Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

• Название: Волчицы из Машкуля
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-7287-0053-5

Роман Дюма «Волчицы из Машкуля» посвящен неудавшейся попытке восстания против короля Луи Филиппа Орлеанского, которое было поднято в Вандее в 1832 г. герцогиней Беррийской, снохой короля Карла X, в пользу своего малолетнего сына, законного наследника старшей ветви Бурбонов, свергнутой с французского престола Июльской революцией 1830 г.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

— Конечно, — ответил Жан Уллье, — мне как раз надо перезарядить ружье. А ты пока осмотрись.

Жан Уллье начал перезаряжать свое ружье, в то время как Куцая Радость огляделся по сторонам.

— О! Разрази меня гром! — неожиданно воскликнул калека в то мгновение, когда старый вандеец укладывал на порох вторую пулю.

— Что случилось? — спросил, обернувшись, Жан Уллье.

— Тысяча чертей! Скорее в путь! Мне пока ничего не видно, но я слышу шум — он не предвещает ничего хорошего.

— Э, — заметил Жан Уллье, — приятель Куцая Радость, нам оказывает честь сама кавалерия. Тревога! Тревога, лентяй! — добавил он, обращаясь к Триго.

Скорее чтобы прочистить глотку, чем ответить Жану Уллье, нищий взревел так, что ему бы позавидовал самый здоровый бык из Пуату, и одним прыжком перемахнул через огромный камень, преграждавший ему путь.

Его героический порыв был остановлен вскрикнувшим от боли Жаном Уллье.

— Что с тобой? — спросил Куцая Радость вандейца, который застыл на месте с поднятой ногой, опершись на ствол ружья.

— Ничего, ничего, — сказал Жан, — не беспокойтесь.

Попробовав идти, он снова вскрикнул от боли. Ему пришлось сесть.

— О, — сказал Куцая Радость, — без тебя мы не двинемся с места. Скажи, что с тобой?

— Я тебе сказал: ничего!

— Ты ранен?

— А! — заметил Жан Уллье. — Где же костоправ из Монбера?

— Что ты сказал? — спросил, ничего не понимая, Куцая Радость.

— Я говорю, что попал в яму и вывихнул или сломал ногу, и вот теперь не могу даже ступить на нее.

— Триго посадит тебя на одно плечо, а меня понесет на другом.

— Невозможно! Так вы не убежите от погони.

— Но если мы оставим тебя здесь, мой дорогой Жан Уллье, они тебя убьют.

— Возможно, — ответил вандеец, — но прежде чем умереть, я уложу многих. Вот посмотри, как для начала я расправлюсь с этим.

В шагах трехстах от беглецов на невысоком холме показался молодой офицер егерского полка.

Жан Уллье, прицелившись, выстрелил.

Офицер вскинул руки и рухнул навзничь.

А Жан Уллье стал перезаряжать ружье.

— Итак, ты говоришь, что не можешь идти? — спросил Куцая Радость.

— Возможно, я бы смог проскакать на одной ноге шагов пятнадцать, но к чему?

— В таком случае, Триго, стой здесь!

— Надеюсь, что вы не сделаете такой глупости, чтобы остаться? — воскликнул Жан Уллье.

— Эх! Честное слово, да! Старик, мы умрем вместе с тобой. Однако, как ты сказал, несколькими солдатами будет меньше.

— Куцая Радость, нет, нет, не делайте этого. Вы должны остаться в живых, чтобы помочь тем, кого мы оставили… Но Триго, что ты делаешь? — спросил Жан Уллье, увидев, как гигант, спустившись в овраг, пытался приподнять гранитную глыбу.

— Не надо, — сказал Куцая Радость, — не брани его: он даром времени не теряет.

— Сюда, сюда! — крикнул Триго, указывая на яму, вырытую водой под камнем, которую он обнаружил, когда приподнимал глыбу.

— Честное слово, сегодня приятель Триго соображает не хуже обезьяны! Жан Уллье, иди сюда и ложись на дно!

Жан Уллье дополз до своих товарищей и забился в углубление, где вода доходила ему до колен; затем Триго осторожно поставил на место камень, оставив узкую щель для воздуха и света вандейцу, как будто заживо погребенному под каменной плитой.

Не успел Триго приподняться, как на вершине холма показались всадники и, убедившись в гибели офицера, поскакали во весь опор по направлению к шуанам.

Однако для беглецов еще не все было потеряно: всего каких-то пятьдесят шагов оставалось сделать Триго и Куцей Радости — теперь мы будем рассказывать только о них — до спасительной изгороди, за которую вряд ли бы отважились последовать всадники, в то время как пехотинцы, похоже, уже раздумали гнаться за вандейцами.

Но унтер-офицер егерского полка в полной боевой выкладке почти нагнал их и находился так близко, что Куцей Радости показалось, что он ощутил дыхание его лошади на своем плече.

Торопясь настигнуть беглецов, унтер-офицер, привстав на стременах, замахнулся саблей на калеку и едва не обрушил на его голову удар такой силы, что неминуемо раскроил бы ему череп, если бы лошадь, поводья которой всадник на секунду слегка отпустил, не рванулась неожиданно влево, в то время как Триго инстинктивно бросился вправо.

И сабля лишь слегка оцарапала руку трактирщика.

— Взять! — крикнул Куцая Радость своему другу, понуждая к действию.

Триго завертелся на месте волчком, словно его тело было насажено на стальную пружину.

Лошадь задела нищего грудью, но не сбила с ног; тем временем Куцая Радость выстрелом из охотничьей двустволки сразил унтер-офицера наповал, и тот свалился вперед, по ходу лошади.

— Один! — открыл счет Триго, ставший вдруг словоохотливым, хотя в обычное время его нельзя было назвать разговорчивым.

Хотя схватка отняла у беглецов не более минуты, расстояние между ними и всадниками заметно сократилось; казалось, еще немного, и они настигнут вандейцев, уже слышавших сквозь дробный топот лошадиных копыт сухой треск перезаряжаемых карабинов и пистолетов.

Однако Куцей Радости было достаточно и двух секунд, чтобы оценить возможности, предоставляемые им окружающей местностью.

Они находились на самом краю ланд Буэме в нескольких шагах от развилки дорог. И как у всякой развилки в Бретани или Вандее, здесь стояло распятие; этот каменный крест, расколотый пополам, мог стать их временным, хотя и ненадежным убежищем. Справа от них уже виднелись поля, окруженные живой изгородью; однако не стоило даже думать о том, чтобы добраться до них, ибо, поняв их намерения, именно с этой стороны к ним неслись во весь опор трое или четверо всадников. Прямо перед ними, изгибаясь влево, несла свои воды река Мен, делавшая крутой поворот налево; однако Куцая Радость понял, что нельзя рассчитывать на то, чтобы река встала преградой между ними и солдатами: противоположный берег ощерился острыми скалами, нависавшими над водой, и, пока шуаны плыли бы по течению в поисках более пологого спуска, у солдат было бы несомненно достаточно времени, чтобы изрешетить их пулями.

Поэтому Куцая Радость выбрал распятие, именно к нему по его приказу и побежал Триго.

Когда великан уже заходил за каменное основание распятия, пуля, отрикошетив от креста, скользнула вдоль щеки Куцей Радости, что не помешало, однако, безногому калеке ответить выстрелом.

Но, к несчастью, из раны Обена потекла кровь и залила руки Триго. При виде крови великан взревел от ярости, словно пуля попала в него самого, и бросился на солдат, как нападает на преследующих его охотников дикий кабан.

И в ту же секунду над головами Куцей Радости и Триго сверкнули клинки десяти сабель, в шуанов прицелились сразу из десяти пистолетов, а один из жандармов уже протянул руку, чтобы схватить Куцую Радость.

Однако Триго ударом дубинки раздробил ему ногу.

Несчастный с душераздирающим криком упал с коня, и тот ускакал в ланды.

И в тот же миг раздался залп из десяти стволов.

Одна пуля попала Триго прямо в грудь, а две другие раздробили левую руку Куцей Радости.

Казалось, нищий не почувствовал боли: он отбивался своей палицей так яростно, что сломал две или три сабли и отвел от себя остальные клинки.

— К распятию! К распятию! — крикнул ему Куцая Радость. — Именно там мы и примем смерть!

— Да, — глухим голосом ответил Триго, услышав, что его друг заговорил о смерти, и опустил свою дубинку на голову солдата, который тут же свалился замертво.

Затем, выполняя полученный приказ, он попятился к кресту, чтобы, по возможности, прикрыть товарища своим телом.

— Тысяча чертей! — воскликнул капрал. — На каких-то двух попрошаек мы потратили столько времени, патронов и понесли такие тяжелые потери!

И, потянув за уздечку и одновременно больно пришпорив коня, он заставил его сделать мощный прыжок и настигнуть вандейцев.

Конь ударил Триго головой в грудь; удар был настолько силен, что великан упал на колени.

Всадник воспользовался его падением, чтобы рассечь Куцей Радости голову.

— Сбрось меня к подножию распятия и спасайся, если сможешь, — приказал прерывающимся голосом Куцая Радость, — мне уже крышка.

И он начал молитву:

— Господь, прими мою душу!..

Однако колосс больше не слушался своего товарища; от ярости и потери крови у него закружилась голова. С нечеловеческим криком, похожим на рев загнанного в клетку льва, с глазами, всегда тусклыми и бесцветными, а теперь метавшими молнии, с открытым в грозном оскале ртом, он был похож на разъяренного тигра, готового ответить раной за рану. Лошадь в своем броске оказалась на несколько шагов впереди вместе со своим всадником, который рассек голову Куцей Радости. Триго не мог до него дотянуться. И тогда, раскрутив свою палицу и определив на глазок расстояние, отделявшее его от егеря, он запустил ею во всадника, и она полетела со свистом, словно посланная из катапульты.