Льюис Котлоу - Занзабуку

• Название: Занзабуку
• Автор: Льюис Котлоу
• Издательство: Армада-пресс
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2001
• ISBN: 5-309-00172-7

Льюис Котлоу, американский путешественник и кинорежиссер, член Английского географического общества, трижды обогнул земной шар и трижды побывал в тропиках Африки. Автор снимал львов в саванне, гориллу в тропическом лесу на склонах Лунных гор, бегемотов на речных отмелях... Окончив путешествие, Котлоу меняет киноаппарат на перо очеркиста, садится за стол и начинает увлекательный рассказ о своих африканских путешествиях...

Только в Африке можно «сидеть за чаем» вместе с антилопой куду, обезьяной, зеброй, гиеной и с привлекательной женщиной.

И кроме того, две белые совы будут наблюдать за вами и сопровождать чаепитие кисловатыми комментариями.

Но такое собрание в Африке возможно лишь в одном месте — на большой «звероловной ферме» Кэрра Хартли, раскинувшейся у подножия горы Кения…

Льюис Котлоу

---

Из-за этих требований во второй экспедиции я подвергался гораздо большей опасности, чем в первой. Но, находясь рядом с Хубертом, я никогда не чувствовал, что рискую жизнью. Я верил в его знание животных и без колебаний соглашался на все его предложения.

Приблизившись к стаду, мы увидели среди взрослых животных и слонят. Я вопросительно взглянул на Хуберта, а он небрежно кивнул мне, показывая, что все в порядке и можно подойти еще ближе. Мы оказались ближе к слонам, чем я когда-либо был к диким животным, и стали снимать их на цветную пленку. Слоны спокойно щипали траву, хлопали ушами и неторопливо передвигались с места на место. Эту сцену снимал и оператор. Кадры получились хорошие, и в фильме «Величие первобытного» вы можете видеть нас с Хубертом около стада слонов. Но, по-моему, они не подозревали о нашем присутствии.

Когда мы вернулись к грузовику, я спросил Хуберта, как бы он остановил нападающего слона. Мне казалось, здесь недостаточно кричать «эй!» или бросать комки грязи. Хуберт согласился с этим и сказал, что сильнее всего раздраженных слонов пугает вой автомобильного двигателя, работающего на полных оборотах.

«Со стороны можно подумать, что стадо — труппа цирковых слонов, — сказал я. — Можно было бы только пожелать, чтобы все были такими смирными».

«Именно поэтому слон оказывается иногда самым опасным животным, — возразил Хуберт. — Он выглядит таким добродушным, что это усыпляет нашу осторожность. И тогда вы встречаете слона, не выносящего присутствия людей. Вы же знаете, что слоны заядлые путешественники. Другие животные остаются в пределах парка, а слоны регулярно совершают экскурсии миль на сто — сто пятьдесят. Какого-нибудь из них могут ранить, и он вернется с пулей в теле или с больным бивнем. Это делает его раздражительным, и он бросается на человека, как только почует его. И никогда нельзя определить, есть ли в стаде такой слон».

Примерно миль через двадцать мы подъехали к большому логову гиен, похожему на пирамиду из хвороста.

Мы вышли из кабины. Хуберт взял большую палку и стал колотить ею по куче. Криками и стуком он, наверное, перебудоражил зверей во всей округе. Внезапно из кучи выскочило больше дюжины гиен. Они рыча пронеслись мимо нас и скрылись в высокой траве. Я не успел заснять гиен, но почувствовал их запах. От них исходил смрад, вероятно потому, что они питаются падалью, как и грифы. Некоторые племена до сих пор оставляют своих мертвецов на съедение гиенам-санитарам.

Гиены часто следуют за львом, надеясь поживиться объедками с царского стола, или преследуют раненых животных, терпеливо дожидаясь их смерти. Они могут часами и даже целыми днями гнаться за самкой антилопы, которой пришло время родить. Гиены ждут, когда детеныш появится на свет, чтобы сожрать его. У этих животных подлые повадки — известны случаи, когда они кусали спящих африканцев в лицо. Если у гиены нет логова из сучьев, она на день забивается под землю. Но она не утруждает себя рытьем норы. Она находит нору кабана и ждет, пока хозяин утром вылезет из нее и пойдет по своим делам. Тогда гиена забирается в его нору задом вперед. Наверное, поэтому ее шерсть всегда такая взлохмаченная. Когда к вечеру кабан приходит домой, гиена встречает его рычаньем. Перепуганный кабан убегает и спешит вырыть новую нору, пока не зашло солнце и не появились львы, любители поживиться свининой.

Дикая собака издали напоминает гиену, но у нее совсем другой нрав. Она хищник и не ест падали. Она смела и даже в одиночку всегда готова схватиться с противником втрое крупнее ее. Обычно собаки охотятся стаями числом от пяти до двадцати голов. Некоторые путешественники рассказывают, что видели до сотни собак в стае. Большеухая, с короткой шерстью, в белых, черных и рыжевато-коричневых пятнах, дикая собака кажется некрасивой. Но зато она быстро бегает, очень вынослива и на равнине может догнать почти любое животное. Это прожорливый, неумолимый и злобный хищник-убийца.

