Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

• Название: Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
• Автор: Герберт Аллен
• Издательство: Астрель, CORPUS
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-38533-9

Золотой век британского детектива — это Г. К. Честертон, Агата Кристи, Дороти Л. Сэйерс; это автор «Винни-Пуха» А. А. Милн, поэт Сесил Дэй-Льюис, а также множество очень разных и оригинальных авторов, многие из которых совершенно неизвестны русскому читателю. Все они принадлежали к одному кругу, общались, дружили и превратили написание детективов в увлекательную интеллектуальную игру. Они создали Детективный клуб с целой системой правил и ритуалов, сочиняли коллективные опусы и пытались разгадывать реальные преступления. Все это легкомысленное, веселое творчество пришлось главным образом на двадцатые-тридцатые годы XX века — мирный промежуток между двумя страшными войнами. Тревожная, бесшабашная, ностальгическая эпоха застыла в детективных рассказах, словно муха в янтаре, — читателю остается лишь перевернуть страницу и погрузиться в этот интереснейший мир. Книга проиллюстрирована рисунками из журналов 1920-1930-х годов, снабжена предисловием, комментарием и глоссарием в картинках.

---

— Возможно, я неправильно выразился. Что вас расстроило?

— Филлипа вам все рассказала?

— Да. Это было очень мудро с ее стороны. Так что же произошло, мистер Хислоп?

— Кроме того… о чем она вам рассказала… Мистеру Тонксу было нелегко угодить. Я частенько раздражал его. Так вышло и вчера вечером.

— Чем же вы его раздражали?

— Да всем. Он кричал на меня. Я нервничал, дергался, ронял бумаги, делал ошибки. Был не в своей тарелке. Потом и вовсе все перепутал… и не выдержал. Я его всегда раздражал. Все мои привычки…

— А у него самого разве не было неприятных привычек?

— У него! Господи!

— И что это были за привычки?

— Мне не приходит в голову ничего определенного. Но ведь это и неважно?

— Например, что-нибудь, связанное с радио?

Последовала небольшая пауза.

— Нет, — ответил Хислоп.

— Вчера вечером после обеда радио было включено?

— Недолго. После… после того, что произошло в холле, — точно нет. По крайней мере, мне так кажется. Не помню.

— Что вы делали после того, как мисс Филлипа и ее отец пошли наверх?

— Пошел за ними и какое-то время слушал под дверью. — Хислоп весь побелел и как можно дальше отодвинулся от стола.

— А потом?

— Я услышал, что кто-то идет. Вспомнил, что доктор Медоуз просил меня позвонить, если начнется очередная ссора. Я спустился в холл и позвонил ему. Он велел мне идти к себе в комнату и слушать. Если бы ситуация ухудшилась, я должен был позвонить ему еще раз. В противном случае он велел мне оставаться у себя в комнате. Она рядом с комнатой Филлипы.

— И вы так и поступили?

Хислоп кивнул.

— Вы слышали, что мистер Тонкс говорил ей?

— Почти… почти все.

— И что вы слышали?

— Он оскорблял ее. Там была и миссис Тонкс. Я как раз собирался идти и снова звонить доктору Медоузу, когда услышал, что мистер и миссис Тонкс вышли из комнаты и идут по коридору. Поэтому я остался у себя.

— Вы не пытались поговорить с мисс Филлипой?

— Мы поговорили через стену. Она попросила меня не звонить доктору Медоузу и оставаться у себя. Прошло немного времени — минут двадцать, наверное, но точно не могу сказать, — и я услышал, как он снова прошел по коридору и спустился вниз. Я опять поговорил с Филлипой. Она упросила меня ничего не предпринимать и сказала, что утром сама поговорит с доктором Медоузом. Поэтому я подождал еще немного и лег в кровать.

— И как, уснули?

— Господи, нет, конечно.

— Радио снова слышали?

— Да. Какой-то треск слышал точно.

— Вы разбираетесь в радиоаппаратуре?

— Нет, у меня только самые общие знания. Ничего особенного.

— Как вы получили эту работу, мистер Хислоп?

— Ответил на объявление.

— Вы правда не помните никаких особенных привычек мистера Тонкса, связанных с радио?

— Нет, не помню.

— И вы не можете больше ничего сообщить мне о вашем с ним разговоре в кабинете перед ссорой?

— Нет.

— Не будете ли вы любезны попросить миссис Тонкс уделить мне несколько минут?

— Разумеется, — ответил Хислоп и вышел.

Вошла жена Септимуса, бледная как смерть. Аллейн помог ей усесться и спросил о том, что она делала вчера вечером. Она сказала, что нехорошо себя чувствовала и пообедала у себя в комнате. Сразу после этого она легла спать. Потом услышала, как Септимус кричит на Филлипу, и пошла к ней. Септимус обвинял мистера Хислопа и ее дочь в «ужасных вещах». Тут она не выдержала и тихо расплакалась.

Аллейн был терпелив и деликатен. Спустя некоторое время он выяснил, что Септимус прошел вместе с миссис Тонкс в ее комнату и там продолжал рассуждать об «ужасных вещах».

— Каких вещах? — спросил Аллейн.

— Он был не в себе, — сказала Изабель. — Сам не знал, что говорит. Думаю, он был пьян.

