Елена Разумовская - Братья Орловы

• Название: Братья Орловы
• Автор: Елена Разумовская
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-222-17557-6

Эта книга для тех, кому и узнать хочется побольше, и скучно просиживать штаны в библиотеках, копаясь в пыльных архивах. Она вовсе не претендует на исключительную точность и полную объективность. Рассказывать о XVIII столетии совершенно объективно невозможно. Эта эпоха полна грандиозных свершений и великих людей, каждый из которых был отнюдь не ангелом в реальной жизни. Происходили один за другим дворцовые перевороты, сменялись на троне правители и правительницы, а возле них — их фавориты.

О людях, по-настоящему великих, еще при их жизни складывались весьма разнородные мнения. Противоборствующие партии стремились очернить противников; кто-то бросал дурное слово, а затем его подхватывали, и негативная репутация разрасталась, оставаясь в веках. Некоторое время назад даже слово «временщик», которое означает всего-навсего фаворита при том или ином правителе, звучало как ругательное. А что делать с теми временщиками, которым Россия обязана своим великим прошлым, победами в войнах, величественными постройками и работой многих ученых, художников, писателей? Братья Орловы относились именно к таким временщикам, и мы попытались без прикрас обрисовать каждого из них, не скрывая ни доброго, ни дурного в их поступках. Каждый из пятерых Орловых отличился в особом роде деятельности; каждый сталкивался в своей жизни с самыми разными людьми и обстоятельствами, безусловно, стоящими упоминания о них.

---

В 1766 г. В.Г. Орлов был назначен директором Санкт-Петербургской академии наук. Ему ко времени назначения на сей пост исполнилось едва 24 года, но, куда ж деваться, взялся.

Тогда в российской Академии наук, носившей гордый статус Императорской, заправлял всем граф Кирилл Григорьевич Разумовский, человек образованный и с художественным вкусом, но — не ученый. Петербургская АН имела за собой уже какую-никакую историю, отсчитывая ее, как и почти все в России, «от Петра Великого». Так получилось, что, когда царь-реформатор затеял свои пертурбации в российской жизни, в нашей стране не существовало ни одного научного учреждения, которое занималось бы исследованиями и не тратило бы времени на образование не желающих часто этого недорослей. По совету Г.-В. Лейбница, с которым царь Петр познакомился в 1697 г., в России, в европейском Петербурге, был основан центр будущей отечественной науки — Академия, но реальная работа ее началась уже после смерти Петра I. И дело заглохло, не успев начаться, поскольку те, кто сменял его на российском троне в «век дворцовых переворотов», наукой не интересовались. Казна выделяла АН некоторую сумму ежегодно, но чем там занимались эти ученые (числом, согласно Уставу, 15), никого не занимало.

Первыми академиками России были иностранные ученые, чаще других — немцы. В нашу Тмутаракань ехали просто потому, что здесь платили, и неплохое жалование, уважение оказывали достойное и конкуренции со стороны автохтонов практически не существовало. Михаил Васильевич Ломоносов был едва ли не единственным исключением в этом плане, но и ему, старавшемуся протащить талантливую русскую молодежь в Академию, мало что удавалось. История отечественной науки начинается не с момента открытия АН в Петербурге, а «от 1755 года — от открытия Московского университета с двумя гимназиями при нем (чтобы было откуда набирать студентов)»{157}

Но Академия наук оставалась элитарным научным учреждением, имевшим многие привилегии, хотя и сдавала свои позиции: и число академиков было существенно меньшим, чем профессорский состав в университете, да и бюджет был довольно невелик. А вот куда уходили монар-шьи денежки, было часто непонятно, потому что, пускай, среди академиков были действительно талантливые ученые, основная часть, слетевшаяся из Германии по приглашению близких и дальних родичей, просто просиживала штаны в тепленьком месте…

Примерно в таком состоянии принял управление российской наукой Владимир Орлов. Работа его была сначала не столько научно-исследовательской, сколько чисто административной: свести концы с концами, найти и обучить новые кадры, утвердить план работы, возобновить издательскую и переводческую деятельность и пр. На все требовались средства, коих в кассе АН не было. Владимир Орлов, и сам неплохой переводчик, стал было спонсировать работу по переводу с классических и современных языков, но выяснилось, что проблемы не только с переводом, но и с родным языком: нормального словаря «великого и могучего» русского языка не существовало, а «государственным» языком центра российской науки был немецкий (даже не латынь, так как многие академики ее давно уж позабыли). В. Орлов для начала пытался перевести АН полностью на русский язык, чтобы сделать науку доступной для соотечественников, да и для себя, поскольку латыни, бывшей официальным языком европейской науки того времени, он не знал. Академики-немцы возмутились и, в конце концов, видя, что с молодым директором, за которым стоят его братья, не поспоришь, сошлись на следующем: русский становился языком делопроизводства, но лекции они, кто желал, могли читать не на русском, а на родном немецком языке. Далее в 1767 г. Владимир Орлов подготовил к обсуждению АН «Положение о Словаре Российском». Это было действительно нужным делом. Конечно, словари были известны в России еще с XIII в. (древнейший словарь-глоссарий с толкованием 174 слов датируется 1284 г.); с XVI в. слова в словарях стали располагаться в соответствии с алфавитным принципом, а при Иване IV Грозном, когда появилось на Руси книгопечатание, стали издаваться печатные словари. При Петре Великом появились словари иностранных слов, которых в русском языке в одночасье стало великое множество. Еще Ломоносов начал готовить к изданию серьезный толковый словарь русского языка, и В. Орлов продолжил его дело: была создана комиссия, обсуждавшая вопросы создания нового словаря, в том числе принципы включения в него слов и вопросы правописания. К делу были подключены отечественные писатели, ученые-гуманитарии; поддержку нужному начинанию оказали граф Андрей Петрович Шувалов, имевший вкус и несомненный талант к литературе, Ф.Г. Орлов, брат директора АН, и др. Забегая вперед, скажем: начатое не было закончено Владимиром Орловым; лишь в 1783 г., когда Екатерина Великая учредила Российскую академию наук, долженствующую заниматься исключительно гуманитарными делами, работы по составлению словаря были продолжены, и в 1789-1794 гг. был издан толковый «Словарь Академии Российской», в 6 томах которого были предложены и растолкованы читателям 43 257 слов! Когда, проведя полную ревизию доставшегося ему хозяйства, новый директор выяснил, что в архивах и библиотеках АН нет ни подробных карт и атласов России, ни описаний ее территорий, природы и богатств, он начал снаряжать экспедиции по всем уголкам и весям отечества. Первую — по Волге от Твери до Симбирска — предприняла в 1767 г. сама императрица; Владимир Орлов сопровождал ее в числе прочих и оставил подробные «Записки» об этом путешествии. Но главным помощником Орлова в исследовании необъятных просторов России стал Петр Симон Паллас, один из тех немцев, которые приехали в Россию жить и серьезно работать. Он прибыл, уже облеченный степенью доктора естествознания и имевший признание в Европе, на 800 рублей годового жалования. Паллас собирался осесть в России, где для натуралиста было непаханое поле работы, надолго, поэтому сразу же привез всю свою небольшую семью: жену и дочку.

Летом 1768 г. из Петербурга были отправлены отряды «физической» (в то время еще не было забыто, что слово «физика» происходит от греч. physis — природа) научной экспедиции, одним из которых руководил П.С. Паллас. Путешествие продолжалось 6 лет; за это время отряд Палласа, куда, кроме него, входили также рисовальщик и чучельник, минеролог и врач Н.П. Соколов, натуралист В.Ф. Зуев и несколько гимназистов, двое из которых затем также стали действительными членами АН, исследовал огромную область — от Поволжья до Забайкалья; их путь составил более 29 тысяч километров! Другие отряды в то же время были направлены в Астраханскую и Оренбургскую губернии. Перед учеными была поставлена глобальная задача: «Исследовать свойства вод, почв, способы обработки земли, состояние земледелия, распространенные болезни людей и животных и изыскать средства к их лечению и предупреждению, исследовать пчеловодство, шелководство, скотоводство, особенно овцеводство. Затем обратить внимание на минеральные богатства и минеральные воды, на искусства, ремесла, промыслы каждой провинции, на растения, животных, на форму и внутренность гор и, наконец, на все отрасли естественной истории… Заняться географическими и метеорологическими наблюдениями, астрономически определять положение главных местностей и собрать все, касающееся нравов, обычаев, верований, преданий, памятников и разных древностей»{158}.

По результатам ее П.С. Палласом был опубликован 3-томный труд «Путешествие по разным провинциям Российского государства»; собранные естественнонаучные и этнографические материалы стали жемчужинами коллекций Санкт-Петербургской Кунсткамеры и музея Берлинского университета. Грандиозный метеорит весом около 680 кг был отправлен Палласом из Красноярска в столицу и стал украшением музея при институте минералогии России. Экспедиция подробно описала различные виды животных (около 250 видов!) и растений, в том числе и неизвестных прежде; исследовала останки ископаемых животных (шерстистого носорога, мамонта и пр.). Поскольку Паллас со своим отрядом проходил по совершенно диким местам, он описал Восточную Сибирь и Алтай, какими они были задолго до появления в этих краях цивилизованного человека. Работы Палласа по этнографии привлекли внимание к мелким монголоидным народностям России и их проблемам. Однако путешествие потребовало от всех ее участников огромных сил; П.С. Палласу было всего 33 года, когда он возвратился домой, но он совершенно поседел, нажил себе проблемы со зрением, отморозил ноги. Однако в Петербурге он и его команда продолжили работу над систематизацией и описанием привезенных уникальных материалов. С момента, когда в печати стали выходить труды Палласа, мир да и сами россияне наконец стали узнавать Россию, бывшую прежде настоящей terra incognita.

Мы помним, что с детства Владимир Орлов интересовался астрономией, которая стала для него главным предметом изучения в Лейпцигском университете. Так случилось, что на время, когда он директорствовал в Императорской АН, должно было прийтись масштабное астрономическое явление: в июле 1769 г. весь научный мир ожидал прохождения Венеры перед Солнцем. По высочайшему соизволению граф В. Орлов организовал от Академии 6 астрономических экспедиций, в том числе на Камчатку и в Заполярье, в задачу которых входило наблюдение этого интересного явления и возможно более точное вычисление расстояния, которое отделяет Солнце от Земли (это становилось возможным при замере солнечного диска).