Преследуя антилопу, они лают, как гончие, и действуют сообща. Вожак гонится по пятам за убегающей добычей, а остальные мчатся за ним. Место уставшего вожака занимает другая собака. Когда антилопа выдохнется, собаки догоняют ее, бросаются на обреченное животное и рвут его на части. Я не слышал, чтобы дикие собаки нападали на человека, но местные жители избегают встреч с ними.

Наиболее опасное из всех африканских животных, по-моему, буйвол. У каждого охотника он значится под первым или вторым номером. Горилла обычно держится подальше от человека; чтобы ее увидеть, нужно забраться в горы. Лев нападает, только когда он голоден, и не всегда преследует побежденного врага. Трудно отбить нападение слона, но он, как правило, предпочитает не затевать драки. Леопард почти так же опасен, как буйвол, но он — ночное животное, а большинство здравомыслящих людей не гуляют по ночам в тех местах, где есть леопарды.

Буйволы встречаются в Центральной Африке почти повсеместно, хотя их стада гораздо меньше, чем в прежние времена. Но с вами легко разделается и один буйвол. Это мускулистое животное весом около тонны. Основания его рогов, сросшиеся посередине лба, образуют надежную броню, защищающую наиболее уязвимое место. Буйвол быстр, проворен и раздражителен. У него превосходное зрение, слух и обоняние, и ему не нравится, чтобы около него появлялся человек.

Охотники с самыми лучшими крупнокалиберными ружьями относятся к африканскому буйволу с большим почтением. У буйвола очень мало уязвимых мест. И когда он нападает, его не остановит ни звук выстрела, ни пуля — если она не убьет его, конечно. Охотники вгоняли в буйвола по четыре-пять пуль, а он даже не замедлял своего бега. Раненый буйвол нередко делает круг и нападает на охотника сзади. Немало охотников уже убито буйволами.

Я попросил Хуберта подвести меня к стаду буйволов, чтобы можно было заснять их. У нас не было оружия, и нас не прикрывали охотники-профессионалы с крупнокалиберными ружьями. Ведь мы находились в заповеднике, где носить огнестрельное оружие запрещено. Но именно это помогло нам. Буйволы парка (если только это не были животные, которые недавно пришли в заповедник, чтобы укрыться от ненавистных людей) уже много лет не видели охотников.

Хуберт успокоил меня. Он не преуменьшал драчливости буйволов, но считал маловероятным, чтобы в парке они напали на человека. Хуберт выбрал стадо, и мы пошли снимать.

Трава не мешала нам видеть кормящихся буйволов. С того места, где мы оставили грузовик, животные казались темными пятнами. Мы подходили к ним с подветренной стороны.

Вначале я шел в нескольких шагах впереди, тщательно выполняя все указания Хуберта. Оператор остался примерно в сотне футов сзади, чтобы заснять нас вместе с буйволами.

«Немного левее», — шепнул Хуберт. Я слегка отклонился влево.

«Стой». — И я остановился. Один из буйволов поднял голову. Не обнаружив ничего подозрительного, он продолжал жевать.

«Теперь осторожно вперед», — жестом показал Хуберт, и я сделал еще несколько шагов к буйволу. Внезапно меня поразила одна мысль, и я оглянулся. Вокруг не было ни одного дерева, а грузовик остался примерно в полумиле сзади. Если буйволы бросятся на нас, нам не спастись.

«Стой», — просигналил Хуберт, потому что я подошел слишком близко к стаду.

Два буйвола подняли головы и заметили нас. Они были всего в ста футах, и даже Хуберт не намеревался подходить к ним ближе. Не думаю, чтобы вам когда-нибудь удалось подобраться к стаду буйволов ближе, не подвергшись их нападению.

Вожак повернулся к стаду, и все животные повернулись к нам. Вожак вытянул шею, будто принюхиваясь к чему-то. Я начал снимать. Буйвол, вероятно, услышал звук работающего аппарата. Он поднял голову выше и с неприязнью разглядывал нас. Вожак был явно недоволен.

Он ждал, не подойдем ли мы еще ближе. Мне показалось, что я понимаю его мысли и чувства. Мы не нравились ему. Мы помешали ему кормиться. Если мы уйдем, все кончится мирно. Если нет, он прогонит нас. Но он никак не мог окончательно решить, что же делать.

Мы с Хубертом стояли неподвижно. Если бы мы стали отходить, это могло роковым образом повлиять на решение буйвола. Лучше всего было стоять на месте. Может быть, буйвол поймет, что у нас нет дурных намерений, или решит увести стадо на другое место, со свежей травой.

Именно это он и решил. По какому-то сигналу, который я не смог ни услышать, ни разглядеть, двадцать пять больших черных буйволов медленно повернули и побрели в высокую траву. Мы стояли и ждали, пока все они не скрылись из виду, и тогда я почувствовал, что уже давно затаил дыхание. Я перевел дух и с улыбкой обернулся к Хуберту. Он казался спокойным и довольным, что я получил долгожданные кадры. Меня же больше интересовало, удалось ли оператору заснять эту сцену.

Все кадры оказались хорошими. В фильме вы можете увидеть меня рядом с буйволами. Вы можете увидеть, как вожак внимательно разглядывает меня. Когда он раздумывает над тем, что предпринять, его голова занимает весь экран. Каждый раз, просматривая фильм, я, как и многие зрители, говорившие мне об этом, читаю на морде буйвола его размышления.