Роман Подольный - Легкая рука

• Название: Легкая рука
• Автор: Роман Подольный
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5–239–00399–8

Где кончается фантазия, где начинается действительность? Эту грань не всегда легко различить в рассказах и повестях Романа Подольного. Герои его произведений сталкиваются со множеством проблем моральных, житейских, научных, тех, с которыми так или иначе встречается и почти каждый из нас. Без фантазии и без человечности эти проблемы одинаково неразрешимы. В книгу включены произведения уже известные читателям (“Скрипка для Эйнштейна”, “Согласен быть вторым”, “Золото Ньютона”, “Сага про Митю” и др.), а также новые рассказы (“Планета Правда”, “Приезжайте в Куртеневку”).

Содержание:

Маленькие повести

Скрипка для Эйнштейна

Согласен быть вторым

Сага про Митю

Золото Ньютона

Река Галис

Рассказы

Возможное и невозможное

Планета Правда

Письмо

Легкая рука

Живое

Закон сохранения

Печальная история

Тысяча жизней

Лучший из возможных миров

Дальнейшему хранению не подлежит

Приезжайте в Куртеневку

Месть

Розыгрыш

Сообщающийся сосуд

Потомки Орфея

Веселое и невеселое

Последний рассказ о телепатии

Три интервью из будущего

Без подсказок

Читатель

Мамочка

Ловкость рук

Прыжок в высоту

Кому везет

След Остапов

Бывшее и небывшее (Неисторические рассказы)

Мореплавание невозможно

Тем хуже для фактов

Начало одной дискуссии

Неудачный дебют

Путешествие в Англию

Цель и средства

Пределы фантазии

Пришельцы

Бессмысленный брак

Слава

Нет! (Закрыватель Америк)

Всего один укол (Из рассказов путешественника по времени)

---

— Скажите, пожалуйста, как вы додумались до главного своего открытия? — задал я наконец решающий журналистский вопрос.

Быстрее захлопали короткие рыжеватые ресницы, улыбка на секунду покинула полные губы.

— Знаете, тут можно сорок бочек арестантов наговорить. Тогда-то и потому-то, мол, наткнулся на идею, неизвестно отчего и неизвестно когда осенило, как ее развивать, так-то и там-то дошло дело до реализации… Но на самом деле мне помогла телепатия!

Так. Если он не вздумал подшутить или, того хуже, поиздеваться — будет, похоже, сенсация? Сам я, правда, в телепатию, скорее, не верю — но какой же журналист не будет счастлив, получив возможность поддержать такую яркую идею авторитетом такого громкого имени. Роскошно! Но следует исключить вероятность розыгрыша.

— Значит, вы верите в телепатию?

— Еще бы! Читать чужие мысли совсем не так сложно, как почему-то считают; у меня например, это наследственное. Помню, стоило матери сказать в воскресенье утром: “Давайте-ка пойдем…”, чтобы отец уверенно окончил фразу за нее: “в парк”. И оба они умилились. А то, бывало, мать выговаривала отцу, не успевшему еще и слова вымолвить: “Знаю, знаю, что ты думаешь, так не выйдет же по-твоему!”

— Да вы ведь шутите, — сказал я с облегчением и разочарованием.

— Как сказать! Думаете, выступать в роли телепата и вправду очень трудно? Что же, рассмотрим нашу с вами ситуацию в данный момент. Вот вы сейчас размышляете над тем, не разыгрываю ли я вас. И вам очень хотелось бы поверить, что нет. Разве не так? И разве трудно догадаться? Кто это выдумал, будто чужая душа — потемки? Почти у каждого из нас можно на лице прочитать все, что он думает. И мы обычно не делаем этого только из боязни огорчиться. Мало ли чего про меня или вас помыслить можно! Так кому же охота чужие мысли читать, чтобы потом расстраиваться. А если забыть о вредных последствиях, плюс на время отказаться от излишней деликатности, немножко потренироваться, да если еще, как у меня самого, наследственность подходящая… В такой трепет знакомых вгоните — ого-го!

Я этим лет с семнадцати вовсю занимался. Особенно с девушками хорошо получалось. И верят, и не верят. И боятся тебя, и как магнитом их тайна тянет. Заманчиво! И для них, и для меня! А то возьмешь — на уроке, семинаре, экзамене — да и ответишь на вопрос, который тебе еще только собираются задать. До сих пор помню, какое лицо было однажды у профессора… Но к чему тут имена? Словом, вы не поверите, но за день можно столько чужих мыслей узнать, что года не хватит их обдумать.

— Значит, вы действительно…

— Ну вот! Теперь вы и вправду решите, что я нашел свое открытие в чужих головах…

— Нет-нет, я просто подумал вдруг, что вы смогли, скажем, разобраться в чужих мыслях лучше, чем их хозяева… Как большой писатель постигает чувства своих героев глубже, чем доступно прототипам этих героев.

— Нашли, значит, сравнение! — он посмотрел на меня с явным интересом. — И я тоже, знаете, когда-то думал, что самое важное — найти для любого нового факта параллели, подвести его под образец, поставить на полочку, к которой заранее ярлычок прикреплен. Словом, сделать все, чтобы новое можно было принять за старое, чтобы свое стало чужим. А вы-то, наоборот, решили с моей подачи, что я чужие мысли своими делал. Да разве для этого телепатия требуется? Сами подумайте, прикиньте: чего-чего, а чужих мыслей к нашим услугам — сколько угодно. В каждой библиотеке ими все полки уставлены. Читай да пользуйся! И пользуемся. Больше, чем надо.

Вот я — в дипломной работе развивал мысли одного ученого, в кандидатской — другого. А с собственными идеями было похуже. Чужие отвлекали, казались интереснее. Как-то поразмыслил — и попросту стыдно стало. Тут и решил заняться делом, над которым никто другой еще не думал. Чтобы обзавестись собственными мыслями.

— Что вы! Чтоб никто не думал о парадоксальных реакциях? Не может быть!

— Знали о них, да не думали. Поди попробуй о них не знать, когда пять человек после двух чашек кофе полночи уснуть не могут, а шестой отключается, едва успеет голову на подушку положить. Четверых люминал спать уложит, пятый от него бессонницей мучается, а шестой — словно и таблеток не принимал. Ну и тому подобное. И — ни один врач не удивлялся. Мол, индивидуальные особенности организма. Все всё понимали. А я начал думать — и вдруг обнаружил, что мысли-то у меня по этому поводу есть, да свои, только в них разобраться надо. Мысли, вытекающие из знаний. Слышали о группах крови, разумеется? Их четыре, и отличаются они друг от друга по тому, есть в крови только фактор А, только фактор В, или оба они, или ни того, ни другого. Факторов — веществ крови, обозначаемых буквами латинского алфавита или еще как-то иначе, — на самом деле десятки. Одни из них есть почти у всех, другие — у немногих. Теми веществами, про которые нужно знать при переливании крови да в гинекологии, медицина интересуется, до всех же остальных ей дела нет. А природе? Должны они играть какую-то роль или нет? Честно говоря, обо всем этом я и прежде думал, так что теперь оставалось только собраться с силами и прочесть собственные мысли, заняться, так сказать, автотелепатией. Собрался. Прочел и понял: индивидуальный состав крови и личные парадоксальные реакции должны быть связаны!.. А как? Ну, дальше уже дело техники. Посмотрел материалы кое-каких обследований, сравнил, вот и вылезла закономерность. При таких-то наборах факторов крови парадоксальными бывают одни реакции, при таких-то — другие. А вариантов этих наборов, сами понимаете, сразу сотни открылись, а теперь тысячи насчитываем.

— Я слышал, теперь и с аллергиями стало проще справляться?

— Не проще, но легче. Аллергия ведь тоже, по существу, парадоксальная реакция. И основа у нее, значит, та же… Но до этого, скажу вам, многие почти сразу додумались, и мысли их мне мешают. Придется менять тему работы.

— За что же вы теперь возьметесь?

— Так я вам и скажу! Лучше займитесь своими, своими мыслями. Уверяю вас, как старый телепат сможете прочесть очень для себя важное. И не только для себя. Нелегко, думаете? Это уж точно. Изо всех видов чтения мыслей автотелепатия — самый трудный. И самый нужный.

Читатель

Кроме аттракционов, кафе и тенистых аллей в парке культуры есть библиотека. Занимает она двухэтажный дом с колоннами.

Говорят, когда-то это был охотничий домик одного из фаворитов Екатерины. Может быть, на балкон с узорными перилами выходила в ту пору сама матушка-царица, чтобы посмотреть, как охотятся на благородных оленей, — говорят, их здесь было видимо-невидимо. Теперь с балкона можно увидеть разве что влюбленные парочки, но балконные двери давно забиты: дом стар, так мало ли что может случиться. На втором этаже абонемент, но он предназначен только для сотрудников парка, а внизу — читальный зал и открытые всем полки с книгами по новой моде (новой для Анны Павловны, которая эту моду уже лет пятнадцать не одобряет). Пусть, мол, люди сами по своему вкусу книги ищут. Хорошо, коли свой вкус есть. Да и то почти все читатели ему не доверяют, советуются, что взять, осторожно ищут взглядом, не отложено ли что для неведомых фаворитов Анны Павловны.

Да мода — модой, а библиотекарь все равно нужен, не только чтобы книги стеречь.

Летом сюда набегает много народа, зимой потише, весною и осенью совсем тихо — попробуй пробиться по снегу, тающему поверх дорожек, усыпанных толченым кирпичом. Сотрудники библиотеки месят эту мокрую кашу — работа, а читателей-то раз, два и обчелся, правда, есть верные люди, и она им всегда рада, только вот один ее последнее время тревожит…

И с книгами-то он обращается аккуратно, и вежлив, и ходит в библиотеку — раза по два в неделю — третий уже год, с седьмого класса. Постоянный читатель, а вот не привыкнешь к нему. К книжной полке подходит с такой миной, будто на медведя с рогатиной идет — или собирается в цирке, во время номера со львами, на арену прыгнуть. Снимает книгу с полки, так сжав ее, что пальцы белеют, присаживается боком на ступеньку переносной деревянной лестницы, судорожно листает, потом почти всегда томик на место ставит — резко, словно не терпится ему избавиться. Потом другую берет, третью… Наконец останавливается на чем-то, идет к ее столу — отметить, потом к столику в зале, своему, давно облюбованному, садится — и только тут как будто успокаивается, но обычно ненадолго.

Были случаи, когда он возвращал книги уже через десять минут. А иногда сидит часа три — четыре, до самого закрытия — оторваться не может.

Сцепит пальцы под подбородком, разрывает их только страницу перевернуть, а переживает как! Конечно, чтение — дело интимное, но уже поэтому нельзя так выдавать свои чувства.

А с каким лицом он слушал недавно ее лекцию о работе с книгой! Увлеклась, конечно, пожурила себя Анна Павловна, рассказала человек отождествляет себя с кем-то из тех, про кого читает, живет чужой жизнью, а потом частицу ее несет в себе, книжный герой ведет читателя через жизненные коллизии, помогает человеку найти себя и свое место в мире.