках лучшей доли. Она лежала, глядя в потолок, сжимая холодную ладонь мужа в своей, пытаясь согреть, отдать ему все тепло своего тела.

Паук остановился, постоял в раздумье, и повернул назад.

Планы на выходные

                                                        «Ай-я-яй-я-я-я-я-ай, ламбада!»

                                                       Из воспоминаний пьяной юности.

Грустно. Кап-кап. Дождь. Темно-серое небо двести дней в году. Кожа на лице становится иссиня-бледной, как после бритья электробритвой. Утром не хочется вылазить из теплого нутра постели. После разогретого в офисной СВЧ обеда хочется спать. Вечером – два часа в пробках до дома, потом – бездумное лазанье по телеканалам, негативные новости, ужимки телеведущих, сто раз смотренные фильмы. Спать! Завтра суббота. Можно выспаться до обеда. Ничего не планировать. Позвонить Юльке. Выбраться с ней в центр. Пообедать в уютной кафешке. Смотреть, как она смешно уплетает пиццу, обжигаясь и одновременно морща нос от дыма сигарет из-за соседнего столика. Слушать, не слыша, о чем она говорит, глядя только на движение губ и капельку соуса на подбородке. Трогать ее ладонь, как бы привлекая внимание, аккуратно, чтобы не отпугнуть, чтобы не улетела. В темном зале кинотеатра теплым шепотом щекотать ее ухо и видеть ярко-белую улыбку в ответ. Зажечь толстые свечи, заранее выставленные вокруг брошенного на пол матраса. Купаться в ее любви. После совместного душа предложить ей стать не только подругой, но и женой. Со всеми сопутствующими атрибутами – кольцо с маленьким бриллиантом, стояние на одном колене и влюбленный взгляд. Она, конечно, согласится, ведь мы знакомы уже почти три года. Интересно, три года и три часа ночи на часах. Совпадение? Через два часа, усталые, мы в Домодедово. А еще через три – на пляже, плещемся в ряби Средиземного моря. Обед в ресторане. И обратный полет. Завожу ее домой, целую на пороге квартиры, а сам – в метро. Хочется спать. В вагоне душно и грязно. В маршрутке – холодно и сыро. Дом, милый дом. Воскресный вечер. Телик? Надо бы позвонить маме, обрадовать, что скоро женюсь. Б…ь, завтра понедельник!