Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

• Название: Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
• Автор: Герберт Аллен
• Издательство: Астрель, CORPUS
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-38533-9

Золотой век британского детектива — это Г. К. Честертон, Агата Кристи, Дороти Л. Сэйерс; это автор «Винни-Пуха» А. А. Милн, поэт Сесил Дэй-Льюис, а также множество очень разных и оригинальных авторов, многие из которых совершенно неизвестны русскому читателю. Все они принадлежали к одному кругу, общались, дружили и превратили написание детективов в увлекательную интеллектуальную игру. Они создали Детективный клуб с целой системой правил и ритуалов, сочиняли коллективные опусы и пытались разгадывать реальные преступления. Все это легкомысленное, веселое творчество пришлось главным образом на двадцатые-тридцатые годы XX века — мирный промежуток между двумя страшными войнами. Тревожная, бесшабашная, ностальгическая эпоха застыла в детективных рассказах, словно муха в янтаре, — читателю остается лишь перевернуть страницу и погрузиться в этот интереснейший мир. Книга проиллюстрирована рисунками из журналов 1920-1930-х годов, снабжена предисловием, комментарием и глоссарием в картинках.

---

Отец одернул его:

— Я не говорил тебе вылезать из постели.

— Да, сэр; но вы же не говорили не вылезать.

— Вот, — сказал Питер с мрачным удовлетворением, — ты и получил то, за чем шел.

Он утешительно потрепал сына по попе.

— Ха! — сказал Бредон. — Она и шлепать-то не умеет.

— Можно спросить, — сказала оскорбленная мисс Кверк с дрожью в голосе, — почему меня надо было подвергнуть этому гнусному надругательству?

— Мне кажется, — сказал Питер, — что я страдал от нарастающего возмущения. Лучше дать этим импульсам естественный выход, вы ведь так считаете? Вытеснение всегда крайне опасно. Бантер, найдите мастеру Бредону его ужа и осторожно верните его в котельную. Он отзывается на имя Катберт.

Генри Уэйд

Перевод и вступление Юлии Новиковой

СОЗДАТЕЛЬ идеального (и притом, разумеется, гениального) сыщика Джона Пула сам был на удивление идеален и безупречен. Генри Уэйд (настоящее имя — Генри Ланселот Обри-Флетчер) происходил из семьи потомственных аристократов, учился в Итоне и в Оксфорде (Нью-колледж), участвовал в обеих мировых войнах, был награжден орденом «За выдающиеся заслуги» и Французским военным крестом.

После окончания университета Уэйд вступил в Гренадерский гвардейский полк и в 1911 году женился на Мэри Августе Чилтон. У них было четверо сыновей и дочь.

Во время Первой мировой войны Уэйд дважды был ранен, в 1920-м ушел в отставку, но в 1940 году вернулся на военную службу и воевал до конца Второй мировой.

Начиная с 1920 года он занимал различные высокие должности в Бекингемшире: мирового судьи, олдермена (члена совета графства), шерифа, лорда-лейтенанта (королевского представителя в графстве) и т. д. После смерти отца в 1937 году он унаследовал титул баронета. В 1963 году Мэри Августа умерла, и в 1965 году писатель женился вторично — на Нэнси Сесил Рейнольдс.

Писательскую карьеру Генри Уэйд начал в 1926 году, а в 1937-м стал членом Детективного клуба. Уэйда часто сравнивают с Фрименом Уиллсом Крофтсом, но, в отличие от последнего, Уэйд гораздо лучше и ближе был знаком с особенностями британского судопроизводства — работа в должности мирового судьи и шерифа многому его научила.

В третьем романе Генри Уэйда возникает образ Джона Пула. Сыщик нового типа, он, как и автор, окончил Оксфорд, но при этом он не сыщик-любитель, а профессиональный компетентный полицейский с неплохим чувством юмора. Творчество Генри Уэйда интересно в первую очередь точностью деталей. Зная систему изнутри, Уэйд описывает ее с иронией и отнюдь не склонен ее идеализировать.

В РАССКАЗЕ «Пропавший студент» он точно так же иронизирует и над хорошо знакомым ему университетским укладом. Что ж, иронии достойно уже то, что университетский уклад вполне допускает преступление.

© The Estate of Henry Wade / Sir Henry Lancelot Aubrey-Fletcher

© Ю. Новикова, перевод на русский язык и вступление, 2011

ГЕНРИ УЭЙД Пропавший студент

Экспресс приближался к Оксфорду и начинал замедлять ход; инспектор уголовной полиции Джон Пул взволнованно смотрел в окно поезда, ища глазами знакомые виды. Он не был в Оксфорде с тех самых пор, как «вылетел из гнезда» в 1921 году. Годом позже он вступил в ряды Столичной полиции, и напряженная работа вкупе со строгой дисциплиной привели к потере большинства прежних связей.

Теперь он приехал сюда по долгу службы. Утром в Скотленд-Ярд обратились из колледжа Святого Петра с просьбой прислать детектива в Оксфорд, чтобы расследовать исчезновение студента, и суперинтендант Уайльд, осведомленный об оксфордском прошлом Пула, подумал, что его знание тех мест может быть весьма полезным в данном случае.

Пул знал о деле не больше, чем прочитал в газетах, которые трактовали исчезновение Джеральда Кэтлинга четырьмя днями ранее как юношескую эскападу, но теперь, судя по всему, администрация колледжа обеспокоилась происшедшим и, по-видимому сомневаясь в способностях местной полиции, попросила помощи у Скотленд-Ярда.

Ах, вот они, «дремлющие шпили»[94]: башня Модлин-колледжа справа, дальше, по левую сторону, ее скромный двойник, Мертон-колледж, затем колледж Святой Марии и на переднем плане старый замок, из которого королева Матильда[95] бежала через снега в 1141 году, а за ним «Старый Том», чудесная надвратная башня колледжа Крайст-Черч, словно король в окружении очаровательных принцесс.

Поезд резко затормозил. Пул снял с полки свой маленький чемодан и через пять минут уже предстал перед привратником Святого Петра и попросил, чтобы его проводили к ректору. Почтенный страж подозрительно посмотрел на его визитную карточку и, попросив гостя убрать свой неуместный багаж с дороги, с явной неохотой повел его в четырехугольный двор колледжа, Бахус-квод.

— Ректору нездоровится, — бросил привратник через плечо. — Вас примет мистер Ладдингем.

Пул вздохнул. Ректора Святого Петра он едва знал в лицо и, в свою очередь, был неизвестен ему, но Ладдингем, декан[96], читал ему лекции по конституционному праву. Учитывая оксфордскую традицию все помнить долго, не представлялось ни малейшей вероятности, что декан не узнает Пула. Со смешанным чувством смущения и гордости Пул поднялся вслед за своим проводником по центральной лестнице, ведущей со двора, к двери, над которой висела черная табличка с белой надписью «М-р Ладдингем». Оставив детектива ждать на лестничной площадке, привратник вошел в кабинет с визитной карточкой и тут же вернулся, приглашая гостя войти.

Декан стоял спиной к огромному камину, где большие еловые поленья, потрескивая, выбрасывали вверх голубые языки пламени. Ни единого признака удивления или узнавания не отразилось на его бледном, гладко выбритом лице. Он плавным жестом указал на кресло.

— Доброе утро, инспектор, — сказал декан. — Очень любезно с вашей стороны, что вы так быстро прибыли. Рассказали вам что-нибудь об этом деле?

— Ничего, сэр. Я видел газеты — вот и все.

— Излишне говорить, что все это неправда. Я изложу вам факты так, как знаю их сам, затем отвечу на ваши вопросы. Можете курить, если желаете.

Он сложил руки за спиной, его взгляд сосредоточился в одной точке, и, приподнимаясь время от времени на носках, декан стал рассказывать в точно такой же сухой и лаконичной манере, какую использовал, читая лекции о Бейджхоте и Стаббсе[97].

— Джеральд Трефузис Кэтлинг прибыл в колледж из Харроу[98] в осеннем семестре прошлого, 1928 года. Он единственный сын сэра Джона Трефузиса Кэтлинга из Гардхем-манор, Уэйкстоун, графство Йоркшир, возраст — девятнадцать лет и десять месяцев. Он сдал первый экзамен на бакалавра гуманитарных наук и готовился к выпускным экзаменам.

В прошлую пятницу он не вернулся в колледж к полуночи; о его отсутствии мне было доложено в обычном порядке старшим привратником. Студент не присутствовал на перекличке следующим утром, и, задав несколько вопросов его тьютору[99] и друзьям, я позвонил его отцу в палату общин, где тот представляет округ Уэйкстоун от консерваторов. Отец ответил, что ничего не знает о передвижениях сына и что скорее всего это какой-то розыгрыш. Должен отметить, юноша имеет склонность именно к такой разновидности юмора, по каковой причине он в течение своего полуторалетнего пребывания здесь не раз имел разногласия с администрацией колледжа и университета.

Когда прошла ночь субботы, а молодой человек по-прежнему не возвращался, я попросил сэра Джона приехать. Он так и поступил, однако он все еще был склонен относиться к происшедшему спокойно, отказываясь от предложений обратиться в полицию. Тем не менее вечером понедельника я получил письмо из Уэйкстоуна от леди Кэтлинг, сообщавшее, что она весьма взволнована; хотя ее сын действительно любит розыгрыши, она уверена, что Джеральд понимает: такое долгое и необъяснимое отсутствие в колледже испугало бы ее; наконец, она просит принять более деятельные меры по поискам Джеральда.

Вчера поздним вечером я вновь позвонил сэру Джону, чтобы спросить его согласия на мое обращение за помощью в полицию; он ответил, что если вообще необходимо это сделать, то как следует, и попросил меня напрямую связаться со Скотленд-Ярдом. Он объяснил, что он с утренним поездом отбывает во Францию и поэтому не сможет принять активного участия в происходящем. Он предоставил мне полномочия действовать по собственному усмотрению и дал свой адрес в Париже. Сегодня утром я первым делом позвонил в Скотленд-Ярд, и вот вы здесь.

Пул кратко законспектировал лекцию мистера Ладцингема; закончив, инспектор задумался, а затем спросил: