Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

• Название: Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
• Автор: Герберт Аллен
• Издательство: Астрель, CORPUS
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-38533-9

Золотой век британского детектива — это Г. К. Честертон, Агата Кристи, Дороти Л. Сэйерс; это автор «Винни-Пуха» А. А. Милн, поэт Сесил Дэй-Льюис, а также множество очень разных и оригинальных авторов, многие из которых совершенно неизвестны русскому читателю. Все они принадлежали к одному кругу, общались, дружили и превратили написание детективов в увлекательную интеллектуальную игру. Они создали Детективный клуб с целой системой правил и ритуалов, сочиняли коллективные опусы и пытались разгадывать реальные преступления. Все это легкомысленное, веселое творчество пришлось главным образом на двадцатые-тридцатые годы XX века — мирный промежуток между двумя страшными войнами. Тревожная, бесшабашная, ностальгическая эпоха застыла в детективных рассказах, словно муха в янтаре, — читателю остается лишь перевернуть страницу и погрузиться в этот интереснейший мир. Книга проиллюстрирована рисунками из журналов 1920-1930-х годов, снабжена предисловием, комментарием и глоссарием в картинках.

---

— Чейз сказал. И не орите на меня так. Я нервничаю.

— И я тоже, черт подери. К чему вы клоните? Неужто вы себе вообразили, что… этот маленький, сломленный жизнью человечек способен убить кого-нибудь током, тем более Сепа?

— Я лишен воображения, — устало произнес Аллейн.

— Господи, как я жалею, что вас вызвал. Если все дело и впрямь в радио, то только потому, что Сеп сам в нем что-то подкрутил.

— И сразу после смерти привел все в порядок?

Доктор Медоуз молча уставился на Аллейна.

— Итак, — сказал Аллейн, — ответьте мне честно, Медоуз. Хислоп, пока был в лихорадке, говорил, что привычки Тонкса вызывали у него желание убить его?

— Я и забыл, что там был Чейз, — сказал Медоуз.

— Да, об этом вы забыли.

— Но, Аллейн, даже если он и говорил что-то в забытьи, что с того? Черт побери, вы не можете арестовать человека из-за сказанного им в бреду!

— Я и не предлагаю. У нас появился и другой мотив.

— То есть… Вы о Фипс… Вчерашняя ссора?

— Это она вам рассказала?

— Шепнула пару слов утром. Я очень люблю Фипс. О господи, вы уверены в том, что делаете?

— Да, — ответил Аллейн. — Простите. Думаю, Медоуз, вам лучше уйти.

— Вы арестуете его?

— Мне нужно выполнить свой долг.

Воцарилась долгая тишина.

— Да, — наконец сказал доктор Медоуз. — Вам нужно выполнить свой долг. Прощайте, Аллейн.

Вернулся Фокс, сообщив, что Гай и Артур ни на секунду не покидали своих приятелей. Ему удалось переговорить с двумя их друзьями. Гай и миссис Тонкс подтвердили историю с запертой дверью.

— Вычеркиваем одного за другим, — сказал Фокс. — Это секретарь, точно. Он поковырялся в приемнике, пока покойный был наверху. Потом, наверное, поднялся и пошептался через дверь с мисс Тонкс. Думаю, после этого он околачивался где-нибудь внизу, поджидая, пока Тонкс себя не поджарит, чтобы привести все в порядок и снова включить радио.

Аллейн молчал.

— Что теперь делаем, сэр? — спросил Фокс.

— Я хочу взглянуть на крючок у входной двери, на который они вешают свои ключи.

Фокс с недоумевающим видом проследовал за своим начальником в холл.

— А вот и они, — сказал Аллейн, указав на крючок — там висели два ключа. — Не заметить трудно. Идемте, Фокс.

В кабинете они застали Хислопа и Бейли.

Хислоп переводил взгляд с одного представителя Скотленд-Ярда на другого.

— Скажите, это все же убийство?

— Похоже на то, — сказал Аллейн.

— Я хочу, чтобы вы поняли: Филлипа — мисс Тонкс — весь вечер была заперта у себя в комнате.

— До тех пор, пока ее не выпустил брат, — сказал Аллейн.

— Тогда было уже слишком поздно. К тому времени он был уже мертв.

— Откуда вы знаете, когда он умер?

— Должно быть, это случилось тогда, когда раздался этот громкий треск.

— Мистер Хислоп, — спросил Аллейн, — отчего вы умолчали о том, как сильно раздражала вас привычка мистера Тонкса облизывать пальцы?

— Но… как вы узнали? Я никому не говорил!

— Сказали доктору Медоузу в бреду, когда болели.

— Не помню.

Он замолчал, губы у него дрожали. Внезапно он начал говорить:

— Все верно. Вы правы. Он два года надо мной измывался. Видите ли, он кое-что знал. Два года назад, когда умирала моя жена, я взял деньги — отсюда, из ящика стола. Потом я вернул все обратно и думал, что он ничего не заметил. Он заметил. С тех пор я был у него на крючке. Он сидел тут как настоящий паук. Протяну ему документы, а он давай облизывать пальцы. Звук такой — как щелчок, и на лице сытое выражение. Щелк, щелк. И тут он мог обронить пару слов о деньгах. Он никогда так и не обвинил меня напрямую, все только намеками. И я не мог ничего поделать. Сумасшедший — наверное, думаете вы. Это не так. Я мог его убить. Бывало, я только об этом и думал. И вот теперь вы, наверное, подозреваете меня. Но я невиновен. Вот что смешно. У меня духу не хватило. А вчера вечером, когда Филлипа призналась в своих чувствах, я был на седьмом небе от счастья — невероятное ощущение. В первый раз за все то время, что я тут проработал, мне не хотелось его убить. И что же — прошлой ночью его убил кто-то другой!

