Ольга Булгакова - Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)

• Название: Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)
• Автор: Ольга Булгакова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014

Обычно любовная история заканчивается свадьбой… А тут всё наоборот…. * * — Вы не передумали? Не желаете вернуться домой? Я повернулась к лорду, посмотрела в глаза: — Это мой второй законный шанс отказаться от брака, но Вы знаете, я не могу им воспользоваться. Вы не оставили мне выбора. — Я понял Вас, госпожа. Тем не менее, я должен задать еще один вопрос. Вы выйдете замуж за моего сына? — Да, я вынуждена.

---

Он ответил не сразу.

— Я такой глупец, Мирэль, — прошептал муж, не поднимая головы. — Такой глупец… Я думал о причинах, о том, кому это нужно было, зачем… И только сейчас понял, что мог потерять тебя. Навсегда…

Он помолчал, а потом я почувствовала, как он изменился. Выпрямился, в серых глазах блеснула сталь, а Нэймар вдруг стал таким как в день нашей первой встречи. Холодным, расчетливым, властным. И чужим. Он принял решение, а мое мнение по этому поводу его явно не интересовало.

— Завтра же ты уедешь. В Лэнгорд или в Мунир, это решай сама. Но здесь ты не останешься.

Я отрицательно покачала головой:

— Нет, милый, никуда я не поеду.

— Я настаиваю, — он был решителен. — Пойми, так необходимо поступить.

— Нет.

— Мне бы не хотелось решать вопрос силой, — нахмурился он.

— Я все равно никуда не уеду, — твердо ответила я.

Нэймар вздохнул и немного помолчал.

— Я прошу тебя, — начал увещевать муж гораздо ласковей, поняв, что приказа я не послушаю. — Там ты будешь в безопасности. Я не могу рисковать тобой.

Я поцеловала его, не давая говорить, вкладывая в поцелуй всю нежность.

— Пожалуйста, пообещай, что уедешь, — глухо попросил Нэймар.

— Нет.

Он застонал, но я не дала ему сказать и слова.

— Как же ты не понимаешь, я большое всего на свете боюсь лишиться тебя, — мое признание было искренним, оно было правдой. Правдой большей, чем можно выразить словами. Иногда меня сковывало льдом ужаса от мысли, что Нэймару отпущено так мало, несправедливо мало времени. Но я старалась об этом не думать. — И я тебя не оставлю.

И снова поцеловала его. Нэймар крепко обнял меня, заглянув в глаза, неожиданно задорно улыбнулся и, прежде, чем я успела сообразить, что происходит, подхватил меня на руки и отнес на кровать. Я смеялась, помогая Нэймару снимать камзол. Тот был небрежно отброшен на стул, где составил компанию венцу. Шнуровки на платье не доставили мужу проблем, мы даже не переставали целоваться, пока он возился с лентами.

Значительно позже, прижимая меня к себе, он, засыпая, прошептал: 'Люблю тебя'… Знал бы Нэймар, что он для меня значит…

Новый день принес неприятности. Целый ворох.

Было еще темно, когда нас разбудил стук в окно. Тоты. Не какой-нибудь, а дядин любимчик. Ошибиться я не могла, ведь белые перья на груди тоты — редкость. Но что мог написать мне дядя, прервавший больше полугода назад общение? Что?

Нэймар распахнул окно, влетевший тоты сел на спинку кровати и, склонив голову на бок, стал меня рассматривать. Я потянулась к ноге птицы, чтобы достать послание из цилиндра, и только тогда увидела, что почтовый футляр пуст. Этот факт испугал меня больше, чем само появление тоты. Устно передают предупреждения или такие новости, написать о которых не хватает слов и сил… Например, о несчастии или, сохрани Эрея, смерти.

— Мирэль, — точно копируя голос дяди, заговорила птица. — Спасибо тебе за помощь. Все это время я надеялся, мы надеялись, что семья для тебя все-таки не пустой звук. Я рад, что ты не предала нас.

Тоты поклонился мне и вылетел в окно. Я смотрела птице вслед со странной смесью чувств. Недоумение, растерянность и скользкое, противное, похожее на змею предчувствие грядущих неприятностей. Но сильнее всего были радость и облегчение. Не произошло ничего непоправимого, хвала Эрее! Напряжение спало так резко, что я физически прочувствовала смысл фразы 'камень с души свалился'. На глаза навернулись слезы.

— О чем речь? — спросил Нэймар. Конечно, он был обеспокоен.

Я пожала плечами и честно ответила:

— Даже не догадываюсь.

— Может быть, есть какие-нибудь предположения?

— Не имею и малейшего представления, о чем все это, — я раздосадовано всплеснула руками. — Не знаю. Только безмерно рада, что мне не сообщили о каком-нибудь горе.

Послание от дяди, тем более благодарность… Мое удивление и растерянность были безграничны.

Нэймар закрыл окно, сел рядом со мной, приобнял, поцеловал в висок.

— Что, никаких догадок? — голос мужа был тихим и ласковым.

