Олег Гриневский - Перелом. От Брежнева к Горбачеву

• Название: Перелом. От Брежнева к Горбачеву
• Автор: Олег Гриневский
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 978-5-94849-616-0

Восьмидесятые годы ХХ века стали переломными в новой истории и судьбе России. Автор книги – непосредственный участник описываемых событий, в те годы посол по особым поручениям, руководитель делегации СССР на Стокгольмской конференции по разоружению в Европе, рассказывает о том, как менялась внешняя политика Советского Союза в переходный период от Брежнева к Горбачеву и какие изменения начались в МИДе с приходом нового министра Э. Шеварднадзе. Вы узнаете, ценой каких усилий и противоборств формировалась новая политика СССР и США в области международной безопасности и что же на самом деле происходило тогда, в 1983-1987 годах, за кремлевскими стенами…

---

Страна и весь мир ещё ничего не знали. Радио и телевидение, как ни в чём не бывало, продолжали свои передачи. Грустные мелодии Шопена и Рахманинова начали звучать только с утра 10 февраля. И сразу же поползли слухи: кто? Назывались Д.Ф. Устинов, В.В. Кузнецов, К.У. Черненко... Шведские журналисты откуда — то пронюхали о срочном отъезде в Москву Игоря Андропова. Но в 14 часов 30 минут по московскому телевидению прозвучало торжественное сообщение: «От Центрального Комитета КПСС и Президиума Верховного Совета СССР...»

Борьбы за власть в Кремле, судя по тому, что мне довелось знать, не было. В полдень состоялось заседание Политбюро. Его члены, как обычно, расселись за столом, но председательское кресло пустовало. Запаздывал Устинов. Он стремительно вошёл в зал и сразу же сказал, обращаясь к Черненко:

— Ты что, Костя, не на своём месте сидишь?

Тут же взял слово предсовмина Н.А Тихонов и предложил избрать Черненко Генеральным секретарём. Потом выступали А.А. Громыко, В.В. Гришин, Д.Ф. Устинов и все поддержали это предложение. Правда Горбачёв, по словам его помощника А.С. Черняева, рассказывал, что перед заседанием Политбюро Устинов сказал Громыко, что намерен предложить избрать Генсеком Горбачёва.[71] Но не успел — его опередил Тихонов. А дальше, видимо, сработала многолетняя партийная традиция: в Политбюро не должно быть раскола и все проголосовали за больного, задыхающегося от астмы Черненко.

Но с похоронами и созывом Пленума ЦК члены Политбюро не спешили. Это породило немало слухов, особенно за рубежом, о борьбе за власть будто бы происходившей за кремлёвскими стенами. Однако о переменах в начале 1984 года говорить ещё было рано. Прошло всего два месяца после того как люди из новой команды Андропова заняли некоторые важные посты в Политбюро и у них не было тогда ни планов, ни возможности одержать верх над старой брежневской командой.

Вот в такой обстановке 14 февраля на Красной площади хоронили Андропова. День выдался солнечным и морозным. На мавзолее стояло редеющее в своих рядах Политбюро: Тихонову — 78, Устинову — 75, Громыко — 74, Черненко — 72 года и так далее. А хоронили они самого молодого из их поколения — Андропову не было ещё и 70. Вглядываясь в лицо покойного, Черненко сокрушённо вздохнул и этот вздох через микрофоны прозвучал на весь мир:

— Как изменился, просто не узнать.

Потом, повернувшись к Тихонову, озабоченно спросил:

— Шапки снимать будем? Морозно!   

Тот отсоветовал.[72] А потом состоялись короткие, по несколько минут, встречи нового советского лидера с руководителями более сотни иностранных делегаций, прилетевших на похороны Андропова. Вице — президенту США Джорджу Бушу, который снова прибыл в Москву, Черненко сообщил, что СССР и Соединённые Штаты «не являются врождёнными врагами». А Буш подтвердил: Рейган готов к диалогу.

Весьма любопытной в этой связи является телеграмма, которую вице — президент направил в Вашингтон по итогам своих бесед в Кремле:

Черненко «выглядит почти молодо, как Рейган. Красное, скорее желтовато — коричневое лицо, шрам на лбу чуть ниже линии волос, хорошая бледность, руки отёкшие, но не лицо. Черты лица острые, говорит быстро, длинными предложениями, без кашля и других проблем. Не полемичен, с ним более спокойно, чем с Андроповым. Огонёк в глазах, речь быстрая и точная. Человек, с которым, чувствуется, можно говорить, и не создаётся впечатление, что он медленно думает».