Он стоял перед ними, дрожа от ярости. Фокс и Бейли, глядевшие на него с участливым недоумением, посмотрели на Аллейна. Но едва тот открыл рот, чтобы что-то сказать, как вошел Чейз.

— Вам письмо, сэр, — обратился он к Аллейну. — Передали с посыльным.

Аллейн развернул письмо, пробежал глазами первые несколько строк и поднял голову:

— Можете идти, мистер Хислоп. Я получил то, что хотел, — то, за чем охотился.

Когда Хислоп вышел, они прочли письмо.

Дорогой Аллейн,

не арестовывайте Хислопа. Убийца — я. Если вы уже его арестовали, то отпустите немедленно и не говорите Фипс, что вообще его подозревали. Я был влюблен в Изабель еще до того, как она встретила Сепа. Я пытался уговорить ее развестись, но она отказывалась — из-за детей. Чертовы глупости, сейчас на них совершенно нет времени. Нужно поторапливаться. Он стал подозревать нас. Довел ее до нервного срыва. Я боялся, что она больше не вынесет. Я все продумал. Пару недель назад забрал ключ Фипс, висевший на крючке у двери. Держал наготове все инструменты, шнуры, провода. Я знал, где находится распределительный щиток и куда все спрятать. Я хотел дождаться, пока все не разъедутся на Новый год, но когда Хислоп позвонил мне вчера, решился действовать незамедлительно. Он сказал, что мальчиков и слуг дома нет, а Фипс сидит взаперти в своей комнате. Я велел ему оставаться у себя и перезвонить, если через полчаса все не уляжется. Он не перезвонил. Я позвонил сам. Трубку никто не взял, и я понял, что Сепа в кабинете нет.

Тогда я пошел к ним, вошел, прислушался. Наверху все было тихо, но в кабинете горела лампа — это означало, что он сюда еще спустится. Он говорил, что хотел поймать какую-то ночную передачу.

Я отпер дверь и принялся за работу. В прошлом году, когда Сеп был в отъезде, Артур малевал в его кабинете какой-то модный нынче ужас. Он упоминал, что ручки от карниза смотрелись очень выгодно. Тогда я и заметил, что они очень похожи на те, что были на радиоприемнике, а потом примерил одну и понял, что она как раз подойдет, если ее немного набить бумагой. Ну, я устроил все примерно так, как вы и подумали, и это заняло у меня всего лишь двенадцать минут. Затем я пошел в гостиную и принялся ждать.

Он вышел из комнаты Изабель, спустился вниз и, очевидно, сразу направился к приемнику. Я не ожидал, что раздастся такой грохот, и все думал, что кто-нибудь придет. Никто не пришел. Я вернулся в кабинет, отключил приемник и поменял пробку в щитке, посветив себе фонариком. Затем привел все в порядок в кабинете.

Торопиться было особенно некуда. Никто бы не вошел туда, пока Сеп был там, а я постарался поскорее снова включить радио, чтобы казалось, что он его слушает. Я знал, что когда его найдут, то вызовут меня. Хотел сказать им, что с ним случился удар. Я предупреждал Изабель, что это может приключиться в любой момент. Но стоило мне увидеть его обожженную руку, и я понял, что номер не пройдет. Я бы скрыл все, если бы не вертевшийся рядом Чейз, который без умолку причитал об электрическом стуле и обожженных пальцах. Хислоп тоже видел руку.

Мне ничего не оставалось, кроме как заявить в полицию, но я не думал, что вы сообразите про трюк с ручками. Очко в вашу пользу.

Я бы блефовал и дальше, не заподозри вы Хислопа. Не хотел, чтобы из-за меня этого слюнтяя повесили.

К письму я прилагаю записку для Изабель — она меня, конечно, никогда не простит — и официальное признание. Я буду у себя в спальне. Цианид. Это быстро.

Простите, Аллейн. Вы ведь все знали, верно? Я здорово вам все напортил, но если вы и дальше проявите свой талант… Прощайте.

Генри Медоуз.

Лесли Чартерис

Перевод и вступление Александра Пиперски

ЛЕСЛИ Чарльз Бауэр Йин (Лесли Чартерис) родился в 1907 году в Сингапуре от смешанного брака: его мать была англичанкой, а отец — китайцем. Он овладел китайским и малайским языками раньше, чем английским. В десять лет Чартерис научился печатать на машинке и, по его собственному признанию, именно тогда и начал писать ради денег.

В 1919 году, после развода родителей, Чартерис с матерью переехал в Англию. После школы он поступил в Кембриджский университет и стал заниматься юриспруденцией, но проучился только один год, сочтя, что имеющегося у него образования вполне достаточно для писателя. Лесли твердо намеревался писать триллеры, но в первые годы после университета ему пришлось зарабатывать на жизнь самыми разными способами: в Малайзии он работал на золотых приисках, в Англии ему довелось побывать барменом, профессиональным игроком в бридж и даже полицейским. В 1927 году вышел в свет его первый роман «Эсквайр Икс», опубликованный под псевдонимом Лесли Чартерис. В 1946 году, получая американский паспорт, писатель зафиксирует это имя и в официальных документах.