Я отрицательно качнула головой. Он встал и, накинув на плечи одеяло, принялся ходить взад вперед по комнате. Уже давно заметила, что так ему лучше думается. Я же просто терялась в догадках. Дядя, привыкший всего добиваться сам, ни разу за свою жизнь не просил об одолжениях и не принимал помощь посторонних. А я стала для него чужой, когда предупредила Нэймара о нападении. И как я в таком случае могла помочь?

Довольно скоро Нэймар, видимо, найдя какую-то отгадку, снова лег. Он прижал меня к себе. Крепко, нежно. В его объятиях я чувствовала себя защищенной, оберегаемой. Что бы ни происходило, с Нэймаром мне так спокойно.

— Ты придумал какое-то объяснение? — сквозь дремоту спросила я.

В ответ он шепнул:

— У меня есть одно подозрение. Но проверять его будем позже.

Перио Баркем очнулся и, если не считать жесточайшей головной боли, чувствовал себя вполне сносно. Благодарность, которую он испытывал к лорду Кадруиму, проявилась в первую очередь в том, что перио отослал Коннахта. Это было очень правильное решение, — молодой гоблин ужасно раздражал своими непрекращающимися претензиями.

Во время завтрака снова обсуждали события вчерашнего вечера. Свежих мыслей, к сожалению, ни у кого не появилось. Но были новости. Несколько, но все, как не подбор, неприятные.

Едва мы закончили завтракать, как управляющий сообщил о приезде гонца Его Величества. Юный виконт поклонился всем нам, но поздоровался лишь с Нэймаром и со мной. Он почему-то казался испуганным и нервно поглядывал на лорда Кадруима и гоблинов. Постепенно бледнея, гонец, даже не осведомившись о здоровье перио, на словах передал нам желание монарха. Мы с Нэймаром обязательно должны присутствовать на заключительном балу. Обязательно. Король лично будет нас очень ждать.

Герцог Аверский вежливо поблагодарил юношу за хлопоты и добавил:

— Мы с женой очень тронуты заботой Его Величества и благодарны за приглашение.

Я знала, Нэймар не хотел ни отказываться открыто, ни, тем более, подтверждать приглашение. Гонец просиял, но, сообразив, что так и не услышал четкого ответа, нахмурился и спросил:

— Так Вы придете? — эта фраза прозвучала удивительно по-детски.

Нэймар почтительно указал головой на гоблина, взгляд мужа был грустным.

— Если состояние здоровья перио Баркем позволит, — в этих словах было все. И сочувствие к гоблину, и легкое недоумение, вызванное отсутствием интереса к послу, и толика усталости, и желание выполнить волю короля. Я сокрушенно посмотрела на виконта, молчаливо поддерживая мужа.

Юноша оказался сообразительным и сразу заинтересовался проблемами перио Баркема, до того совершенно забытого гонцом и, следовательно, королем. Гоблин сдержанно отвечал и, подыгрывая нам, добавил страдания в голос. А выглядел перио и так прескверно. Его серое от природы лицо приобрело землистый оттенок, под глазами залегли фиолетовые круги, а черты заострились. Но все же посол был подчеркнуто вежлив и благожелателен. Прислушиваясь к разговору, заметила, каким изучающим был взгляд ведара, молча рассматривающего молодого гонца. Беро привычным жестом вынул из висящего на поясе мешочка одну костяшку. Глянув на нее, кивнул, словно подтвердились его собственные выводы. Выражение лица ведара из подозрительного стало неприязненным. Каким-то необъяснимым образом настрой Беро передался другому гоблину. Его фразы стали резче и короче. Но виконт ничего не замечал и лишь через полчаса, откланявшись, уехал во дворец. Интересные указания дал юноше король. Сомневаюсь, что виконт по своему почину даже не поздоровался с послами.

Управляющий принес почту и письменные принадлежности. Оба посла, как бы случайно, разошлись по разным углам и занялись своей корреспонденцией. Понятно. Дружба дружбой, а дела государства — это дела государства, постороннего любопытства не терпят. Нэймар читал доклад Бенноуса, Беро раскинул на столе костяшки и теперь задумчиво смотрел на получившийся расклад. Я писала ответ Сальвен.

День до самого вечера прошел довольно мирно. Мы разговаривали, сидя на большой застекленной террасе, и смотрели на падающие снежинки. Идиллию не нарушило ни послание Коннахта, требововавшего немедленного возвращения Баркема в гоблинское посольство, ни появление уже знакомого виконта с известной просьбой. Но неприятности, отпущенные тому дню, не закончились. Словно небеса просто дали небольшую передышку.

Мы сидели за ужином и смеялись над рассказанным Беро анекдотом, когда принесли еще почту. По конверту каждому послу. Оба мужчины снова, как бы невзначай, перебрались в разные углы столовой и углубились в чтение документов. Мы вполголоса продолжали беседовать с ведаром. Мельком глянув на Баркема, я встретила его настороженный, оценивающий взгляд. Такая перемена отношения ко мне была неожиданностью, причины которой я не видела. Перио, заметив мое удивление, досадливо скривил губы и вернулся к письму.