Алексей Филиппов - Плач Агриопы

• Название: Плач Агриопы
• Автор: Алексей Филиппов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Все события далекого прошлого и настоящего являются отражением извечной битвы между силами Света и Тьмы. Средневековая бубонная чума, против которой не помогают ни крестное знамение, ни алхимические таинства, обретает черты охватившей Москву пандемии: так называемого Босфорского гриппа, от которого не спасают все достижения современной медицины. Стабильное общество потребления оказывается радужной пленкой на воде. 8-летняя дочь главного героя становится жертвой неизвестного вируса, и, не верящий ни в какую дьявольщину человек эпохи Интернета, ипотеки и фастфуда, начинает цепляться за все, что лежит за пределами здравого смысла — лишь бы спасти свою единственную девочку от страданий и смерти. Его задача — выявить носителей древнего сакрального знания: Инквизитора, Деву, Стрелка и Алхимика — и сколотить из них команду чумоборцев. Никому не известный электрик, знаменитый врач-вирусолог, разведчик ГРУ в отставке и живущая в сектантском «граде» староверка становятся заложниками вселившихся в них личностей, теряя при этом свое современное «я» и начиная разговаривать на языке Овидия, Данте и протопопа Аввакума. Где-то в огромном мегаполисе живет, может быть, пьет в «Макдональдсе» кофе, может быть, заседает в Государственной Думе, Иной — мужчина или женщина, в которых воплотилась Чума.

---

- Не легче, — Людвиг уставился на фотографию Струве, как будто пытался вступить с тем в телепатический контакт. — Но, знаете, понимать механизм — всегда важно. Понимание открывает возможности для рассуждений.

- Каких именно? — Павла раздражала та энергия, что исходила сейчас от Людвига и била через край; почему так — он не смог бы объяснить, но раздражение нарастало.

- Ну, например, можно порассуждать, в кого именно вселяются, как вы однажды выразились, эти сознания. Вряд ли в первого встречного. Насчёт Валтасара — судить не возьмусь, но этот профессор — тому подтверждение. Видимо, носители сознаний должны быть в чём-то родственны оригиналам. Проще говоря: личность средневекового хирурга, который пилил ногу пациенту без наркоза, не может вселиться в современную светскую львицу, ужасающуюся сломанному ногтю. Но это примитивно, так сказать, для наглядности. Думаю, принцип вселения гораздо сложнее. Вот этот Струве… как вы думаете, что он за человек, чем отличается от прочих?

- Я его видел один раз в жизни. — Раздражённо поведал Павел.

- Не важно, — отмахнулся латинист. — Главное, что это не случайность! Вы же понимаете: потеря памяти, утрата речи. И, наверняка, обретение других памяти и речи. Это не может быть случайностью.

- Там сказано: профессор кричит по-обезьяньи, — управдом шлёпнул ладонью по газете, — Странное умение для инквизитора, да и для алхимика, по чести говоря.

- Может, брехня, — Людвиг, словно устав от собственного мельтешения, замер на месте и заложил длинные руки за спину. — Я бы не стал безоговорочно верить бульварщине. В любом случае, этот Струве — наш единственный маячок.

- С чего ты взял? — Павел удивлённо приподнял брови. — Я имею в виду — с чего ты вдруг завёлся? Какой такой маячок? Ты ещё скажи: шанс на чудо или возможность спасти мир! Этого типа я видел один раз в жизни — сказал же! В карантине Домодедово. Он там работал, а я — вызволял оттуда бывшую жену и дочь. Да я имя-то его узнал только сейчас, из этой дурной газеты! Если ты думаешь, что мы со Струве — друзья не разлей вода, — то жестоко заблуждаешься. Думаю, встретиться с ним сейчас ещё трудней, чем это было прежде, когда он работал профессором, а не обезьяной.

- А у вас нет его контактов? Электронной почты? Телефона? — Вкрадчиво поинтересовался Людвиг, и Павел, в очередной раз, начал подозревать, что латинист умеет читать мысли. А читать было что! Лениво препираясь с собеседником, управдом, при этом, работал головой. Раздумывал, анализировал. Он понимал правоту Людвига, пожалуй, лучше, чем сам Людвиг. Тот ведь не знал подробностей первой встречи Павла с «арийцем». Струве не просто лишился памяти, как Валтасар. Когда его нашли, он, если верить газетному писаке, был оборван и наполовину наг, как Валтасар; исцарапан в кровь и избит до синяков, как Валтасар. Означало ли это, что истории «арийца» и Владлена Струве — похожи, и в мозгах у них обоих покопался один и тот же, могучий и неведомый, мозгоправ? Или впрямь оба теперь — марионетки, принадлежат не себе, но другим, — манипуляторам, паразитам, кукловодам?

Что за бред!

- Зачем тебе его телефон? — Ворчливо спросил Павел, косвенно подтверждая, что контакт — имеется.

- Затем, что лучше позвонить по номеру обезьяны, наплевав на логику, чем сидеть здесь, на конюшне, рядом с покойниками в доме, и ожидать, пока болезнь число покойников умножит.

Людвиг высказался довольно аккуратно; можно было подумать, он имеет в виду последствия распространения эпидемии по земному шарику, — но управдом прекрасно понимал: латинист намекал на Еленку с Татьянкой. Знакомый, но беспроигрышный ход: ради девчонок Павел, конечно, совершит любую глупость. Управдом разозлился на министранта: тот прибегал к подленьким аргументам. Разозлился сильно. Не впервой. Но злость, смыв с души робость и здравый смысл, как ни странно, побудила совершить именно то, на чём настаивал Людвиг. Вместо того чтобы наброситься на бессердечного юнца, Павел вытащил из кармана телефон и набрал номер Струве.

На сей раз трубку сняли почти мгновенно.

- Слушаю. — Ответивший голос звучал сухо и официально. Разумеется, Павел не рассчитывал услышать лично Струве, но и ассистент профессора, сообщивший о его исчезновении в прошлый раз, куда меньше походил на сухаря, чем нынешний собеседник.

- Могу я поговорить с профессором по поводу Босфорского гриппа? — управдом неожиданно осознал, что поддерживать разговор ни о чём сумеет совсем недолго: выдавит из себя пару фраз, не более; притворщик он — аховый!

- Профессор болен, — равнодушно сообщил голос. И тут же, с интонацией бывалого дознавателя, раскусившего ложь, выпалил. — Откуда у вас этот телефон?

Павел, отчего-то, так испугался строгого вопроса, что едва не нажал отбой. Ему удалось взять себя в руки, но от отчаянности и наглости — не осталось следа.

- Этот телефон дал мне сам Струве. — Едва не заикаясь, промямлил он. — А что тут такого? — Добавил наивно.

- Вас нет в списке контактов профессора, — голос, казалось, слегка подобрел; скорее всего, его обладатель размышлял, представляет ли Павел хоть какую-то ценность, и какой тон, по отношению к нему, можно себе позволить.

- Я виделся с ним, когда он работал в Домодедово, — постарался отделаться управдом общей фразой, — совсем недавно. Не подумайте, что я друг или приятель профессора. Но он разрешил мне обращаться к нему в случае необходимости.

- Недавно, — голос в трубке вновь зазвучал по-дознавательски. Из потока слов он выделял только информацию, важную для него самого. — Точнее, это было три дня назад, не так ли?

- Возможно, — Павел не понимал, куда клонит собеседник.

В трубке помолчали. Потом управдом разобрал какое-то бормотание: вероятно, человек, принявший звонок, спешно совещался о чём-то с кем-то ещё. Наконец трубка снова заговорила, при этом тон голоса, звучавшего в ней, внезапно изменился на мягкий, даже слегка просительный. Павел не сразу понял, что не только тон, но и собеседник — сменился. Впрочем, тот поспешил представиться.

- Меня зовут Алексей Ищенко. — Прострекотала трубка. — Видите ли в чём дело…Я — лечащий врач профессора Струве. Моя специальность — психиатрия. У профессора проблема… эээ… — Психиатр замялся. — Скажем так: проблема с самоидентификацией. Он не вполне осознаёт себя, как личность. Что послужило причиной возникновения проблемы, нам пока не удалось выяснить. Но мы считаем, что, если узнаем это, сумеем помочь господину Струве… эээ… восстановиться.

- Печально слышать, что профессор болен. — Вклинился Павел. Общаясь с невнятным Ищенко, он чувствовал себя вполне уверенно.

- Да-да, конечно, нас всех это удручает, — немедленно откликнулся психиатр. — И, если вы только что говорили искренне, то, может, согласитесь нам немного помочь?

- Я? Помочь? — управдом удивился всерьёз. — Но моя специальность — совсем не психиатрия, даже наоборот.

- Позвольте объяснить, — казалось, Ищенко радуется репризам Павла; после каждой энтузиазма в его голосе — прибавлялось. — Вы, вероятно, один из последних людей, беседовавших с профессором до того как… эээ… его личность претерпела трансформацию. Может, вы, сами того не желая, поучаствовали в запуске этого процесса…эээ… процесса трансформации.

- Вы меня в чём-то обвиняете? — Павел не верил своим ушам.

- Ни в коем случае, — тут же отозвался собеседник. — Но механизмы того, что произошло с профессором Струве, современной психиатрией до конца не изучены. У него наверняка имелась старая психическая травма, а кто-то из его друзей, коллег, или даже случайных прохожих, вроде вас, мог её разбередить.

- Сожалею, если это так, — нашёлся Павел.

- Да. Так вот… — Психиатр словно бы сбился с мысли, но, через пару секунд, продолжил. — Вы, конечно, слышали, что клин клином вышибают? В нашем деле это тоже иногда работает. Воссоздать во всех деталях тот день, когда профессор Струве… эээ… забыл себя, у нас, вероятно, не получится. Но вот дать ему возможность побеседовать с теми, с кем он беседовал тогда, — вполне реально.

- Полагаю, что так, — осторожно подтвердил Павел.

- Так вы меня поняли? — Возликовал голос в трубке.

- Не вполне, — признался управдом, наблюдая, как ширится ухмылка латиниста, подслушивавшего весь разговор.

- Я прошу вас появиться в нашей клинике. Это у вас отнимет минимум времени — пятнадцать минут, может, полчаса. Зато вы, возможно, поможете Владлену Струве вернуться к реальности.

Людвиг выкинул коленце, станцевал какой-то странный танец, показывая, во время его исполнения, Павлу два поднятых больших пальца. Управдом поморщился. Радости подельника он вовсе не разделял. Поездка в Москву могла обернуться многочисленными проблемами. Каких только дров не наломал Павел: угон машины, похищение человека, нападение с оружием и без. Если мир всё ещё не развалился под напором Босфорского гриппа, блюстители порядка давно ждут управдома-смутьяна для доверительной беседы с последствиями. Оставлять девчонок на попечении Людвига тоже очень сильно не хотелось.