Вот такую оценку дал новому Генеральному секретарю бывший директор ЦРУ. А вот что говорит о своём боссе его личный секретарь О. Захаров:

«Уже на первом заседании, когда решался вопрос о Генсеке, он почувствовал себя плохо и еле— еле добрался до кровати в комнате отдыха. Когда Черненко приезжал на работу, охрана, усадив его в кресло, применяла кислородный аппарат, иначе он задыхался. С одного раза бедняга не мог дойти до кабинета от лифта…»[73]

Да и мировая пресса, включая американскую, откровенно и порой с издёвкой писала, что новый кремлёвский лидер старый и немощный человек. Но вопреки этому расхожему мнению Буш пришёл к выводу, что «он не слабак... После периода неопределённости и скованности теперь в Кремле появился новый хозяин, с которым можно вести обмен мнениями».[74]  

А Громыко так докладывал об этих «похоронных» беседах на заседании Политбюро 25 февраля:

— О беседах с Бушем. Тон был мягкий, но, по существу, он ни на миллиметр не отошёл от официальной политики США. Допусти к трибуне — он будет другой. Тэтчер — старалась быть предупредительной, нажимала на необходимость контактов. Итальянец — сделал заявления даже чуть более благоприятные, чем Тэтчер.[75]

Две недели спустя, новый Генсек направил президенту США своё первое послание. По содержанию оно мало чем отличалось от писем Андропова. Только тональность была мягче, и теперь в нём появился призыв к диалогу. Рейган вскоре ответил, что высоко ценит переписку с Черненко, которая позволяет им обмениваться мнениями по наиболее важным вопросам. Поэтому необходимо поддерживать диалог на высшем уровне.

И ничего конкретного ни с той, ни с другой стороны. Так, обмен любезностями.

ДИАЛОГ НАЧИНАЛСЯ В СТОКГОЛЬМЕ

Шведская столица — идеальное место для ведения международных переговоров. Гармоничная, спокойная и величавая красота этого города настраивает даже самых упрямых переговорщиков на миролюбивый лад. Можно часами бродить по набережным и извилистым переулкам старого города — Гамла Стан. И каждый раз, за каждым изгибом этих набережных или поворотом улиц будут открываться новые виды уже вроде бы знакомых зданий.

И сами шведы. В далёком детстве бабушка Александра — суровая и властная казачка из кубанской станицы Безводная частенько ругала меня, называя упрямым шведом. Я не знал тогда, что такое швед, но понимал, что это что— то очень плохое. Теперь я столкнулся с ними, что называется лоб в лоб. Оказалось, что они совсем неплохие люди — спокойные, рассудительные, доброжелательные.

Конечно, по началу было нелегко вписаться в шведский образ жизни. На улицах удивительная чистота — их тогда мыли с мылом. Зайдя днём перекусить в простенькое кафе — самообслуживание, можно было увидеть сидящего там за столиком премьер — министра Улофа Пальме, который тихо и мирно обсуждал с министром финансов какие — то свои дела. Наверно, бюджет страны. А вечером можно было наткнуться на улице на того же Улофа Пальме, который со своей супругой спокойно шествовал из дома в кино.

И улиц не перекрывали, никакой охраны, никаких мигалок с сиренами. Дико как— то. Никакого ажиотажа, никаких толп любопытствующих, жаждущих автографа или пожать руку. Только однажды какой — то швед в кафе, проходя мимо премьер — министра с подносом вывалил на него тарелку с сёмгой. Видимо, недоволен был, как составлена расходная часть бюджета. Но это было уже потом, с другим премьер— министром. И опять ничего — никакого шума или ажиотажа. 

По незнанию шведской жизни с нами случались казусы. Почти каждое воскресение мы выезжали на природу. А Швеция помимо всего прочего еще и поразительно красивая страна: тихие зелёные леса, огромные синие озёра, обрывистые темные скалы и тишина...

Как— то в районе Ваксхольма я заблудился в лесу. Проплутав около часа, наткнулся на рабочих, которые рыли какую— то яму. Шведского языка я не знал. Поэтому собрав все слова, которые пришли на память, я смешал их с английскими и попытался спросить, как пройти туда— то и туда— то. К моему великому удивлению они ответили на прекрасном английском языке и объяснили, как найти дорогу. Я был вне себя от гнева. Вышел на дорогу, нашёл свою машину и помчался в Стокгольм. Там первым делом позвонил американскому послу Гудби и сказал:

— Джим, прекрати это! Твои люди ходят за мной даже в лесу!

Но оказалось, что это были не агенты ЦРУ, а самые обыкновенные шведы. Мы не знали тогда, что практически все они — большие и маленькие хорошо говорят по — английски. Их так учат в школе. 

Одно только обстоятельство нарушало эту благостную картину пребывания в Швеции. Правда касалось оно только советской делегации — это ажиотаж на грани психоза вокруг советских подводных лодок, которые будто бы всё время тайно проникают к шведским берегам.

Едем мы как — то с водителем Володей Захариковым вдоль берега по лесной дороге — ищем место для воскресной прогулки. Радио в машине передаёт, что минувшей ночью шведы засекли советскую подводную лодку неподалёку от тех мест, где мы находимся. С неё будто бы высадилось несколько человек и их сейчас разыскивают. Около деревни остановлена похоронная процессия. Проверены провожающие и даже сам гроб... В общем, чушь какая— то. Я пошутил: