Шамфор - Максимы и мысли (Характеры и анекдоты)

• Название: Максимы и мысли (Характеры и анекдоты)
• Автор: Шамфор
• Жанр: Философия

---

Физический мир кажется творением некоего могучего и благого существа, которому пришлось часть своего замысла препоручить другому. злонамеренному существу. Зато мир нравственный-тот уж, несомненно, плод забав самого настоящего и к тому же рехнувшегося дьявола. * * * Подкреплять общими словами утверждение, которое приобретает вес, только если его доказать, это все равно что объявить: оИмею честь уверить вас, что земля вращается вокруг солнцап. * * * В серьезных делах люди выказывают себя такими, какими им подобает выглядеть; в мелочах - такими, какие они есть. Что такое философ? Это человек, который законам противопоставляет природу, обычаям-разум, общепринятым взглядам-совесть н предрассудкам - собственное мнение. * * * Дурак, которого вдруг осенила умная мысль, удивляет и озадачивает, оак извозчичья кляча, несущаяся галопом. * * * Людей, которые ни к кому не подлаживаются, живут как им велит сердце, поступают согласно своим правилам и чувствам, - вот кого мне почти не доводилось встречать. * * * Стоит ли- исправлять человека, чьи пороки невыносимы для общества? Не проще ли излечить от слабодушия тех, кто его терпит? * * * Три четверти безумств на поверку оказываются просто глупостями. * * * Молва царит в свете по той простой причине, что глупость-царица дураков. * * * Нужно уметь делать те глупости, которых требует от нас Наша природа. * * * Почтительность без уважения - вот награда за чванство без заслуг. * * * Людей напрасно делят на значительных и ничтожных. Следует всегда держать в памяти слова кучера из оЖавельской мельницып, который говорит куртизанкам: оНи вам, ни нам друг без друга не обойтисьп. * * * Кто-то заметил, что провидение-христианское имя случая; святоша, пожалуй, сказал бы, что случай -уличная кличка провидения. * * * Мало кто решается неуклонно и безбоязненно руководиться своим разумом и только его мерилом мерить любое явление. Настало, однако, время, когда именно такое мерило следует применить ко всем нравственным, политическим и общественным вопросам, ко всем монархам, министрам, сановникам, философам, к основам наук, искусств и т. д. Кто неспособен на это, тот навсегда останется посредственностью. * * * Бывают люди, которые хотят первенствовать и возвышаться над остальными, чего бы это ни стоило. Им важно одно-быть всегда на виду, как ярмарочный зазывала на подмостках; они согласны взойти на что угодно - на сцену, на трон, на плаху, лишь бы приковать к себе все взгляды. * * * Собираясь толпой, люди как бы уменьшаются в размерах: они - милтоновы бесы, которые вынуждены превращаться в пигмеев, чтобы уместиться в Пандемониуме. * * * Чтобы не привлекать к себе взглядов и внимания, иной человек подавляет свою истинную натуру, а уж чтобы не попасть на перо, он и вовсе готов сойти на нет. * * * Стихийные бедствия и все превратности, которые претерпел род человеческий, вынудили людей создать общество. Общество умножило несчастья, на которые обрекла их природа. Несовершенство общества породило потребность в государстве, а государство усугубило пороки общества. Вот и вся история человечества. * * * Честолюбие воспламеняет низменные души гораздо легче, нежели возвышенные: омет соломы или хижина загораются быстрее, чем дворец. * * * Человек часто остается наедине с самим собой, и тогда он нуждается в добродетели; порою он находится в обществе других людей, и тогда он нуждается в добром имени. * * * Образ Тантала почти всегда служит олицетворением алчности, хотя с таким же успехом мог бы олицетворять тщеславие, славолюбие-словом, почти все страсти. * * * Природа наделила человека одновременно и разумом, и страстями, надо думать, для того, чтобы с помощью последних он заглушал страдания, которые причиняет ему первый. После того как человек избывает свои страсти, природа оставляет ему всего несколько лет жизни и, видимо, руководится при этом жалостью: она не хочет обрекать его на существование, поддерживаемое одним только разумом. * * * Любая страсть всегда все преувеличивает, иначе она не была бы страстью. * * * Философ, который силится подавить в себе страсти, подобен химику, который вздумал бы потушить огонь под своими ретортами. Разум-величайший дар природы: он не только поднимает нас над нашими страстями и слабостями, но и помогает с пользой распорядиться нашими достоинствами, талантами и добродетелями. * * * Почему люди так недалеки умом, так порабощены обычаем, что составляют завещание только в пользу родственников, или, наоборот. так боятся смерти, что вовсе не составляют его; короче говоря, почему они так глупы, что, умирая, чаще отказывают свое достояние тем, кто радуется их кончине, нежели тем, кто оплакивает их? * * * Природа устроила так, что питать иллюзии свойственно не только безумцам, но и мудрецам: в противном случае последние слишком сильно страдали бы от собственной мудрости. * * * Кто хоть раз видел, как обращаются в наших больницах с хворыми, тот поневоле начинает думать, что эти мрачные заведения созданы не для того, чтобы исцелять болящих, а для того, чтобы убрать их е глаз долой: зрелище чужих страданий помешало бы здоровым наслаждаться жизнью. * * * В наши дни каждого, кто любит природу, упрекают в излишней восторженности. * * * С точки зрения нравственной, главный недостаток трагедии в том, что она придает слишком большое значение жизни и смерти. * * * Наименее полезно прожит тот день, который мы провели, ни разу не засмеявшись. * * * В основе большинства безумств лежит глупость. * * * Люди извращают свою душу, совесть, разум точно так же, как портят себе желудок. * * * Выслушать чужую тайну-это все равно что принять вещь в заклад. * * * Подчас разум и сердце находятся в связи не более тесной, чем библиотека замка и личность ее владельца. * * * Все, что поэты, ораторы, даже философы говорят нам о славолюбии. мы уже слышали в школе от наставников, побуждавших нас добиваться первых мест и наград. Детям внушают, что они должны предпочесть сладкому пирожку похвалу няньки; взрослым доказывают, что им надлежит пожертвовать личной выгодой ради славословий современников или потомков. * * * Кто стремится стать философом, тот не должен пугаться первых печальных открытий на пути к познанию людей. Чтобы постичь человека до конца, нужно преодолеть ту неприязнь, которую он в нас вызывает: нельзя стать искусным анатомом, пока не научишься взирать без гадливости на человеческое тело и его органы. * * * Постигая зло, заложенное в природе, преисполняешься презрения к смерти; постигая пороки общества, научаешься презирать жизнь. * * * Цена людям подобна цене на алмазы: до известной крупности, чистоты и блеска у них есть точная, раз навсегда известная стоимость; за этим пределом установить ее уже невозможно, и покупателей на них не находится. * * * Г л а в а 2

ОБЩИЕ РАССУЖДЕНИЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Во Франции все как один кажутся остряками, и объяснить это нетрудно: жизнь у нас полна противоречий, а чтобы заметить и сопоставить два противоречивых явления, не надо особой наблюдательности. Сами собой получаются такие контрасты, что стоит человеку обратить на них внимание, как его уже начинают считать необыкновенно остроумным. Сейчас, что ни расскажи, все выглядит забавной выдумкой, любой вестовщик кажется шутником; зато потомкам бытописатель наших дней покажется сатириком. * * * Свет не верит в подлинность иных добродетелей и чувств: как правило, он поднимается лишь до весьма низменных понятий. Если взять любого человека в отдельности, он никогда не будет столь достоин презрения, как какая-нибудь корпорация; но ни одна корпорация не будет столь достойна презрения, как общество в целом. * * * Бывают времена, когда нет мнения зловреднее, чем общественное мнение. * * * Надежда - это просто-напросто обманщица, которая только и знает что водить нас за нос. Должен сказать, что, лишь