Как ей казалось, он провел у нее около четверти часа. Быть может, дольше. Внезапно он вышел, и она услышала, как он идет по коридору мимо комнаты Филлипы и спускается вниз. Она долго не могла заснуть. Из ее комнаты радио не слышно. Аллейн показал ей наконечники карниза, но, судя по всему, она никак не могла понять, чем они так важны. Он отпустил ее, позвал Фокса и снова стал перебирать все детали дела.

— Ну и что вы думаете обо всем этом? — закончив, спросил он Фокса.

— Что же, сэр, — начал Фокс в свойственной ему невозмутимой манере, — у молодых джентльменов вроде как алиби. Мы их, конечно, проверим, но до того делать нам особенно и нечего.

— Предположим-ка на мгновение, — сказал Аллейн, — что железные алиби обоих Тонксов подтвердятся. Что тогда?

— Тогда у нас остаются девушка, старая дама, секретарь и слуги.

— Ну что же, посмотрим на них. Но сначала давайте разберемся с радио. Последите-ка за ходом моих рассуждений. Как мне кажется, отправить мистера Тонкса на тот свет при помощи радио можно было только одним способом. Снять ручки с регуляторов. Тонким сверлом просверлить дырки в передней панели. Заменить ручки на металлические, набив их предварительно промокательной бумагой, чтобы они плотно сидели и не соприкасались с металлическими стержнями регуляторов. Обрезать более мощный провод, идущий от переходника к обогревателю, и просунуть оголенные концы проволоки через просверленные дырки так, чтобы они касались новых ручек. Получаем отрицательный и положительный полюса. Мистер Тонкс замыкает цепь и получает мощный удар током, когда заряд уходит через него в землю. Почти тотчас же вылетают пробки. Убийца подстраивает все это, пока сам Сеп наверху ссорится с женой и дочерью. В кабинет Тонкс возвращается где-то после десяти двадцати. Ловушка была подготовлена где-то между десятью — временем, когда ушел Артур — и десятью сорока пятью — временем, когда Сеп вернулся к себе. Потом убийца пришел, снова подсоединил обогреватель, убрал провода, вернул на место прежние ручки и опять включил радио. Думаю, треск радиоприемника, о котором говорили Филлипа и Хислоп, был вызван как раз тем самым коротким замыканием, которое и убило нашего Септимуса, как считаете?

— Согласен.

— На все обогреватели в доме это тоже повлияло. Отсюда и неполадки с обогревателем мисс Тонкс.

— Да, а потом он снова все исправил. Для знающего человека это несложно. Всего-то вкрутить пробки на главном щитке. Как по-вашему, сколько времени заняло бы такое — вертится на языке какое-то сложное слово — ах да, переоборудование?

— Хм, — задумчиво протянул Фокс. — Предполагаю, что минут пятнадцать. Уж тут ему пришлось действовать шустро.

— Да, — согласился Аллейн. — Ему или ей.

— Уж не знаю, как бы женщине все это удалось, — проворчал Фокс. — Слушайте, шеф, вот что мне пришло в голову. С чего бы это мистеру Хислопу скрывать, что у покойного была привычка облизывать пальцы? Сами же говорите, он вам сказал, что ничего не помнит, а Чейз утверждает, что он от этой привычки на стенку лез.

— Именно, — ответил Аллейн.

Он замолчал так надолго, что Фоксу пришлось даже легонько кашлянуть.

— А? — отозвался Аллейн. — Да, Фокс, верно. Так и придется поступить.

Он открыл телефонный справочник и набрал номер.

— Могу ли я поговорить с доктором Медоузом? А, это вы! Не припомните, мистер Хислоп когда-нибудь говорил вам, что привычка Септимуса Тонкса облизывать пальцы просто выводила его из себя? Эй, вы меня слышите? Не помните? Уверены? Хорошо. Хорошо. И говорите, Хислоп позвонил в десять двадцать? А вы когда ему звонили? В одиннадцать. Насчет времени уверены? Ясно. Был бы рад, если бы вы зашли. Сумеете? Что ж, приходите, если сможете.

Он повесил трубку.

— Фокс, не позовете ли снова Чейза?

Появившийся Чейз решительно настаивал на том, что мистер Хислоп говорил об этом с доктором Медоузом.

— У мистера Хислопа как раз был грипп, сэр. Я поднялся к нему вместе с доктором. У него был жар, и он очень возбужденно разговаривал. Все говорил и говорил — хозяин, мол, догадался о том, что эта привычка действует ему на нервы, и нарочно продолжал, чтобы вывести его из себя. Говорил, если это будет длиться и дальше, то он… да ведь он сам не понимал, сэр, что говорит.

— Так что же он обещал сделать?

— Ну, сэр, обещал, что… что сделает с хозяином что-то ужасное. Но это же был только бред, сэр. Думаю, он и не помнит ничего.

— Да, — сказал Аллейн, — думаю, не помнит.

Когда Чейз вышел, он сказал Фоксу:

— Разберитесь-ка с алиби сыновей. Не предложат ли они быстрого способа их подтвердить? Попросите мистера Гая подтвердить заявление мисс Филлипы о том, что она была заперта в своей комнате.

Фокс уже ушел, а Аллейн какое-то время работал со своими записями, когда в кабинет ворвался доктор Медоуз.

— Слушайте-ка, вы, ретивая ищейка! — прорычал он. — Что это за расспросы о Хислопе? Кто сказал, что он терпеть не мог мерзких привычек Сепа?