утратив ее, я обрел счастье. Я с радостью написал бы на райских вратах стих, который Данте начертал на вратах ада: Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate. ( оВходящие, оставьте упованьяп (итал.). Пер. М. Лозинского.) * * * Человек бедный, но независимый состоит на побегушках только у собственной нужды; человек богатый, но зависимый - на побегушках у другого человека, а то и у нескольких сразу. * * * Честолюбец, не достигший своей цели и погруженный в отчаянье, приводит мне на ум Иксиона, прикованного к вращающемуся колесу за то, что он обнял облако. * * * Между злобным остряком и благородным, доброжелательным остроумцем та же разница, что между наемным убийцей и светским человеком, хорошо владеющим шпагой. Так ли уж важно, чтобы люди думали, будто у вас меньше слабостей, чем у других, и поэтому меньше о вас злословили? Хоть одна-то слабость у вас всегда есть, и все о ней знают. Чтобы заткнуть молве рот, надо быть Ахиллесом без пяты, а как раз это и невозможно. * * * Таково жалкое положение человека, что у общества он ищет утешения в тех бедах, виною которым природа, а у природы - в тех, виною которым общество. Сколько людей ни тут, ни там не нашло облегчения своим печалям! * * * Придумайте глупейшее и несправедливейшее имущественное притязание, которое с презрением отвергло бы за бездоказательностью судилище людей порядочных, и сделайте его предметом разбирательства в обычном суде. Не пытайтесь угадать, каково будет решение: каждую тяжбу можно и выиграть, и проиграть. Так же обстоит дело с любым бессмысленным утверждением, любым предрассудком: поставьте его на обсуждение в какой-нибудь корпорации или собрании, и может случиться, что оно встретит почти единодушное одобрение. * * * Всеми признано, что наш век поставил каждое слово на его место, что, отринув схоластические, диалектические и метафизические ухищрения, он вернулся к простоте и правде в вопросах естественной истории, нравственности и политики. Ограничимся областью нравственности и возьмем, к примеру, слово очестьп, в котором, как все мы чувствуем, заключено немало сложных, метафизических представлений. Наш век уразумел, до чего это неудобно, и, чтобы достичь простоты, чтобы пресечь злоупотребление словами, решил считать безусловно честным человеком всякого, кто не был наказан правосудием. Некогда слово очестьп было источником недоразумений и споров; теперь оно ясней ясного. Надо только узнать-ставили человека к позорному столбу или нет, а ведь это обстоятельство простое, очевидное, его легко проверить, справившись в судебных реестрах. Такой-то у позорного столба не стоялзначит, он человек чести и может претендовать на что угодно, скажем, на государственную должность и т. д., может состоять членом любой корпорации, академии, парламента. Всякому понятно, как много ссор и споров предотвращено такой точностью и ясностью и насколько проще и удобнее стало поэтому жить! * * * Славолюбие-добродетель? Странная добродетель, которая прибегает к помощи всех пороков, которую подстегивают гордость, честолюбие, зависть, тщеславие, порою даже скупостью Стал бы разве Тит Титом, будь у него в министрах Сеян, Нарцисс и Тигеллин? * * * Слава нередко подвергает порядочных людей тем же испытаниям, что и богатство, то есть сперва заставляет их совершить или стерпеть недостойные поступки и лишь потом подпускает к себе. Человек, несокрушимый в добродетели, равно отвергает и славу, и богатство, обрекая себя безвестности или нужде, а иногда тому и другому. * * * Даже когда человек равно удален и от нас, и от наших врагов, нам кажется, что к ним он ближе. Таково уж действие оптических законов: ведь и струя фонтана бьет, на наш взгляд, ближе к тому краю бассейна, который дальше от нас. * * * Общественное мнение-это судебная инстанция такого рода, что порядочному человеку не подобает ни слепо верить его приговорам, ни бесповоротно их отвергать. * * * оСуетныйп первоначально означало опустойп; таким образом, суетность-свойство столь презренное, что никакого более уничижительного слова для нее не придумаешь. Она сама выдает себя за то, чем является в действительности. * * * Умение нравиться обычно считают отличным способом преуспеть, однако умением скучать можно добиться еще большего успеха: к нему, в общем, и сводится искусство преуспевать, равно как кружить головы женщинам. * * * В складе ума или души человека с могучим характером почти всегда есть некая романическая черта. Рядом с ним тот, кто лишен этой черты, будь он трижды умен и порядочен, все равно что художник искусный в своем ремесле, но не стремящийся к идеалу прекрасного, рядом с художником гениальным, который с этим идеалом сроднился. * * * Добродетели иных людей сверкают в частной жизни ярче, нежели они сверкали бы на поприще общественных добродетелей. Оправа лишила бы их блеска. Чем прекраснее бриллиант, тем она должна быть незаметней, ибо чем она богаче, тем меньше бросается в глаза сам камень. * * * Кто не хочет быть фигляром, пусть избегает подмостков: взобраншись на них не фиглярствовать уже нельзя, иначе публика забросает васкамнями. * * * Мало на свете пороков, которые больше мешают человеку обрести многочисленных друзей, чем слишком большие достоинства. * * * Иной раз довольно не примириться с высокомерием и чванством, чтобы обратить их в ничто; порой их довольно не заметить, чтобы они стали безвредны. * * * Лишь тот, кто глубоко изучил нравы, умеет распознать все приметы, отличающие гордость от тщеславия. Первая высоко держит голову, невозмутима, отважна, спокойна, непреклонна; второе - низменно, неуверенно в себе, трусливо, суетливо и переменчиво. Гордость как бы прибавляет людям росту, тщеславие лишь раздувает их. Первая-источник многих добродетелей, второе-почти всех пороков и дурных дел. Иногда гордость заключает в себе всд заповеди господни; в тщеславии кроется подчас семь смертных грехов. * * * Жизнь-это болезнь, которую каждые шестнадцать часов облегчают сном, но он - мера временная, настоящее же лекарство односмерть. * * * Природа пользуется для своих целей людьми словно инструментами, нисколько о них не заботясь; почти так же действуют и тираны: они отделываются от тех, кто им больше не нужен. * * * Чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо приучить себя к двум вещам: к ранам, которые наносит время, и к несправедливостям, которые чинят люди. * * * Я не мыслю себе мудрости без недоверия: в священном писании сказано, что источник мудрости - в страхе божием, а я вижу его в человекобоязни. * * * Как перемежающаяся лихорадка спасает людей от чумной заразы, так и некоторые недостатки помогают им избежать иных прилипчивых пороков. * * * Беда страстей не в том, что они причиняют страдания, а в том, что они толкают на проступки, на гнусности, унизительные для человеческого достоинства. Если бы не это досадное свойство, они имели бы слишком большие преимущества над холодным рассудком, который отнюдь не приносит счастья. Подчиняться страстям-значит жить, следовать благоразумию-значит только длить существование. * * * Кто не обладает возвышенной душой, тот неспособен на доброту: ему доступно только добродушие. * * * Было бы очень хорошо, если бы люди умели совмещать в себе такие противоположные свойства, как любовь к добродетели и равнодушие к общественному мнению, рвение к труду и равнодушие к славе, заботу о своем здоровье и равнодушие к жизни! * * * Не тот печется о благе больного водянкой, кто дарит ему бочку вина, а тот, кто излечивает от жажды; примените это к богачам. * * * И дурные люди совершают иногда хорошие поступки: они словно хотят проверить, впрямь ли это так приятно, как утверждают люди порядочные. * * * Доживи Диоген до наших дней, ему пришлось бы сменить свой фонарь на потайной. * * * Скажем прямо: счастливо живет в свете только тот, кто полностью умертвил некоторые стороны своей души. * * * Богатство со всеми его пышными декорациями превращает жизнь в некий спектакль, и как бы ни был порядочен человек, живущий среди этих декораций, он в конце концов невольно становится комедиантом. * * * В природе каждое явление-запутанный клубок, в обществе каждый человек-камешек в мозаичном узоре. И в мире физическом, и в мире духовном все переплетено, нет ничего беспримесного, ничего обособленного. * * * Если бы жестокие истины, горестные открытия, изнанка жизни общества-словом, все, что составляет опыт сорокалетнего светского человека,-стали известны тому же человеку в двадцать лет, он или впал бы в отчаянье, или намеренно предался бы пороку. Однако существуют люди возвышенного разума, пусть немногочисленные, которые, достигнув зрелого возраста, все узнали, все постигли и тем не менее отнюдь не развраращены и не слишком несчастны. Благоразумие прокладывает их добродетели путь сквозь всеобщую развращенность, а сильный характер в соединении с широким и просвещенным умом возносит их над скорбью. ванушаемой людской порочностью. * * * Хотите узнать, до какой степени искажает природу человека положение, занимаемое им в обществе? Понаблюдайте за людьми после того, как они уже много лет пользовались этим положением, то есть в старости. Хорошенько вглядитесь в старого царедворца, судью, чиновника, лекаря и т. д. * * * Человек без твердых правил почти всегда лишен и характера: будь у него характер, он почувствовал бы, как необходимы ему правила. * * * Можно побиться об заклад, что любое ходячее мнение, любая общепризнанная условность глупы: в противном случае они не были бы общепризнаны. * * * Признание ценнее известности, уважение ценнее репутации, честь Ценим славы. * * * Нередко все душевные силы человека проявляются только под напором тщеславия. Прикрепите к стали дерево-получится копье; прикрепите к дереву два пера- получится стрела. * * * Слабовольные люди-это легкая кавалерия армии дурных людей? они приносят больше вреда, чем сама армия, потому что все разоряют и опустошают. * * * Иные вещи легче возвести в закон, чем узаконить в общественном мнении. * * * Известность-удовольствие быть знакомым тем, кто с тобой незнаком. * * * Мы с радостью готовы разделить приязнь наших друзей к тому, ото сам по себе нам безразличен, но редко когда сочувствуем даже самой справедливой ненависти. * * * Такого-то люди боялись из-за его талантов и ненавидели за добродетели. Они успокоились, только до конца поняв, что он за человек. Но сколько времени понадобилось, чтобы оценить его по справедливости! * * * Ни в своей физической жизни, ни в жизни общественной человек не должен притязать на то, на что он неспособен. * * * Глупость не была бы подлинной глупостью, если бы не боялась ума. Порок не был бы подлинным пороком, если бы не питал ненависти к добродетели. * * * - Неверно утверждение (высказанное Руссо вслед за Плутархом), будто чем больше человек думает, тем меньше чувствует. Верно другое: чем больше он рассуждает, тем меньше любит. На свете мало людей, которых можно было бы назвать исключением из этого правила. * * * Люди, которые в любых вопросах ссылаются на общественное мнение, напоминают актеров, играющих плохо потому, что у публики дурной вкус, а им хочется сорвать аплодисменты; между тем иные из них могли бы играть хорошо, будь у публики вкус поутонченней. Порядочный человек старается играть свою роль как можно лучше, не думая при этом о галерке. * * * Стойкость характера порою приносит человеку такие радости, которые превыше всех благ судьбы. Пренебречь золотом-это все равно что свергнуть короля с трона: очень острое ощущение! * * * Иной раз терпимость доходит до такого предела, что ее скорее на зовешь глупостью, нежели добротой или великодушием. Г-н де Ш* так терпим, что мне он просто смешон и напоминает арлекина, который твердит: оТы дал мне затрещину? Ну что ж, а я все еще не рассер дился!п. У человека должно хватать ума на то, чтобы ненавидеть своих врагов. * * * Робинзон, лишенный всего на своем необитаемом острове и вынужденный самым тяжким трудом добывать себе хлеб насущный, тем не менее стойко переносил эту жизнь и даже, по собственному признанию, испытал несколько счастливых минут. Теперь представьте, что он очутился на волшебном острове, где мог бы, ни о чем не хлопоча, вести беазаботную жизнь; вполне вероятно, что праздность сделала бы его сущевование невыносимым. * * * Убеждения людей похожи на карты и прочие игры. Иные из них еще на моей памяти считались опасными и слишком дерзкими, а теперь они общепризнаны, почти тривиальны и распространены даже среди людей, мало их достойных. Точно так же убеждения, которые ныне мы именуем смелыми, нашим потомкам покажутся робкими и заурядными. * * * Читая книги, я не раз отмечал, что первым движением тех, кто совершил какой-нибудь подвиг, отдался благородному порыву, спас обездоленных, на многое отважился и многого добился для всего обществам или для отдельных людей,-повторяю, я не раз отмечал, что первым их движением было отказаться от предложенной награды. Чувством этим были движимы люди самые неимущие, из самых низших слоев общества. Что же это за нравственный инстинкт, который даже невежественному человеку подсказывает, что награда за добрые деяния заключена в сердце того, кто их совершил? Нам кажется, что, когда нам платят за благородный поступок, его у нас отнимают. * * * В основе добродетельных поступков и готовности жертвовать своимп интересами и самим собою лежат потребность благородной души, самолюбие великодушного сердца и, в какой-то степени, эгоизм сильной натуры. * * * Братья столь редко живут в согласии между собой, что до нас дошло только одно предание о двух братьях-друзьях, да и то оно гласит, будто они никогда не встречались, ибо в то время как один из них жил нa земле, другой пребывал в Елисейских полях; таким образом, у них не было повода для раздоров и ссор. * * * Людей безрассудных больше, чем мудрецов, и даже в мудреце больше. безрассудства, чем мудрости. * * * Прописные истины-это в повседневной жизни то же, что приемы и навыки в искусстве. * * * Убеждение - это совесть разума. * * * Человек бывает счастлив или несчастлив по тысяче причин, которые никому неизвестны, о которых он не говорит и о которых нельзя сказать.. Наслаждение может питаться иллюзией, но счастье всегда зиждется на истине, ибо только такое счастье способно удовлетворить человеческую природу. Человек, воображающий себя счастливым, подобен тому, кто поместил свои деньги в ненадежные бумаги, а человек подлинно счастливый-тому, чье богатство-земля и другие прочные ценности. * * * В светском обществе мало такого, что могло бы принести отдохновениеуму и сердцу порядочного человека. * * * Когда при мне утверждают, что человек тем счастливее, чем меньшеспособен чувствовать, я вспоминаю индийскую поговорку: оЛучше сидеть,чем стоять, лучше лежать, чем сидеть, а еще лучше быть мертвымп. * * * Ловкость в сравнении с хитростью то же самое, что проворство рук в сравнении с шулерством. * * * Упрямство имеет примерно такое же отношение к силе воли, как любострастно к любви. * * * Любовь-милое безумие; честолюбие-опасная глупость. * * * Предрассудки, тщеславие, расчет-вот что правит миром. У человека, который в своем поведении сообразуется лишь с разумом, истиной, чувством, мало точек соприкосновения с обществом. Счастье он почти, всегда ищет и находит в себе самом. * * * Сперва нужно быть справедливым, а уже потом великодушным: сперва нужно обзавестись рубашками, а уже потом кружевами. Голландцы не знают сострадания к должникам: по их мнению, всякий человек, обремененный долгами, живет за счет своих сограждан, если он беден, и своих наследников, если богат. * * * Судьба нередко похожа на богатую мотовку, разоряющую то самое семейство, куда она принесла изрядное приданое. * * * Изменения моды-это налог, которым изобретательность бедняковоблагает тщеславие богачей. * * * Для ничтожных людишек корысть - самое сильное искушение, для людей достойных-самое слабое; от человека, презирающего деньги, еще очень далеко до человека истинно порядочного. * * * Богаче всех человек бережливый, беднее всех скряга. * * * Порою два человека сближаются и становятся неразлучны только потому, что в их характерах есть черты кажущегося сходства. Постепенно заблуждение рассеивается, и эти люди с удивлением обнаруживают, что они бесконечно далеки друг от друга и все точки их соприкосновения превратились в точки отталкивания. * * * Разве не забавно размышлять о том, что иные из великих людей стяжали славу, всю жизнь сражаясь с самыми жалкими предрассудками и нелепостями, которые, казалось бы, и в голову-то никому не могут лрийти? Бейль, например, прославился тем, что показал бессмысленность философских и схоластических ухищрений, над которыми посмеялся бы любой крестьянин из Гатине ,где все здравым смыслом; Локк-тем, что объяснил, как нехорошо возражать, не понимая, на что возражаешь, и, ничего не понимая, считать, будто понимаешь; еще несколько философов-сочинением толстенных книг, направленных против таких суеверий, от которых с презрением отмахнулся бы дикарь из Канады; Монтескье и два-три автора до него-намеком на то, что не подданные существуют для правителей, а правители для подданных (при этом они ни словом не обмолвились о множестве гнусных предрассудков). Если мечта философов, верящих, что общестао можно улучшить, исполнится, что скажут наши потомки, читая о том, какие огромные усидня потребовались для достижения столь простых и само собой разумеющихся результатов? * * * Человек разумный и в то же время порядочный должен быть не только чист перед своей совестью, но, из уважения к себе, еще и предусмотри телен, чтобы заранее разгадать и отвратить клевету. * * * Роль предусмотрительного человека весьма печальна: он огорчает друзей, предсказывая им беды, которые они навлекают на себя своей неосторожностью; ему не верят, а когда беда все-таки приходит, эти же у самые друзья злятся на него за то, что он ее предсказал. Их самолюбие потупляет глаза перед человеком, который должен быть их утешителем и к которому они сами прибегли бы, если бы в его присутствии не чувствовали себя униженными. * * * Тот, кто хочет, чтобы его счастье целиком зависело от разума, кто слишком пристально вглядывается в это счастье, подвергая его, так сказать, допросу с пристрастием, кто согласен лишь на самые высокие радости, тот в конце концов совсем их лишается. Он подобен человеку, который так рьяно взбивал пух в перине, что от нее ничего не осталось и он принужден спать на досках. * * * Время притупляет в нас способность к наслаждениям абсолютным, как выражаются метафизики, но, пожалуй, преподносит нам больше наслаждений относительных; с помощью этой уловки природа, надо полагать, привязывает людей к жизни даже после того, как все, что особенно красило ее, все наслаждения стали для них недоступны. * * * После того как человека вволю истерзает и утомит собственная его чувствительность, он приходит к убеждению, что надо многое забыть, надо жить сегодняшним днем, одним словом, каплю за каплей впитывать утекающую жизнь. * * * Из всех разновидностей лицемерия самая пристойная-это ложная скромность. * * * Нам говорят, что мы должны, не жалея стараний, каждодневно избавляться от какой-нибудь своей потребности. Это верно. И всего настоятельнее следует уничтожать в себе потребности, порожденные самолюбием: они особенно тиранят нас и потому с ними надо бороться особенно упорно. * * * Нередко приходится видеть, как люди слабодушные, которым довелось провести много времени в обществе людей более крепкого закала, силятся возвыситься над собственным своим характером. Притязания эти так же смешны, как потуги дурака на остроумие. * * * Добродетель, как и здоровье, нельзя назвать высшим благом. Она не столько благо, сколько его местонахождение. Утверждать, что добродетель непременно приносит счастье, тоже нельзя; с уверенностью можно сказать лишь, что порок влечет за собой несчастье. Стремиться к добродетели нужно главным образом потому, что она-полная противоположность пороку.